История лошади в истории человечества

Как сложилась судьба знаменитого жеребца по завершении беговой карьеры? После неудачного бегового сезона 1912 года Шапшал решил продать жеребца в производители. Завод в Хреновом отказался его приобретать, но согласилась А. Ф. Толстая. Но через несколько лет произошла революция, к власти в стране пришли большевики, и весь старый уклад жизни был разрушен. В 1918 году все племенные лошади были национализированы. Крепыш тогда стоял в государственной заводской конюшне в Самарской области. Из-за бунта белочехов племенных лошадей было решено эвакуировать. При погрузке в вагон произошло несчастье. Подробных свидетельств очевидцев не сохранилось, известно только, что Крепыш упал с трапа, ведущего в вагон, сломал ногу и его решено было усыпить.

Завершая разговор об орловской рысистой породе, скажем пару слов о самой знаменитой лошади русской литературы — Холстомере, описанном Л. Н. Толстым в одноименной повести.

Существовал ли Холстомер на самом деле? Да, существовал, и в заводских книгах его действительно называют Мужик I (Любезный I — Баба); он 1803 года рождения. Толстой описывает мерина вороно-пегим: «Мастью он было вороно-пегий. Таким он был, но теперь вороные пятна стали грязно-бурого цвета. Пежина его составлялась из трех пятен: одно на голове с кривой, сбоку носа, лысиной и до половины шеи. Длинная и засоренная репьями грива была где белая, где буроватая. Другое пятно шло вдоль правого бока и до половины живота; третье пятно на крупе, захватывая верхнюю часть хвоста и до половины ляжек. Остаток хвоста был белесоватый, пестрый». Из-за нестандартной масти героя с самого рождения невзлюбили люди и, когда он вырос, кастрировали, а когда он показал резвость выше, чем графский любимец Лебедь, продали с завода.

Но настоящий Холстомер был не пегим, а вороным с крупными белыми отметинами на голове и ногах. Его действительно кастрировали, однако не из-за масти. В конной литературе нередко пишут, что графиня Орлова после ухода Шишкина поставила главным в заводе управляющего-немца и он решил выхолостить всех жеребцов, которые не подходили по росту, и Холстомер оказался среди них. Но если проследить даты, указанные в заводских записях, можно увидеть, что мерин был выхолощен еще при Шишкине.

Резвость Холстомера в повести, обогнавшего графского любимца Лебедя, скорее всего, не выдумка: сохранились сведения, что он пробегал 200 сажен за 30 секунд — просто фантастический результат даже для нашего времени. Возможно, резвость его была гораздо скромнее, а показатель появился из-за погрешности в измерениях.

Но самое интересное, что от Холстомера все-таки остался сын Старый-Атласный, который стал впоследствии основателем линии. Примечательно, что его дед по матери (отец кобылы Бабы) был «иноходец из Бухары» — скорее всего, один из потомков тех самых лошадей Ферганы, за которых воевала Поднебесная империя… Именно от бухарского жеребца в генофонд породы попала мутация, отвечающая за способность к иноходи и ходе. Некоторые орловцы и в наше время демонстрируют эти нестандартные аллюры.

Верховые породы

О рысаках мы рассказали достаточно подробно, а что же было на верховом фронте нашего коневодства? Здесь тоже оставил свой след Алексей Орлов, создавший кроме рысистой породы также и верховую. Ее родоначальником стал бурый арабский жеребец Салтан I. Орловская верховая порода стала попыткой найти баланс между старыми и новыми тенденциями в коневодстве, а именно между лошадьми барочного и восточного типов и чистокровными верховыми. Сам граф обозначал своих верховых лошадей в заводских книгах как арабских, хотя они и не были чистокровными арабами, а несли в себе также кровь туркменских, чистокровных верховых и испанских лошадей. Орловские верховые были изящны, пригодны для манежа и соответствовали самым высоким стандартам верховой лошади. Большое внимание уделялось также и доброму нраву. В XIX веке орловская верховая порода широко распространилась по России, а в середине века ее слили с другой верховой породой — ростопчинской, созданной графом Ф. В. Ростопчиным. Ростопчин увлекался скачками, поэтому его лошади были близки по типу к чистокровным верховым и, увы, зачастую злыми. Объединенную породу стали называть орлово-ростопчинской, или русской верховой.

В 1805 году у подножия меловой горы Перервы, при слиянии рек Меловой и Камышной, был основан Стрелецкий конный завод. Свое название он получил в честь слободы Стрельцовки, где, по преданию, раньше жили стрельцы, сосланные Петром I за участие в стрелецком бунте. Задачей завода было разведение лошадей для кавалерии. В заводе работали отставные кавалеристы. Использовались лошади арабские, орловские верховые, ростопчинские, орлово-ростопчинские, персидские, туркменские, карабахские, горские и в меньшей степени датские, немецкие, а позднее и чистокровные верховые. Выведенные в заводе стрелецкие лошади по типу были близки к восточным, но отличались от них большим ростом, были неприхотливы и приспособлены для работы в русском климате и использовались в легкой кавалерии.

Другая верховая порода, представители которой внесли вклад в освоение пространств Российской империи, — донская. Сформировалась она в южнорусских степях. В XI–XV веках эти края населяли половцы, в XIII веке здесь появились монголы. Татары, один из этносов, пришедших с монголами, смешались с половцами и со временем стали называться ногайцами по имени хана Ногая (1235/1240–1300), правителя западного улуса Золотой Орды. Лошади, которых они разводили, были родственны монгольским и имели примесь крови половецких и благородных восточных коней.

Донские казаки впервые упоминаются в письменных источниках в XV веке. Их лошади, которых сейчас называют донскими, восходят к ногайским, персидским, турецким, карабахским коням, которых казаки брали в походы. Коневодство у казаков традиционно велось табунным способом. Степи, принадлежавшие Войску Донскому, можно было использовать безвозмездно. Казацкие лошади были выносливы, могли проходить большие расстояния и не требовали особых условий содержания. Последнему способствовал естественный отбор: зимы в степях суровые и бывало, что за зиму гибло до 70 процентов жеребят. Легко представить себе, насколько крепкими и здоровыми были потомки лошадей, выживших в таких суровых условиях.

Табунный способ, однако, частично сочетался с сознательной селекцией по необходимым человеку признакам, то есть наряду с табунами на Дону были и заводы. Первый завод в Задонье в 70-е годы XVIII века основал атаман Платов, затем появились и другие коннозаводчики из числа представителей известных казачьих родов — Иловайские, Сериков, Янов, Кутейников и другие.

С середины XIX века на Дон стали поступать орловские верховые, орлово-ростопчинские, стрелецкие лошади для улучшения местного поголовья, а на рубеже XIX–XX веков к породе были примешаны чистокровные верховые. Первые английские лошади, правда, появились на Дону еще в 1813 году в заводе Платова, но их было только пять жеребцов, и они оказали на донскую породу незначительное влияние. А вот в XIX веке прилитие английской крови было серьезным, и это, к сожалению, привело к некоторому снижению работоспособности породы.

К концу XIX века на территории Войска Донского находилась половина верховых заводов Российской империи, а количество маток в Задонье достигало 20 000 голов. Из донских лошадей формировалось около 40 процентов состава кавалерии. К началу XX века табунное коневодство на землях Войска Донского стало сверхприбыльным. Для гвардейских полков, однако, лошадей покупали в основном в Малороссии. Интересно, что допускалось поставлять армии лошадей взамен рекрутов, из расчета четыре лошади за одного человека.

Помимо Донского казачьего войска существовали и другие казачьи войска, поэтому казаки, если говорить о них в масштабах всего государства, разводили не только донскую породу. Так, в конце XVIII века на Кубань были переселены казаки из Запорожской Сечи. На Кубани они нашли уже разводившихся там лошадей — горских, старую кубанскую и ногайских, столь популярных на Руси при первых царях. Ногайских коней разводили татары, населявшие предгорья Кавказа и бассейн Кубани. Но запорожские казаки переселились на Кубань со своими лошадьми верхового типа, имевшими примесь восточной крови. Постепенно все эти породы стали смешиваться. Незадолго до революции к ним прилили кровь дончаков и чистокровных верховых, и в итоге сформировалась черноморская порода — лошадь кубанских казаков.