История маленькой верности
Шрифт:
«Он в натуре не понимал, выходит…»
Раф мотнул головой, порывисто обняв Лео.
– Спасибо, бро, мне надо с Донни поговорить. Вот, правда, спасибо.
И вылетел за дверь, оставив старшего брата удивленно моргать ему вслед глазами.
***
Й’оку проснулся и долго-долго рассматривал потолок над собой. В темноте очертания предметов становились всегда более четкими, а цвета хоть и густыми, но все же ясными и насыщенными, а не блеклыми, как при свете дня.
Рядом раздавалось тихое мирное сопение, гревшее левую ключицу и плечо.
Скосив
«Малыш… - Й’оку погладил его по голове, перевернулся на бок и осторожно укрыл своим одеялом. – Теплый. Как Кэдамоно* почти».
Он моргнул, с удивлением осознав, что Ёдзи чем-то неуловимо напоминал ему Рафаэля. Как отголосок эха, повторяющий окончание слов, так и черепашонок словно был уменьшенной копией ниндзя в красной бандане. Таким же теплым, таким же важным и таким же пугающим своей неизвестностью.
В тепле темно-зеленых рук дышать становилось проще. Даже зная теперь, каким Рафаэль бывает диким, зная, что он может причинить боль и без сомнений сделает это, даже теперь Й’оку не мог отделаться от чувства тепла, что дарили его объятия. Чего от него ждать завтра?
Ёдзи тоже дарил тепло. И сейчас это было вдвойне удивительно, потому что он же в последнее время не общался с Й’оку, предпочитая компанию Миднайта. Пугало, что малыш растет так быстро, что в его зеленых, точь-в-точь как у Рафаэля, глазах порой проскальзывала слишком ранняя взрослость. Как бы узнать, не повредит ли это ему в жизни?
– Кодама**, - Й’оку прикрыл глаза, чувствуя внутри странное тепло, словно бежавшее по венам от сердца до кончиков пальцев и приятно покалывавшее даже в висках.
Если бы было возможно сложить их вместе и удержать рядом с собой. Не потерять.
Да, Рафаэль напугал, буквально на глазах превратившись в голодного хищника, но зла-то не причинил и не хотел. Может, так все и должно происходить и это нормально?
Й’оку не чувствовал в нем гнева или ненависти. Было что-то странное, совершенно незнакомое, но не враждебное и теплое, очень желанное, очень нужное, почти родное.
«Значит, нужно просто последовать совету Винсента и немного перетерпеть эти укусы и все остальное, и будет снова тепло».
Если это цена того, чтобы потом было долго хорошо и спокойно, и это никто отбирать не станет, то она вполне справедлива.
«А если он тебя так к ним домой и не отведет? Что ты делать станешь? Мастер тебе ясно сказал, что нужно сделать».
«Ну… ну сначала же надо, чтобы он мне доверять начал полностью. Он же меня врагом считает, а врагов в дом не водят, так ведь? Значит, у меня еще есть время…»
Й’оку дернул уголком губ, осторожно поглаживая по панцирю сладко спавшего Ёдзи – врать себе у него всегда получалось плохо.
Он лежал в своих мыслях довольно долго, пока темнота не стала почти звенящей, остро выделявшей в себе каждый звук.
Й’оку приподнял голову и вслушался, чуть прищурив глаза. За дверью его комнаты кто-то был.
***
Донателло перебрал пальцами кружку с кофе, проворачивая
ее вокруг оси, и поднял глаза на Рафаэля, сидевшего напротив него на столе.– Я ничего не сказал Лео только потому, что не хочу тебя подставлять, - негромко проговорил он. – Но, елки, Раф, ты вообще понимаешь, что делаешь? Мой клон, который был в белой маске, сказал, что тебя специально спровоцировали на это… этот поступок. Это не чувства – это какой-то химикат, на который ты среагировал, как кобель на течную суку, прости за сравнение.
Раф оторвался от бинта, которым сосредоточенно заматывал до этого костяшки, и исподлобья глянул на брата.
– Я себя знаю, Донни, - возразил он. – Боялся, что именно этим все и закончится, что башку сорвет, и поведу себя так.
– Да ты не слышишь меня, что ли? – Дон хлопнул ладонью по столу, теряя терпение. – Это просто химикат был и все!
– Я с ним не первый день встречаюсь, - перебил Рафаэль. – Это не вчера началось. И чтобы ты мне тут ни нес сейчас про химикаты – это не оправдывает несдержанной твари внутри меня. Да я покалечить его мог запросто!
Донателло сжал пальцами виски, борясь с желанием начать орать на брата.
Тот словно вообще не слышал, что ему говорили, упрямо заявляя, что чувства к клону Леонардо в нем проснулись давно, а тот просто этого не понимает.
– Ты еще скажи мне, что он вчера не понимал, чем вы чуть не занялись! – скулы Донни вспыхнули. – Что он не понимал, что делает, облившись этим афродизиаком и наладившись к тебе на свиданку под луной! Это же провокация чистейшая! А если это ловушка?!
Раф вернулся к бинту, едко усмехнувшись брату.
– Да, Дон. По ходу не понимает. Я тебе о чем сказал, когда пришел? Они взрослыми родились, понимаешь? Сразу взрослыми. Откуда-то есть в них эти умения, как у каждого из нас, а вот жизненного опыта – нет. Вот ты когда первый раз порнушку смотрел?
Донни вспыхнул, вытаращив на него глаза.
– Да я… не смотрел я ее. Вас с Майки наслушаешься, и ничего уже можно не смотреть, и так экспертом станешь. Нового точно не покажут.
– То-то, - Раф зубами затянул узел и сцепил пальцы в замок. – Ты наслушался, Лео своих японских книжек начитался, я киношки смотрел, Майки – тоже. А они? Вот что он, по-твоему, видел дальше своего драгоценного Мастера Шредера?
Донателло отвел глаза.
Да, аргументы Рафаэля, как и его саи, били без промаха.
Искусственно созданные существа и в самом деле не могли иметь никакого жизненного опыта. Но кто-то же надоумил этого Кадзэ использовать феромоны, а его брата их сделать.
«Как кусок пиццы ясно кто! Надо сказать старшему… Раф меня убьет, конечно, но это же опасно… Ох, надо было сразу Лео говорить, еще когда я сигнал получил».
Донни покраснел, вспомнив, что увидел на мониторе своего передатчика, и решительно поднялся.
– Я сейчас.
***
– Ми?
– Й’оку внимательно уставился на младшего брата, сидевшего у его двери, сжавшись в комок, и смотревшего в никуда остекленевшими глазами.
– Что случилось?