История маленькой верности

/два дня спустя/

Й’оку не мог заснуть, вертясь в кровати и бестолково пытаясь устроить разболевшееся окончательно плечо, которое горело огнем, мешая сосредоточиться и доводя руку до онемения.

– Сам дурак, - усмехается Винсент, рассматривая воспалившуюся рану. – Зачем подпустил противника так близко?

Й’оку молчит, глядя в сторону. Ну не говорить же правду.

– Ладно, - Винс лезет в аптечку, досадливо морщась, потому что пришлось оторваться от микроскопа. – Держи обезболку и не лезь больше под руку. У тебя там вроде есть чем заняться. Следи, чтоб из твоей мелочи второй Мид не вырос, а то спелись очень.

– Спасибо, брат, - старший берет таблетки и отворачивается уйти. – Извини, что побеспокоил.

– Извиняю, - Винсент поправляет очки и снова утыкается в микроскоп. – Если хочешь мой совет, то дай обоим по заднице хорошенько, иначе из твоего Ёдзи вырастет вторая избалованная скотина, такая же дебильная и неблагодарная, а Боливар не вынесет двоих.

Йоку сел, прижимая к себе руку, и уткнулся лбом в колени.

У него остались всего сутки из отпущенного Мастером времени, а ему становилось только хуже. Он смог бы это пережить и как-то справился бы, он был в этом уверен, но внутри просто разрывалось что-то, заставляя сердце больно дергаться в разные стороны, заходясь частым рваным ритмом, и именно это не давало уснуть и выматывало до того, что даже тренировки не приносили ему успокоения.

Сегодня Ёдзи ушел спать к Миднайту, а вчера заговорил, и первое слово, которое он сказал старшему клону, было «дурак», днем кинул в него печеньем.

Й’оку не мог понять, чем так обидел малыша, что тот убегал от него, показывал язык и бросал на пол предложенное пюре, разбрасывал вещи и разливал по столу сок.

«Чем я его так задел? Почему не смог найти общий язык? Вот у Ми все получилось, они даже спят теперь вместе… А я ничего не смог ему дать».

Он сел, понимая, что не уснет, и провел пальцами по пустому месту в изголовье кровати, откуда малыш вчера демонстративно утащил свою подушку.

Й’оку поднялся и тихо покинул дом, решив пробежаться по поверхности и хоть немного проветрить голову и остудить горевшее огнем плечо. Да к тому же надо было снова добывать еду для крохи, который рос очень быстро, и вещи вот-вот тоже станут малы…

***

Раф легко прыгал по крышам, перелетая с одной на другую, порой цепляясь за провода и ловя кайф от этой ночной гонки.

Ему надо было проветриться, хорошенько поноситься и выбросить дурь из головы, которая слишком настойчиво туда лезла.

– Еп твою! – он споткнулся и рухнул, совершенно некуртуазно проехавшись физиономией по сухому бетону крыши. – А ты-то тут какими судьбами?

Буквально на соседней крыше он увидел знакомый силуэт, крутивший не менее знакомые ката.

– Охренеть можно!

Рафаэль поднялся и осторожно двинулся дальше, размышляя, как бы не спугнуть загадочную копию Лео.

***

– Привет!

Й’оку резко обернулся на голос, выхватывая один из мечей, и замер, уставившись на Рафаэля.

– Привет, - он немного настороженно опустил клинок, но не убрал его в ножны.

– Ты что тут делаешь?

Вопрос вырвался у обоих одновременно, и Раф улыбнулся.

– Я гулял.

– Я тоже, - отозвался серый клон, тяжело переводя дыхание. – Не думал, что тебя отпускают бегать одного.

Раф хмыкнул.

– У меня не зона строгого режима, - он подошел ближе. – Не знаю, что тебе наговорили, но я хожу, где хочу и когда хочу. Меня никто в клетку не запирает.

– Ясно, - Й’оку убрал клинок и отвернулся.

– Эй, - Раф подошел совсем близко и тронул его за плечо. – Она погано выглядит, парень. Я понимаю, что ты этого и хотел и, надеюсь, получил, что тебе надо было, но стоило бы обработать. Неужели твой братец, который сделал нам противоядие, не мог этого сделать.

Клон дернул головой, отводя глаза и чуть отстранился.

– Винс занят.

– А, ну да, - Рафаэль насмешливо вскинул брови. – Не до того ему. Конечно, вы ж семья, все дела. Это у меня все ненастоящее. А у тебя, гляжу, все как надо.

Он уселся на край крыши и хлопнул ладонью рядом с собой.

– Садись, - щедро пригласил Раф. – Я в душу лезть не буду, но если хочется, так выговаривайся. Лео говорит, от того легче на сердце должно становиться.

Нерешительно постояв минуту, Й’оку все же осторожно сел рядом с ним, уставившись в небо и покачивая ногами в воздухе.

Раф рассматривал его, пытаясь понять – ну неужели и в самом деле можно создать живое существо? Если верить теории Донни, то перед ним то, что не родилось, а было сделано человеком из клочка кожи его старшего брата.

Вот оно – сидит рядом, дышит, думает, чем-то там живет и даже, наверное, хоть кого-то любит.

Как это создать можно? Если оно живет, то и душа там, выходит, есть? А раз так, то живой, значит.

«Как же похож, чертяка, - уже не в первый раз мысленно отметил он. – Только не Лео».

«Как заказывал, - тут же мерзенько пошутил над ним внутренний голос. – Все для Вас - пробуй».

– Давай, хоть я, что ли, перевяжу тебя, - вздохнув, предложил Рафаэль. – Я не то чтоб мастер большой, но так заражение отхватишь.

Й’оку дернулся, отстраняясь, и уставился ему прямо в лицо своими пронзительными глазищами.

– Нет нужды, - как-то до странного нервно отозвался он. – Все хорошо.

Раф засмеялся, перехватив его за руку, и дернул к себе.

– Ой, я эту фразочку знаю! Не бойся, хуже не сделаю. Не дергайся.

Он вытащил из кармана бинт и кусок пластыря, которыми его снабдил Донни на случаи одиночных вылазок, и стал накладывать повязку.

– Да ты дурак, - усмехнулся сорвиголова, закрепляя узел. – У тебя уже температура.

– Это пройдет, - Й’оку заторможено смотрел, как Рафовы пальцы ловко бинтуют ему рану. – Не важно. Зачем тебе это? Значит, ты все же чувствуешь что-то, раз помогаешь?

– Че?
– Рафаэль чуть бинт не выронил, так его удивили и вопрос, и сама заявка.
– Да низачем. Чего мне тебя, идиота, оставлять подыхать, что ли, от моего же штыка, а? Ты, конечно, козлина, и вот тронешь еще хоть раз кого из моих братьев – глотку порву, но в остальном… дурак ты в остальном.

Он вернулся к своему занятию и буркнул напоследок.

– Ничего я не чувствую. Это так… просто…

Раф соврал и отлично знал это.

Чувствовал.

Что-то тревожное, яркое, разгоравшееся внутри с силой степного пожара.

Это было то, чего он хотел уже давно, на что готово было откликнуться сердце, жаждавшее любви.

Лео и не Лео.

И если старший брат не будил в нем какой-то полупьяной будоражащей страсти, то вот этот клон, или копия, или хрен знает что… он заставлял кровь бежать быстрее по венам, и к нему хотелось прикасаться, несмотря ни на что. Даже зная, что это враг, который почему-то служит Ороку Саки.