История Кубанского казачьего войска

Следуя далее к р. Урупу, кабардинцы покорили 800 дворов башилбайцев, взяли у них шесть аманатов, отобрали своих пленных и привели к присяге на русское подданство. Еще далее кабардинцы покорили кипчаков, аульных татарских мурз с 2000 кибиток кочевых ногайцев, взяли двух аманатов и подписку на подданство России. Наконец, на р. Лабе кабардинцы покорили 1500 дворов бесленеевцев с подвластными им черкесами. Так как бесленеевцы считались в сродстве с кабардинцами, то за них поручились последние, причем бесленеевцы выдали пленников и дали письменное за печатями обязательство русскому двору.

В заключение кабардинский отряд, разведавши, что несколько турок с двумя татарскими султанами и тремястами абазинцев повезли в Суджук-кале две медных пушки, послали вдогонку отряд. Нагнавши за Лабой турок и абазинцев, отряд после короткого сражения отбил пушки и представил их вместе с 87 пленными по начальству.

Таким образом, кабардинцы, оставшиеся также всюду победителями, действовали совершенно иначе, чем русские войска. Они покоряли и водворяли, а не грабили и разоряли. Впрочем, надо прибавить, что кабардинский отряд был организован теми князьями и дворянами, подданные которых бежали из Кабарды за Кубань, и только в целях возвращения беглецов на родину и снаряжен был отряд Большого Горича.

Так закончилась беспримерная даже в истории Кавказа экспедиция. Генерал Текеллий выдержал от начала до конца свою роль и характер. Черкесы были не просто наказаны, а разорены и приведены в состояние нищенства. Грубая сила и непомерная жестокость были применены с неуклонной последовательностью. Незначительный промежуток времени отделял действия военного кумира Суворова от действий фронтового генерала Текеллия — и какая разница? В первом случае проявлялась несомненная гуманность, при строго военном плане, а во втором громадные военные преимущества обращены были исключительно на разрушение, на обращение имущества «в пепел», в жертву «огню и мечу».

Однако карательная экспедиция Текеллия далеко не имела тех устрашающих последствий, на которые рассчитывал самонадеянный генерал. «По свежей памяти» о ней горцы не оставили своих обычных приемов в отношениях к русским соседям, и как только открылась весна 1788 года, мелкие партии горцев и татар начали переходить Кубань и тревожить своими набегами русских. 13 марта партия черкесов, пробравшаяся из-за Кубани на р. Ею, захватила двух донских казаков, посланных в разъезд по черкасской дороге из редута Песчаных Копаней. В тот же день черкесы изрубили одного солдата Ладогского пехотного полка из числа трех, сопровождавших двух возчиков, перевозивших смолу по черкасскому тракту, а остальных двух солдат и двух возчиков взяли в плен. Посланные в погоню русские команды лишь установили тот факт, что черкесы вышли из-за Кубани и ушли обратно за Кубань у Темижбека. 17 марта другая партия черкесов угнала у казаков Донского полка Кутейникова 25 лошадей, находившихся у Скрытного реданта. Посланная вновь за черкесами погоня проследила лишь, что черкесы перешли за Кубань в устьях Малаго Зеленчука.

Согласно распоряжению князя Потемкина, с апреля 1788 года Текеллий вновь начал подготовлять войска к походу. Несмотря на категорическое указание Потемкина идти на Анапу, Текеллий решил, что называется, разом двух зайцев убить. По его плану главные части отряда должны были перейти Кубань у р. Лабы, приблизительно у тех мест, где в предшествующем году закончила действия первая карательная экспедиция. Отсюда войска, передвигаясь по левому берегу Кубани и громя по пути черкесские аулы, направились к Суджуку и Анапе, которую собственно и надлежало взять. Особому отряду, под командой генерал-поручика Талызина, Текеллий приказал передвинуться из Ейского укрепления к Копылу для соединения с главным корпусом, прежде чем предполагалось обложить Анапу. Для перевозки провианта и боевых запасов, по условиям здешней местности, требовались волы, и Текеллий распорядился о снаряжении 1048 воловых фур из Бахчутской округи.

Между тем, несмотря на заверение генерала Текеллия, что никто из горцев «не отважится пролезть» на русскую сторону, черкесы не оставляли в покое русские войска. Именно 13 июня, в день, которым помечено упомянутое самонадеянное донесение Текеллия князю Потемкину в 1787 году, черкесы в значительном количестве прошли на Ею и здесь ночью угнали целый табун вьючных лошадей у четвертого батальона Кубанского егерского корпуса и казачьего Донского Голова полка. Когда черкесы начали угонять лошадей, по тревоге на место действия поспешил подполковник Ребиндер с батальоном солдат и казачий полковник Голов с конницей, и хотя по официальному донесению, черкесы «бросались от страха почти без памяти, оставя его, Ребиндера, победителем», но лошади были угнаны. Мало того, дорогой к Кубани часть черкесов, около 250 человек, захватила в урочище Чумбур табун лошадей и рогатый скот у кочевавших здесь татар Баязет-бей мурзы. Последний, собравши татар, быстрым движением прогнал черкесов и отнял у них весь свой скот. С своей стороны полковник Голов успел перерезать путь черкесам у р. Еи, наказавши здесь хищников. В общем, по официальным сведениям, было убито черкесов егерями около ста человек, казаками 41 человек и татарами 30 человек; на месте первого сражения подобрано 73 трупа и часть черкесов потоплена была казаками в р. Ее. При переправе горцев через эту реку казачий сотник Горшечников заколол предводителя партии Али-бея мурзу, считавшегося у черкесов первым наездником и храбрейшим из черкес. По рапортам Ребиндера и Голова и по словам плененных черкесов, было от 5 до 6 тысяч человек, вышедших из окрестностей Анапы и Суджук-кале.

К выступлению в поход в Закубанский край предположено было двинуть 15 851 человек, считая в том числе и строевых офицеров, и 18 684 человек оставалось на местах при отрядах и по крепостям. Пятнадцатитысячная армия снабжена была 8-ю двенадцатифунтовыми пушками и 9 единорогами полевой артиллерии, 23 полковыми орудиями и 13 батальонными, а всего, следовательно, 53 пушками. К 27 августа все войска были придвинуты к Кубани, но дальнейшее движение тормозило отсутствие погонщиков и арб, непомерные разливы Кубани, Лабы и др. рек.

В сентябре войска были за Кубанью и начали свои действия. Однако шествие генерала Текеллия на этот раз было далеко не таким торжественным и победоносным, как в походе 1787 года. Густые леса и болотные места мешали движению армии, скрывая и защищая неприятеля. Неприятель также не бежал от русских войск и не оставался в бездействии. Русские войска встречали отпоры и противодействия. 25 сентября Текеллий с войсками передвинулся на р. Убин.

В числе других разведочных отрядов был послан отряд под командой полковника Мансурова для осмотра густого леса. Отряд подошел к этому лесу на рассвете 26 октября. В это же время начали показываться небольшими партиями горцы. Завязалась перестрелка. Количество горцев росло быстро, и неприятель начал окружать Мансуровский отряд. Вдруг появились турки, «наскакивая», по выражению Текеллия, на русские войска. На позиции вывезены были турецкие пушки. Завязался горячий бой, во время которого количество горцев все увеличивалось и увеличивалось. Бой длился с раннего утра и до 9 часов вечера. Черкесы и турки почти окружили русский отряд.

Мансурову послано было сильное подкрепление. Войска были присланы вовремя, и черкесы с турками отступили. Но и черкесы с турками выказали свою силу. Особенно ожесточенно дрались горцы. Черкесские панцирники переезжали реку и бросались на казаков у главного каре. После боя русские нашли в разных местах более двухсот пятидесяти неприятельских тел. Взято было также одно турецкое знамя. По показаниям пленных, в битве участвовало до 8000 черкесов и 2500 турок под командой Мустафы паши, недавно приехавшего из Турции на фрегате в Анапу. Те же пленные показали, что будто бы убитых у неприятеля было 1500 человек, и в том числе до 700 одних турок. То же подтвердил потом ушедший из плена грузин. Со стороны русских, по сообщению генерала Текеллия, было убито только 28 нижних чинов и ранено 205 нижних чинов и четыре офицера.

Двигаясь к Черному морю, 8 октября русские войска были на р. Кодако, а 10-го прибыли к Кубанскому лиману и остановились здесь лагерем.

14 октября Текеллий отправил для рекогносцировки морского берега и окрестностей крепости Анапы два отряда — один под командой генерал-майора Шевича и другой полковника Германа. Вблизи Анапы оба отряда были встречены многочисленными толпами черкес, подкрепленных войсками анапского гарнизона. Канонада открыта была неприятелем с крепости, откуда потом выведены три батареи. Сражение продолжалось с 9 часов утра до 3 часов пополудни. Русским посланы были сильные подкрепления, и к концу боя прибыл со своим отрядом генерал-поручик Талызин. Со стороны неприятеля в деле участвовало до 6 тысяч горцев и анапский турецкий гарнизон.

Дело окончилось ничем, но рекогносцировка показала, что Анапа имела сильную артиллерию и значительный гарнизон. На этот раз самонадеянный Текеллий попал впросак. Не покоривши за Кубанью черкесов и совершивши крайне трудный и дорого стоивший, по выражению этого генерала, «марш» с войсками до Черного моря, а главное, упустивши удобное время для военных действий, он повернул назад, ограничившись рекогносцировочным боем, в котором сам почему-то не участвовал, так и не взявши Анапы.

«Не предвидя пользы сию крепость взять штурмом, — рапортовал он князю Потемкину, — и имея в виду, что взятую крепость пришлось бы бросить, тем более что оная крепость вовсе не входит в связь Кавказской линии, за поздним временем и недостатком провианта, простояв в виду Анапы трое суток, истребляя все ногайские селения около Черного моря и лимана, предпринял (я, Текеллий) обратный путь». Гора мышь родила. Князь Потемкин, желая ослабить силы турок, совершенно верно наметил блокаду Анапы и Суджука, из которых первая, помимо значения первоклассной турецкой крепости, служила связующим центром для разрозненных черкесских племен. В этих целях были собраны все кавказские войска в западной части Кавказа, двинуты были войска, расположенные по Дону и в Екатеринославской провинции, потревожена Воронежская провинция, Бахмутская округа и пр., пр. И все это затем, чтобы генерал Текеллий упустил, в бесконечных подготовлениях, удобный момент для военных действий, совершил ненужный кружной путь к Анапе, испытал по пути вместо разгрома черкесов ряд затруднений и неудач и, подойдя к Анапе, отказался в решительный момент от взятия этой крепости, совсем не увидев даже Суджука! Как ни красноречиво объяснял Текеллий столь неожиданный исход экспедиции, двух фактов нельзя было утаить: явной неспособности генерала, создавшего нелепый план проведения без нужды армии по горам за Кубанью, и безрезультатных потерь людьми и материальными средствами.