История Мародеров

Сириус постоянно ему что-нибудь приносил, а однажды и вовсе притащил настоящий снитч. Гарри зачарованно разглядывал золотой мячик на ладони Сириуса и как только снитч, расправив прозрачные крылышки, начал подниматься, тут же цапнул его и довольно заулыбался.

– Молодец, Гарри, ловцом будешь!
– весело заявил Сириус, легонько подкинув мальчика, отчего тот засмеялся радостно.
– Весь в отца!

Они с Джеймсом обменялись заговорщицкими взглядами, а Лили только головой покачала, с любовью наблюдая за ними. Она была бесконечно рада, что Сириус оправился после гибели Марлин. Он стал почти прежним. Почти. Временами он впадал в задумчиво-отрешенное состояние, словно выключался из окружающей обстановки. Но потом снова улыбался и шутил, будто и не было ничего. И только самые близкие знали, чего ему это стоило, и замечали, что навсегда пропали беспечность и легкость в его характере. Лили очень радовалась и немножко гордилась тем, что именно ее маленький сынишка вернул Сириуса к жизни. Он любил Гарри до умопомрачения и Лили, полушутя-полусердясь, говорила, что малыш веревки из него вьет и что не следует исполнять любой каприз ребенка, поскольку это отрицательно сказывается на его воспитании. Но Бродяга только отмахивался беспечно:

– Ладно тебе, Цветочек, пусть дите порадуется.

В начале мая во время одного из рейдов погибла Доркас Медоуз от руки самого Волдеморта. Ее магазин перешел к родственникам, которые не захотели продолжить ее дело и закрыли его.

Снова оказавшись без работы, Ремус тоже все свободное время стал проводить у Поттеров. В этом доме они буквально отдыхали душой. Лили удивительно умела создавать атмосферу уюта и умиротворения. Только Питер, занятый еще работой в Министерстве, появлялся довольно редко.

Гарри уже поднимался на ножки и пытался ходить, держась за что-нибудь. Лили, смеясь, жаловалась, что она теперь постоянно в полусогнутом состоянии, поскольку все время держала сына за руки, помогая ему учиться ходить. Зато ползал Гарри уже с поразительной скоростью и то и дело появлялся в самых неожиданных местах. С этим ребенком нужен был глаз да глаз. Сириус говорил, что это он от Джеймса унаследовал гиперактивность.

– Вот погоди, Лил, начнет он бегать, тогда за ним и вовсе не уследишь!

– Ой, не пугай. Я сама уже с ужасом жду этого момента.

Гарри теперь уже окончательно переселился в полностью обустроенную детскую, где у него была целая куча игрушек и собственная кроватка с высокими бортиками.

Подаренный Сириусом снитч свободно летал по комнате, а когда он спускался достаточно низко, малыш тут же пытался его схватить. И иногда ему это даже удавалось. Парни радовались в такие моменты словно дети.

А потом в их гениальные головы пришло еще одно развлечение - они по очереди перекидывались в животных и катали Гарри по саду на своих спинах. Лили, когда первый раз увидела эту картину, пришла в ужас: ладно бы еще пес, он хоть и крупный, но с его холки до земли недалеко, но олень…

– Вы с ума сошли?!
– воскликнула она, на этот раз рассердившись по-настоящему.
– А если он упадет?!

Гарри в этот момент с видом полководца восседал на Сохатом, обхватив ручонками его шею.

– Ну, что ты, Цветочек! А мы здесь зачем? Подстрахуем, если что, - возразил Сириус.

И даже благоразумный рассудительный Ремус его поддержал. И Лили сдалась. Тем более что они действительно внимательно следили за малышом и, стоило ему лишь качнуться в сторону, тут же подхватывали на руки. Гарри же эти забавы нравились до безумия, не меньше чем кататься с папой на метле. Джеймс, конечно, высоко не поднимался и крепко держал сына одной рукой, другой держась за метлу. Гарри визжал от восторга и требовал еще. Похоже, Сириус был прав - он унаследовал от Джеймса любовь к полетам.

На празднование первого дня рождения Гарри собрались все, каким-то загадочным образом подстроив свои разные графики дежурств, чтобы освободиться в этот вечер. Заглянула даже Алиса со своим малышом, который отмечал день рождения накануне. Правда, заходила она днем и, к большому сожалению обеих подруг, только поздравила их и сразу ушла - остаться на праздник у нее не было возможности. Она, в отличие от Джеймса и Сириуса, закончила курсы и стала аврором и теперь постоянно была занята и помимо работы в Ордене. Маленький Невилл большей частью оставался с бабушкой, женщиной хоть и суровой, но бесконечно любившей внука. И если она и не одобряла невестку, почти не бывавшую дома, то вслух ничего не говорила и относилась к ней вполне доброжелательно.

Так что Лили была на праздничном вечере единственной женщиной в исключительно мужской компании. Впрочем, она уже давно привыкла к такому положению дел. Своих мальчиков, как она привыкла их называть, она очень любила.

И весь день Лили хлопотала, чтобы приготовить настоящий праздник. Стоял жаркий летний день, солнце палило так, что на улицу даже выглядывать не хотелось.

Закончив с делами и уложив Гарри спать, Лили, чтобы занять себя чем-нибудь посторонним и не думать о том, где сейчас муж и друзья, решила разобрать свои старые рисунки. Она собрала их в несколько альбомов, разложив по темам: посвященные родителям, школе, учителям, подругам. И один из таких альбомов надписала: «Мои мальчики». Просматривая свои работы, Лили словно перенеслась в то время, когда рисовала их. Какие же они все тогда были беззаботные!

В настоящее ее вернул проснувшийся Гарри и, быстро сложив все альбомы в ящик письменного стола, Лили поспешила к сыну.

Парни появились одновременно все четверо. Радостные и оживленные. Может быть, немного слишком оживленные, но сегодня Лили решила не заострять на этом внимание.

Они с Джеймсом подарили сыну волшебную карусельку, достаточно большую, чтобы годовалый ребенок мог на ней кататься, но при этом достаточно низкую, чтобы в случае падения он не расшибся. Питер принес волшебных сладостей. Ремус подарил Гарри мягкую игрушку - приличных таких размеров оленя. Мальчик, схватив игрушку обеими руками, погладил ее по голове, а потом внимательно посмотрел на отца, и снова на оленя. И так несколько раз, сосредоточенно нахмурившись при этом.

– Правильно, Гарри, на папу похож, - с легкой усмешкой прокомментировал Ремус.

Лили с Джеймсом фыркнули.

А вот Сириус додумался подарить крестнику метлу. Нет, не настоящую - игрушечную, которая поднимается от пола всего на пару футов. Но тем не менее. Ребенку только год исполнился, он едва ходить научился, а у него уже метла!

Оседлав свой подарок, Гарри тут же устроил настоящий кавардак, носясь над полом, словно небольшой метеор. Время от времени он падал с метлы, благо на полу лежали мягкие ковры, но не плакал и даже не огорчался, а тут же залезал на нее снова.

– Бродяга, я тебя убью!
– пробормотала Лили, когда Гарри врезался в нее так, что она едва не выронила поднос с пирогом, который как раз в этот момент несла к столу.

Впрочем, глядя на довольные физиономии парней, Лили не могла долго сердиться. А уж когда Гарри, после столкновения с ней оказавшийся на полу, с радостной улыбкой протянул к ней ручки и совершенно четко сказал:

– Мама!

И вовсе забыла обо всем, поставила пирог на стол и, подхватив сына на руки, крепко поцеловала.

– Ты моя умница! Скажи еще что-нибудь!

Но Гарри, видимо, решил, что его задача на сегодня выполнена, и больше говорить не хотел. Пока не вмешался Сириус. Бесцеремонно забрав у Лили ребенка, он подкинул его в воздух, от чего Гарри радостно засмеялся.

– Ну-ка, скажи «Сириус» или «Бродяга».

– Еще чего!
– возмутился Джеймс.
– Сначала он скажет «папа».

Лили фыркнула и, переглянувшись с Ремусом, они дружно рассмеялись. Стало как-то особенно тепло, словно вернулись прежние счастливые беззаботные годы. Вот только Питер сидел какой-то молчаливый и странно подавленный, будто все время думал о чем-то неприятном. Лили пару секунд внимательно смотрела на него, но потом решила, что в нынешнее время это совсем и неудивительно. Тем более что Питер всегда был несколько замкнутым.