История кочующего экипажа
Шрифт:
— Да что? Сидеть тут. Делать вылазки за водой и жратвой, и ждать переноса обратно — высказался Борис.
— А он будет? — Цинично спросил Артем. — И если да, то когда? В общем, так — для начала — попробуем вооружиться. Если фрицы сунуться в лес, чтобы было, чем отстреляться…. Да и вообще, с оружием как-то уверенней. Еще нужны лопатки и паек. Поэтому лезем в трех направлениях, метров на тридцать. По пути, каждый ползет и обыскивает трупы, и сразу назад! На всякий случай, обращайте внимание на форму — звание и рост, наших соотечественников. И фляги. Немцев тоже осматривайте. Приступаем. И аккуратнее мне — все еще рвануть что-то может. Все ясно?
— Нет.
— Тогда приступаем.
И они, ломая себя, перебарывая страх, брезгливость, и мораль, принялись за мародерство. Помогли испуг, неясность ситуации, и физическая нагрузка, помогшая отвлечься от панических мыслей. Не особо разбираясь в повадках разведчиков и диверсантов, они ползли, скрываясь за подбитой техникой, трупам, и в воронках Артем, ползал, иногда умудряясь через пробоины в бортах, и водительские люки, заглядывать внутрь бронетехники, выискивая, что-то чем, можно копать и рубить. Не зная точного числа и времени, он не мог знать — когда дальше покатился фронт? И им следовало как можно быстрее убраться с поля боя. Через полчаса, ползаний от трупа к трупу, постоянных замираний и рывков, постепенно тяжелея и изматываясь, они снова собрались вместе, у края лесополосы. Прямо за первыми кустами и деревьями.
— Фух — выдохнули все трое — надо отдышаться. Потом осмотр…
— Меня конкретно перетрусило — пожаловался Генка — думал не смогу…
— Ты такой не один — буркнул Борис. — Я тоже неслабо струхнул.
— Хорош стонать, давайте углубимся чуть дальше, и подведем итоги вылазки — через время проговорил Артем.
Они с минуту озирались, высматривая движение, затем принялись за разбор добычи.
— Три парабеллума, ППШ, и два МР40. Две фляги, лопатка, ножи и три «ксивы». Неплохо.
— И что нам это дает? — Задал вопрос Геннадий, еще не осознавший реалии.
— Оружие, на случай встречи с немцами-пехотинцами. Удостоверения, если их чуть припалить — это если с красноармейцами столкнемся.
Артем быстро просмотрел документы — все солдатские книжки — сержантские. Тем лучше — в офицеры лучше не лезть. Меньше спроса и вопросов. Он сунул каждому, предназначавшееся тому удостоверение, Артем стал, сержантом танковой роты — Николаем Петровичем Заречным. Борис — сержантом Иваном Сидоровичем Бирюковым, А Гена — сержантом Григорием Семеновичем Будко.
— Изучаем — кто, кем станет? Левые нижние края, лучше обжечь. — Мысли Артема, запрыгали лихорадочно, но вскоре одна из них вытеснила все остальные.
Если они каким-то невероятным образом, попали в прошлый век, перенеслись вместе с танком, во времена ВОВ, то, как здесь уцелеть? Как выжить, и не быть взятыми под стражу, обвиненными непонятно в чем, и быть расстрелянными? Назад пути не было, а значит, нужно было как-то приспособиться. Не попасть ни в плен, ни в НКВД. Но как?
— Командир, что первым делом будем делать? — Поинтересовался Борис.
— Изучать местность — ответил Тема. — И поскольку назад дороги нет, начнем приспосабливаться здесь. Судя по всему, сейчас начало операции «Цитадель», фашисты успешно прорываются — значит где-то первые числа июля сорок третьего, это я помню. Но вот, про дальнейшее развития событий, скажу мало. Отсюда, началось движение на Запад, наступил переломный момент в войне, это да, но когда, где именно и как — что-то забылось.
— Сражение под Прохоровкой — напомнил Гена. — Самая грандиозная танковая Баталия.
— До него еще минимум семь дней, и мы явно не там. Вопрос — где мы? Нужно раздобыть
карту, выяснить число, и все это время скрываться — хоть патрули тут пока и не шарят, но мы явно, на захваченной немцами территории. Основная масса их бронетанковых войск, похоже, пронеслась дальше, и поперла вперед. Вторая волна, еще не подошла, нашу оборону смяли, поэтому мы как бы на агонизирующей зоне — ее все еще потухло, не все умерли, и что-то может продолжать взрываться.— Что тогда делаем? Может залезть в какой-нибудь сравнительно целый танк и бабахнуть по фашистам? — Спросил Геннадий.
— У-у. Так и до завтра не протянем — ответил Артем — поступим по-другому. Во-первых, замаскируем «ласточку» — подрывать ее, или ездить на ней никак невозможно. Это первостепенная задача. Во-вторых, нужно раздобыть советское обмундирование и обувь. В-третьих, нам понадобиться провиант. Но это все поэтапно. А пока — один в дозоре, двое окапывают «ласточку». Остается Борис — он уже накопался, пусть передохнет. Держи, вот бинокль прихватил. Наблюдай.
И оставив механика-водителя одного, Артем с Геннадием, прихватив часть трофеев с собой, направились к «ласточке». Работы как говориться — был непочатый край. Первая ходка, к месту Переноса, ввергла в новый шок — их танк оказался не в овраге, а в огромной воронке.
— Ни хрена себе — вырвалось у Генки — это что же за бомба такая сюда угодила?
— Не знаю, может «пятисотка», или что-то побольше и потяжелее. Форма у воронки странная…
Воронка действительно была широкой и глубокой, а края ее гладкими, слегка оплавленными. И с крутыми склонами. Странный такой котлованчик.
— Вон, оказывается, в чем дело — протянул Геннадий — мы провалились в огромную воронку, за годы заросшую, а не в буерак. И сейчас, ей не больше дня, и танк почти по центру…
— Да, не выехать. Может оно и к лучшему. Что ж, легче будет маскировать — Заметил Артем. — А пока, складываем все рядом с краем.
Они без разбору свалили все в кучу, оставили при себе только пистолеты, и взялись за лопаты. Была уже вторая половина дня, но было еще светло и жарко, пот потек почти сразу, а тратить воду на ополаскивание, было крайне неразумно. Запомнив для начала только присвоенные себе, имена погибших собратьев, танкисты, стали перебрасываться ими, включая в каждую фразу, во время работы. Работали, словно озверев, свыкаясь с мыслями о своей незавидной участи. Так пока стесывали землю, да окапывали танк, немного и попривыкли. Затем Гена сменил Бориса, и все повторилось.
К половине шестого, в дозор, отправился Артем, а парни начали срубать да ломать, ветки с деревьев, заготавливая маскировку. Он вернулся на место лежки дозорных, устроился поудбней, и принялся рассматривать поле боя, не веря, что оно все еще недвижимо. Словно застыло все, кроме движения воздушных масс. Затем вспомнил передачу, виденную по телевизору, в отпуске, в ней говорилось, что как и у точек пространства, есть свое время, так и у времени, точки пространства. И в этих точках оно словно останавливается, и не важно, сколько календарных лет прошло — там всегда один период. Может и здесь так? Они въехали в подобную зону, и выехать можно только пройдя, через лабиринт событий. Через Курскую Битву, и неважно, на каком ее фасе. Главное вернуться сюда. Может нужно кого-то спасти? Или наоборот убить? Как это выяснить? Им нужно не просто забраться в какой-то уцелевший танк, и начать вести огонь по фашистам. Это безрассудно и бессмысленно. Им нужен бой на советской стороне.