История, которая меняет

Если Вы готовы, то я с удовольствием запишу Ваш выбор - Подчеркнув что ровно через пять минут я буду наслаждаться сделанным заказом, размеренным шагом он удалился в глубь помещения.

Решив провести своеобразный эксперимент, я посмотрел на часы. Было без пяти минут одиннадцать. Когда моя ароматная еда стояла передо мной, стрелки указывали на одиннадцать часов.

Привет Стефан, отлично выглядишь.

Чего не могу сказать о тебе.

Выговорил я осмотрев с ног до головы моего давнего приятеля. Успевшая придать его лицу серый оттенок вчерашняя щетина, большие черные стекла солнцезащитных очков отчетливо давали понять, что вчерашняя ночь имела определенное продолжение после окончания раута в консульстве. Устало опустившись на стул, Марк произнес:

Показывай какие фирмы тебя устраивают.

Вот мои отобранные материалы.

На каждом из них я написал сумму, которая должна была лечь на счета переданные заказчику ранее.

Марк, с тобой все в порядке? Какой-то ты сегодня озадаченный.

Марк утвердительно кивнул головой, а за тем криво усмехнулся:

Просто вчера я немного перебрал с виски. Видимо старею.

Я внимательно посмотрел на своего партнера и, отмахнувшись от навязчивых мыслей по поводу возможных проблем, в которые мог влезть Марк, с небрежной тактичностью воспитанного человека поинтересовался его делами.

Все отлично, ты ведь меня знаешь. У меня всегда все под контролем. Можешь проверять свои счета к шести часам вечера, а я буду надеяться, что утром нужные нам заголовки появятся в виде черных букв на желтоватых листах старушки.

Так и будет Марк.

Вот и отлично. Тогда, если ты не против, я пойду. У меня сегодня еще пару встреч. До следующего раза. И встав со своего места, Марк быстрым шагом направился к стоявшему неподалеку такси.

Посмотрев в след Марку, легкое чувство беспокойства мелькнуло, как-бы пытаясь догнать моего друга. Я знал Марка уже много лет. Знал его педантичность в обсуждении любого заказа, который мы брали. Что-то впервые за долгие годы сотрудничества было недоговорено. Какая-то неуловимая тревога легким перышком коснулась моего сознания, но... Это безликое "Но", позволило судьбе разыграть свою карту. Аромат аппетитных немецких сосисок окончательно отвлек мое внимание, а свежесть прохладного пива развеяло все сомнения, предав моим тревогам оттенок беспечности. Раздумывая над тем, чем занять себя следующие несколько свободных часов, я решил вернуться в номер, взять камеру и отправиться в редко посещаемое туристами, но не фотографами, место: Собор Метрополии, он же собор Святого Себастиана, рассчитанный на двадцать тысяч человек. Мое желание не заключалось в моей вере, скорее в хобби. Во многих странах есть здания стиля модерн, которые каким-то образом вписаны в канон того или иного направления. Как классика перестает устраивать образ мысли современного общества, так и католический храм, расположившийся в центре Рио, был похож на одну из пирамид построенных Майя. Прослеживалась очевидная связь между сакральным смыслом строений прошлого и не менее гуманной историей европейского вероисповедания. Девяносто метровое конусообразное здание, с имитацией ступеней, ведущих к вершине и вписанной тридцатиметровой линзой вместо потолка, не могло меня не заинтересовать. К моему сожалению, собор оказался закрыт, и в охоте за хорошим кадром я всего лишь несколько раз обошел здание вокруг. Мое внимание привлекла литая бронзовая дверь. Сегодня она верным стражем охраняла четырех шестидесяти метровых витража, украшавших внутреннее пространство храма. Поискав интересные ракурсы, и в очередной раз убедившись в том, что архитектура может быть символом прошлого даже в настоящем, я отснял несколько кадров и решив не баловать свой объектив другими достопримечательностями, отправился в гостиницу.

Возвращаясь в отель, ко мне вернулось чувства легкого беспокойства по поводу поведения Марка. Пытаясь проанализировать всю картину в целом я не нашел ничего такого, что могло бы не соответствовать его словам о бессонной ночи и слишком большого объема выпитого. Обратив свое внимание на проезжающую тележку, торгующую мороженым, я махнул рукой. Купив порцию фисташкового, я продолжил свой путь, все время возвращаясь мыслями к Марку. Мы с Мари покинули консульство в два часа ночи. Когда Марк позвонил, было одиннадцать утра. Я ему дал час на то, чтобы собраться и приехать на встречу. Весь его вид говорил о том, что он не ночевал в отеле. Женщина? Возможно, но только не из консульства. Одиноких женщин я там не видел. Если не женщина, тогда что. И тут до меня дошло: "Лефройг" - прошептал я, а за тем громко выругавшись, потянулся за своим мобильным телефоном. Марк действительно страстно любил именно этот изысканный и достаточно дорогой напиток. За все те года, которые я знал Марка, он ни разу не позволил себе изменить этой привычке. Как он сам часто говорил: "Лефройг - это не просто виски. Лефройг - это стиль жизни". И так, по моим подсчетам, после того как я его последний раз видел и до нашей сегодняшней встречи прошло не более десяти часов. Во время приема я ни разу не видел его с бокалом. Значит, Лефройг был употреблен уже после того, как мы покинули Ген консульство Италии. За те девять или восемь часов, которые у него оставались, Марк мог успеть набраться и относительно протрезветь, но он ни при каких обстоятельствах не смог бы избавиться от характерного запаха виски. По моему опыту я отчетливо знал, если человек с которым Вы зарабатываете начинает врать, это не сулит ничего хорошего. В лучшем случае, Вы просто не получите свои деньги, в худшем, Вы станете пикантной изюминкой субботнего некролога. С этим надо было разобраться немедленно. Набрав номер Марка, я долго вслушивался в монотонные, раздражающие сигналы, доносящиеся из трубки моего телефона. Я нервно прокручивал в руке начавшее таять мороженное. Наконец, по ту сторону, раздался голос Марка.

Да, Стеф, привет еще раз.

Вялый, видимо сонный голос моего партнера немного успокоил начавшее разыгрываться воображение.

Марк, я хотел поговорить на сче...

О, ты позвонил как раз вовремя.
– Перебил меня партнер.
– У меня для тебя хорошая новость. Свои счета ты можешь уже проверять. Особенно довольны твоим согласием были парни из последней компании, которую пропустила твоя высокоморальная цензура. Они пообещали, что этот заказ не будет последним.

Слова Марка полностью изменили мои намерения. Набирая номер, я был в полной убежденности разорвать напрягающие меня сделки, но слова из телефона по поводу переведенных средств заставили мои сомнения отойти на второй план. Зная о каких суммах идет речь, таящаяся в глубинах моей души надежда, та самая дрянь, которая очень часто любит играть с рассудительностью в совершенно неподходящие случаю игры, вышла на передний план и заручившись поддержкой целой армии желаний в считанные секунды нанесла сокрушительный удар моим трем ангелам хранителям - подозрительности, бдительности и здравому смыслу. Немного помолчав, я просто спросил:

Мне просто было интересно, все ли у тебя действительно нормально.

Стеф, черт тебя подери, не будь занудой. Я так устал за эти дни, что мне кажется, я просплю всю следующую неделю. Пока.
– И с этими словами он положил трубку.

В этот момент аккуратный шарик фисташкового мороженого соскользнул прямиком на мой туфель. "Ну что за день сегодня такой. Еще этот Марк" - буркнул я. Но легкая улыбка проскользнула по моему лицу. Теперь я не только самый популярный, но и один из самых не бедных журналистов. Как любому человеку добившемуся успеха, мне было приятно думать, что деньги это определенный, бонус, который мне сама жизнь выписывала с завидной регулярностью. Протерев ботинок, я быстрым, широким шагом направился в отель с желанием побыстрее выполнить свою часть сделки. То, что на моем счету уже лежат все еще не мои деньги, было несколько ущемляющим мое самолюбие фактором.

Часом позже, сидя перед своим ноутбуком, я с наслаждением наблюдал за этой черной вереницей столь понятных мне символов. Открыв документ, я начал методично нажимать на клавиши компьютера. Спустя еще некоторое время, три аккуратно составленных письма, были отправлены по разным адресам. Я посмотрел на часы, они пробили шесть. Тело захотела влаги. К черту душ, только океан.

Облачившись в шорты и перебросив через плечо полотенце, я направился на пляж. Остывшие крупинки золотой россыпи песчаного побережья Копакабаны сливались в единую цепь маленьких волнистых барханов, ступив на которые каждый мог почувствовать себя легендарным титаном, возвышающимся над краем вечности этой удивительной, играющей красками жизни Вселенной. Скользнув взглядом по упорядоченной линии свободных шезлонгов, я прошел мимо. Сказочная Наяда в неустанном волнении шептала изумрудом глубин. Скинув пляжную одежду, я по щиколотки зашел в воду. Маленькие, едва успевшие родится, но не успевшие окрепнуть капли жизни нежно окутали мои стопы. Мне захотелось зайти глубже. Искусно сплетенные сети природы манили усталого путника, обещая доверившемуся открыть целый мир загадочных таинств и откровений. Через минуту все мое тело погрузилось в теплую, обласканную бразильским солнцем воду. Отплыв на достаточное расстояние от берега я набрал полную грудь горьковатого, соленого воздуха, нырнул и открыв под водой глаза, замер, всматриваясь в глубинные краски искусно созданные преломляющимися лучами заходящего солнца. Чем дольше я оставался под водой, тем более яркими, кричащими и неповторимыми казались дорисованные обостренным воображением картины. Никогда ни один рукотворный водоем, не сможет передать все то разнообразие образов, как и искусственно созданный свет не в силах раскрасить все прелести первозданных эмоций, которыми несомненно обладает Мир который мы знаем. Придуманная самим Посейдоном, независимая форма объединенных жизнью частиц, таких доверчивых по отношению к друг другу и таких свободных в своей искренности. Перевернувшись на спину и, раскинув подобно жарким солнечным лучам руки и ноги, превратившись в одну из всех тех томящихся в одиночестве, вечно горящих звезд, я закрыл глаза, прислушиваясь к наполняющим меня ощущениям.

9

Сквозь крепкий утренний сон до меня донеслись обрывки властного и строгого голоса.

Стефан Майерс?!

Я перевернулся на другой бок.

Стефан Майерс!

Слишком реально для сна. И слишком страшно для реальности. Я быстро открыл глаза. В комнате находились несколько мужчин. Грабители! Я рывком попытался встать с кровати, но пара крепких ладоней с силой прижали меня обратно.

Что здесь происходит? Я Гражданин Америки! Кто Вам дал разрешение врываться ко мне?!

В номере началось оживление. Надо мной навис высокий мужчина.

Кто Вы?
– Повторил я вопрос.

Вместо ответа перед моими глазами на секунду возник блестящий полицейский жетон и исчез.

Ричард Джонсон. Следователь по особо важным делам центрального отделения полиции Рио де Жанейро.

Надо отдать должное, это звучало важно и опасно. Ричард что-то сказал на своем языке и отвернулся. Одеяло было бесцеремонно сорвано, а на мои руки одеты холодные, сковывающие движения браслеты.

Это какой-то абсурд!
– Закричал я.

Громко, надменно хмыкнув, представившийся полицейский бесцеремонно заявил голосом, который явно подтверждал то, что его обладатель уверен в своей правоте и вправе делать то, что он делает:

Ну а что ты хотел?! Убил? Убил! Деньги получил? Получил! Убежать хотел? Хотел, но не успел! Вот и все. Ты совершил преступление, я тебя поймал. Закон.

Что Вы несете? Если Вы меня в чем-либо подозреваете, хотя это полная нелепость, то я имею определенные права. Разве не так? Я требую телефонный звонок и своего адвоката.

Увидев, что никто не собирается ничего объяснять, мне оставалось просто следить как следователь, заручившись поддержкой двух свидетелей в виде ничего не понимающих, испуганных горничных, словно дьявольский дирижер руководил обыском в моем номере. Я с испугом посмотрел на изъятый компьютер, сборник цифровых отпечатков ведущих к моим финансовым операциям. Немного успокоившись, я начал анализировать происходящее. Мысли не вязались в единую взаимосвязанную цепь, и не могли привести меня толком ни к какому умозаключению, кроме того, что я лежу в наручниках на кровати и мне шьют особо тяжкое преступление, которое я естественно не совершал. Я все еще не терял надежду, как и остатки самообладания на ужаснейшую ошибку которую, эти особо серьезные ребята, из особо серьезного отдела допустили в отношении гражданина самого юридически подкованного государства на этой планете. Внезапно я взорвался: