История красоты
Шрифт:
Дорифор, римская
копия с оригинала
Поликлета Неаполь, Национальный археологический музей
Аполлон
Бельведерский
Рим, Музеи Ватикана
1842
1906
1907
1923
Франческо
Самсон
Флоренция, Галерея
современного
искусства
Пабло Пикассо,
Юноши
Париж, Оранжери
Анри Матисс,
Эскиз к Музыке
Нью-Йорк, Музей современного искусства
Фредерик
Кейли-Робинсон,
Молодость Частное собрание
1933
1952
1985
Джонни Вайсмюллер в фильме Тарзан
Марлон Брандо в фильме Юлий Цезарь
Арнольд
Шварценеггер
в фильме Коммандос
ок. 1490
1509
1521
1591
Леонардо да Винчи, Схема пропорций тела человека Венеция, Галерея Академии
Лука Пачоли,
голова, вписанная
в геометрическую сетку,
из трактата
О Божественной пропорции
Венеция
Витрувианская фигура, из трактата Ч. Чезариано Луций Витрувий Поллион об архитектуре Милан, Национальная библиотека Браиденсе
Альбрехт Дюрер, Антропометрическая таблица, из трактата
0 симметрии человеческих тел
1887
1931
1931
Эдвард Мэйбридж, Человеческая фигура в движении
Матила Гика, Микрокосм, из Золотого сечения
Матила Гика,
Гармонический анализ лица из Золотого сечения
34-35
Глава I. Эстетический идеал в Древней Греции
Курос, IV в. до н. э. Афины, Национальный музей
1. Хор Муз
Феогнид рассказывает, как
на свадьбе Кадма и Гармонии в Фивах Музы пели в честь молодых стихи, тут же подхваченные присутствующими богами: «Вечно прекрасное мило, а что не прекрасно — не мило». Эти ставшие крылатыми слова, часто повторявшиеся у более поздних поэтов (в том числе у Еврипида), в какой-то степени выражают чувство Красоты, общее для всех древних греков. В самом деле, в Древней Греции Красота не имела автономного статуса: можно даже сказать, что у греков, по крайней мере до эпохи Перикла, не было настоящей эстетики и теории Красоты.Не случайно мы наблюдаем, как Красоту все время ассоциируют с другими качествами. Например, на вопрос о критериях оценки Красоты дельфийский оракул отвечает: «Самое красивое — это самое правильное». Даже в золотой век греческого искусства Красота всегда ассоциируется с другими ценностями, такими как «мера» и «уместность». К этому следует добавить, что поэзия у греков большого доверия не вызывала; у Платона это недоверие выражено ясно: искусство и поэзия (а значит, Красота) могут услаждать глаз и ум, но не связаны напрямую с истиной. И не случайно тема Красоты так часто ассоциируется с войной в Трое. У Гомера мы тоже не находим определения Красоты; и тем не менее легендарный автор Илиады безоговорочно оправдывает Троянскую войну теми же уважительными причинами, что и софист Горгий в своем вызывающем тексте Похвала Елене – то есть неотразимой Красотой Елены, Красотой, искупающей все случившееся. Захватив Трою, Менелай жаждет покарать смертью неверную супругу, но меч замирает в его руке при виде прекрасной обнаженной груди Елены.
I. ЭСТЕТИЧЕСКИЙ ИДЕАЛ В ДРЕВНЕЙ ГРЕЦИИ
Неотразимая красота Елены. Гомер (VIII-VII вв. до н. э.) Илиада, III, ст. 156-165
«Нет, осуждать невозможно, что Трои сыны и ахейцы
Брань за такую жену и беды столь долгие терпят:
Истинно, вечным богиням она красотою подобна!
Но, и столько прекрасная, пусть возвратится в Элладу;
Пусть удалится от нас и от чад нам любезных погибель!»
Так говорили; Приам же ее призвал дружелюбно:
«Шествуй, дитя мое милое! Ближе ко мне ты садися.
Узришь отсюда и первого мужа, и кровных, и ближних.
Ты предо мною невинна; единые боги виновны:
Боги с плачевной войной на меня устремили ахеян!»
Искусство и истина. Платон (V-IV вв. до н. э.). Государство, X
— Значит, подражательное искусство далеко от действительности. Поэтому-то, сдается мне, оно и может воспроизводить все, что угодно: ведь оно только чуть-чуть касается любой вещи, да и тогда выходит лишь призрачное ее отображение. Например, художник нарисует нам сапожника, плотника, других мастеров, но сам-то он ничего не понимает в этих ремеслах. Однако если он хороший художник, то, нарисовав плотника и издали показав это детям или людям не очень умным, он может ввести их в заблуждение, и они примут это за настоящего плотника. […]
Живопись — и вообще подражательное искусство — творит произведения, далекие от действительности, и имеет дело с началом нашей души, далеким от разумности; поэтому такое искусство и не может быть сподвижником и другом всего того, что здраво и истинно. […] Стало быть, подражательное искусство, будучи и само по себе низменным, от совокупления с низменным и порождает низменное. — Естественно. — Касается
ли это только подражания зрительного или также и воспринимаемого на слух — того, которое мы называем поэзией? — Видимо, и этого тоже.
Классицизм. Иоганн Иоахим Винкельман. Мысли по поводу подражания греческим произведениям в живописи и скульптуре, 1755
У изящных искусств, как и у людей, есть своя юность, и первые шаги этих искусств как бы похожи на первые шаги художников, когда нравится только высокопарное, бьющее на эффект. […] Может быть, первые греческие живописцы рисовали не иначе, чем сочинял их первый хороший трагик.
Страстность, нечто мимолетное, проявляется во всех человеческих действиях вначале, уравновешенность, основательность следует под конец. Однако требуется время на то, чтобы оценить это последнее; оно свойственно лишь великим мастерам; бурные страсти удаются даже их ученикам.