История магии

Рассматриваемый как символ или исповедание веры, этот пантакль текстуально выглядит так:

"Рок правит с помощью математики, и нет иного Бога, чем Природа. Догмы — это помощники священнической власти, они заставляют людей оправдывать жертвы. Инициация выше любой религии и приносит пользу всем, но то, что она говорит, есть антитезис тому, во что она верит. Закон послушания предписан и необъясним; посвященные созданы, чтобы командовать, профаны — чтобы подчиняться".

Все, кто изучали оккультные науки, знают, что старые маги никогда не выражали свои доктрины текстом, они формулировали их символическими изображениями пантаклей. На второй странице книги имеются две круглые магические печати. В первой находится квадрат Тетраграммы с инверсией и подстановкой имен. Вместо EIEIE, JEHOVAH; ADONAI; AGLA — четыре священных слова, означающих: Абсолютное существо есть Иегова, Господь в трех лицах, Бог и иерархия Церкви, автор Гримуара подставляет JEHOVAH; ADNI;, D'RAR; EIEIE — которые означают: Иегова, Господь, никто иной, как фатальный принцип вечного перерождения, персонифицированный этим перерождением в Абсолютном Существе.

Вне квадрата внутри круга находится имя Иеговы в его собственной форме, но так же перевернутое, слева имя ADONAI и справа три буквы ш, ACHV, за которыми следуют две точки, полное значение этого таково: небеса и ад являются отражением одного в другое; то, что вверху есть то, что внизу; Бог есть человечество — человечество выражено буквами ACHV, которые являются инициалами Адама и Евы.

На второй печати находится имя ARAFUTA, и ниже RASH, окруженное двадцатью шестью каббалистическими знаками. Ниже печати находятся десять букв иврита. В целом — это формула материализма и судьбы, которую слишком долго и, может быть, слишком опасно объяснять здесь. Пролог Гримуара может быть дан полностью:

"Святому Апостольскому Трону, ключи небесного царства даны такими словами, которые Иисус Христос сказал св. Петру: "Я даю тебе ключи от Царства Небесного и тебе одному силу командовать князем тьмы и его ангелами, которые как рабы своего господина оказывают ему честь, славу и послушание", — силой других слов Иисуса Христа, сказанных самому Сатане: "Ты должен поклоняться Господу Богу и только Ему одному служить, потому что силой этих Ключей Глава Церкви сделан Владыкой ада. "Но имея ввиду, что да этого подарка один лишь суверенный Понтифик имел власть вызывать духов и командовать ими, Его Святейшество Гонорий II, движимый своей пасторской заботой, милостиво пожелал сообщить науку и силу вызывания духов и господствования над ними своим достопочтенным Братьям во. Христе, с заклинаниями, которые должны использоваться при этом; они содержатся в Булле, которая следует далее".

Это во всей истине понтификат ада, того кощунственного священничества антипап, которое Данте заклеймил в хриплом крике одного из князей гибели: "Pope Satan, Pope Satan, Allepe." Легитимируем папу как принца небес, этого достаточно, чтобы антипапа Кадалус был владыкой ада. "Да будет Он Богом добра, так как бог зла — это я: мы разделены, но наши силы равны".

Далее следует булла инфернального понтифика, и мистерия темных вызываний духов излагается со страшными сведениями, принимающими суеверные и кощунственные формы. Посты, бдения, профанация таинств, аллегорические церемонии и кровавые жертвоприношения сочетаются между собой самым злонамеренным образом. Вызывания духов недостаточно поэтичны и вдохновенны и преисполнены страха. Например, автор объявляет, что оператор должен встать в полночь в четверг в первую неделю вызывания, опрыскать свою комнату святой водой и зажечь свечку желтого воска, приготовленную накануне и исполненную в форме креста. При свете этой свечи он должен один войти в церковь и читать заупокойную службу низким голосом, подставляя вместо девятой главы заутрени следующий ритмический призыв, который здесь приводится в переводе е латыни с сохранением его странных форм и припева, который напоминает монотонные песнопения древних колдунов:

О, Господи, избавь меня от адских ужасов, Очисти дух мой от могильных лярв; Чтоб найти их я сойду в твой ад не боясь; Я вручаю мою волю закону над ними. Я взываю сквозь ночь и тьму, чтобы пришло сияние: Встань, о, солнце, и Луна, будь светлой и блестящей; Теням ада я говорю без страха: Я вручаю свою волю закону над ними. Страшны они, формы их фантастичны. Я хочу, чтобы демоны вдруг снова стали ангелами. Их безымянным искажениям говорю я без страха: Я вручаю свою волю закону над ними. Эти тени — иллюзии испуганного зрения. Я и лишь я могу излечить их, В глубины ада я погружаюсь бесстрашно: Я вручаю свою волю закону над ними.

После многих подобных церемоний приходит ночное вызывание. В уединенном месте, при свете огня горящих сломанных крестов, очерчивается круг углами креста, после чего поют магический гимн, содержащий возгласы различных псалмов.

"О, Господи, царь обладает Твоей силой; дай мне закончить труд моего рождения. Пусть тени зла и призраки ночи разлетятся как пыль по ветру… О, Господи, ад сияет в Твоем присутствии; все Тобой кончается и Тобой начинается: JEHOVAH, TSABAOTH, ELOHIM, ELOI, HELION, HELIOS, JODHEVAH, SHADDAI. Лев Иудеи восстает в Его славе; Он приходит, чтобы дать победу царю Давиду. Я открываю семь печатей страшной книги. Сатана опускается с небес как дневной свет. Ты сказал мне: да будет далек от тебя ад и его мучения; они не влекутся к чистым телам. Твои глаза будут противостоять взгляду василиска; твои ноги будут бесстрашно ступать по крови; ты будешь брать змей, и они будут покорены улыбкой, ты будешь пить яды, и они не отравят тебя. ELOHIM, ELOHAB, TSABAOTH, HELIOS, EHYEH, EIEAZEREIE, О THEbS, TSEHYROS. Земля Божья и изобилие повсюду; Он установил это над разломами бездны. Кто может войти в гору Бога? Тот, чьи руки невинны и сердце чисто; тот, кто не держит истину под спудом и не получает ее, чтобы оставить в праздной лености, тот, кто сохраняет святое в своей душе и не клянется лживыми словами. Он получит силу для его господства, и отсюда есть бесконечность человеческого рождения, порождение землей и огнем, божественное производство тех, кто ищет Бога. Князья Природы, раскройте свои двери; сомкните небеса, я подниму тебя. Приди ко мне, святое воинство: воззри на царя славы. Он заслужил свое имя: он держит в своей руке печать Соломона. Хозяин сломал черное рабство Сатаны и сделал плен пленным. Один Господь есть Бог и Он один есть Царь. Лишь Тебе слава, о Господи, слава и слава Тебе".

Кажется, что слышишь мрачных пуритан Вальтера Скопа или Виктора Гюго, сопровождающих с фантастическими псалмопениями безымянную работу колдунов в «Фаусте» или "Макбете".

В заклинании, адресованном тени гиганта Нимрода, дикого охотника, который начал строить Вавилонскую башню, адепт Гонория угрожает этому древнему негодяю тем, что его цепи будут заклепаны и его мучения будут возрастать ежедневно, если он не подчинится воли оператора немедленно, и этот антипапа, который понимал, считал высшего священника правителем ада, кажется стремится получить печальное право вечно мучить мертвых, как бы в отместку за презрение и отвержение его живыми.

Глава II. ПОЯВЛЕНИЕ БОГЕМСКИХ КОЧЕВНИКОВ

В начале пятнадцатого века орды смуглых бродяг начали растекаться по Европе. Их называли богемцами, ибо они заявляли, что пришли из Богемии (Чехии), или египтянами, поскольку их вождь принял титул Герцога египетского, и они практиковали искусство гадания, воровство и грабеж. Это были кочевые племена, живущие в самодельных хижинах, их религия была неизвестна, они заявляли, что являются христианами, но их правоверность была более чем сомнительна. Их характеризовали общность имущества и промискуитет, а также использование в гаданиях странных последовательностей знаков, аллегорических по форме, зависящих от достоинства чисел. Откуда пришли они? Из какого проклятого и исчезнувшего мира явились эти заблудшие дети? Были ли они, как верил суеверный народ, порождением колдунов и демонов и умирающий и преданный Спаситель проклял их навсегда бродить по свету? Было ли это семя Вечного Жида, или остаток десяти колен Израилевых, забытых в плену и надолго закованных Гогом и Магогом в неизвестных землях? Такие сомнения сопутствовали этим таинственным странникам, которые, казалось, сохранили лишь суеверия и пороки исчезнувшей цивилизации. Враги труда, не уважающие ни собственности, ни семьи, они влекли за собой своих жен и детей; тревожили мир честных обывателей своими претенциозными гаданиями. Как это могло происходить, нетрудно понять из описания неким автором появления первого табора в окрестностях Парижа:

"В 1427 году, в воскресенье 17 августа в окрестности Парижа выехали двенадцать так называемых кающихся — герцог, граф и десять мужчин, все на лошадях; они говорили, что они добрые христиане, родом из Нижнего Египта. Они заявили далее, что в прежние времена были завоеваны и обращены в христианство, что отказ вел к смерти в то же время те, кто принял крещение, были оставлены правителями страны. Впоследствии сарацины завоевали их, и многие из тех, кто не был тверд в вере, не стали защищать свою страну как должно, но подчинились, обратились сарацинами и отреклись от Спасителя. Германский император, польский король и другие правители, узнав, как легко народ отрекся от своей веры, став сарацинами и идолопоклонниками, напали и легко завоевали их. Казалось, что вначале у них был замысел оставить жителей в их стране с тем, чтобы можно было вернуть их в христианство, но, после император и остальные хором решили, что у них не будет своей земли в родной стране без согласия Папы, которое они должны получить в Риме. И они двинулись огромной толпой, старые и молодые, причиняя страдания детям. Они исповедались в своих грехах в Риме, и Папа, после совещания со своими советниками, наложил на них покаяние семилетнего блуждания по миру без крова. Он указал далее, что епископы и аббаты должны давать им, однажды и навсегда, десять ливров дорожных денег на покрытие их расходов. Он предоставил им грамоты для этого, дал им свое благословение и в течение пяти лет они бродили по миру".

"Несколькими днями спустя, в день мученичества Иоанна Крестителя, 29 августа, прибыла, но не была допущена в Париж основная орда и расположилась в аббатстве Сен-Дени. Их было около 120 человек, включая женщин и детей. Они утверждали, что когда оставляли свою страну, насчитывали тысячу или двенадцать сотен душ, остальные умерли в дороге, так же как их король и королева; выжившие все еще надеялись стать хозяевами земных богатств, так как святой отец обещал им хорошие и плодородные земли, когда их покаяние закончится".

"Никогда на службе собиралось столько людей из Сен-Дени, Парижа и окрестностей, чтобы увидеть их, как во время их пребывания в аббатстве Сен-Дени. Их дети, равно мальчики и девочки, были искусными обманщиками. Почти у всех были проколоты уши и в каждом ухе были одно или два серебряных кольца, как они говорили — знак благородного происхождения в их стране, они были чересчур смуглы и у них были курчавые волосы.

Женщины выглядели еще безобразнее и чернее, их лица покрывали язвы, их волосы был и черны как лошадиные хвосты, их одежда состояла из старых тряпок, перехваченных поверх плеча веревкой или куска ткани, прикрывающего жалкую рубаху. По мнению старожилов, они были наиболее несчастными созданиями, виденными во Франции.

Несмотря на бедность, среди них находились колдуньи, гадающие по рукам, выспрашивающие о прошлом и предсказывающие будущее. Они тревожили покой семей, разлучали мужа с женой и жену с мужем. И что еще хуже, когда народ обольщался магией, его кошельки опустошались. Житель Парижа, который рассказал об этом добавил, что три или четыре раза общался с ними, но не потерял и полушки, но слухи шли отовсюду и достигли епископа Парижа, который повелел некоему миноритскому монаху, по прозвищу маленький Яков, на проповеди отлучить от церкви всех, мужчин и женщин, предсказывающих будущее и тех, которые подставляли свои ладони. Орду изгнали и 8 сентября она отправилась в Понтуаз".