История многих людей

Михаил затеял кашу,

И не решил проблему нашу,

Молча отошёл в сторонку,

Только лишь сказал вдогонку,

Ничего я не варил,

Просто с тапком пошутил.

Утро вот уже пришло,

Время долга подошло,

Но с утра что-то случилось,

Долг отдать не получилось.

Шах немного газанул,

А затем ко мне прильнул,

Дам тебе я шанс отбиться,

Если это не случится,

Будешь ты кроме прогулки,

На продоле трести булки,

Танец ты исполнишь там,

Чтобы ржачно было нам.

Я немного поломался,

Перед Шахом я не сдался,

И рискнул сыграть ещё,

Чтоб отбил я сразу всё.

Что сказать, мне фартануло,

Мы сыграли и продул он,

И на месте долг списался,

И без долга я остался.

Вот теперь я Вам скажу,

Чтобы вам не быть в долгу,

Не почуяли чтоб стресса,

Играйте вы без интереса.

***

Запертая дверь, серая стена,

Грустная вокруг лирика слышна,

Воздух уж не свеж, даже не пахуч,

Верой ты живёшь, духом ты могуч.

Глядя сквозь металл, в дворовую глушь,

Нет нормальных слов, говоришь лишь чушь,

Только голубок к решке прилетев,

Радости приносит, хлебушка поев.

Солнца светлый луч, тело греет мне,

Все цветные краски, остаются вне,

Тускло всё вокруг, ты куда ни глянь,

Вянет всё вокруг, только ты не вянь.

Как же тяжело, мне в неволе быть,

Хочется навеки, это позабыть,

Всё скоро повернётся, в это ты поверь,

Скоро отворится запертая дверь.

***

За тюремный чифирок ,

Напишу я щас стишок,

Вот Рустамчик заварил

И мне выпить предложил.

Я скажу вам без прикола,

С виду вроде кока-кола,

Сварен как бы он из трав,

Но по вкусу, как отрав.

Говорят, что он полезен,

Лечит, что он от болезней,

Очень круто он бодрит,

Заставляет говорить.

Радость в чифире одна,

Здесь конфеточка нужна,

Без неё ты морщишься,

Кривишься и корчишься.

Вот такой вот вам стишок,

За тюремный чифирок.

***

Как хорошо, что я пишу,

Ведь я так время провожу,

Стихами жизнь запечатляю,

Стихи люблю я, обожаю.

Как только все ложатся спать,

Беру я ручку и тетрадь,

На шконке вдумчиво сижу

И с вдохновеньем музу жду.

Она приходит непременно,

Не сразу, даже не мгновенно,

Такое часто здесь бывает,

Ведь по тюрьме она гуляет.

И вот уж с музою вдвоём,

Могу писать я обо всём,

Когда, ко мне она приходит,

То тему мне она заводит.

Подруга верная моя,

Не уходи ты от меня,

Будь рядом ты всегда со мной,

Хочу прожить я жизнь с тобой.

Так много хочется изведать

И людям обо всём поведать,

Так много хочется сказать

И всё стихами передать.

Я знаю верно, много можешь

И коль по нраву, мне поможешь

И даже после тяжких дней

Всё также быть хочу я с ней.

И Вам хочу сказать не сдуру,

Внести хочу в литературу,

Свой скромненький на первый взгляд,

Хоть небольшой, но всё же вклад.

***

Сижу за решёткой в темнице сырой,

Писал как-то раз поэт молодой

И мне суждено как ему отсидеть,

Тюремную жизнь стихами воспеть.

Нет я не из тех, чья дорога тюрьма,

Но волей судьбы попал я сюда,

И коли случилась такая беда,

Мне не забыть этих дней никогда.

Лишили меня людского добра

И радостей вольных, семьи и тепла,

И солнца лишили ярких лучей

И вот я остался здесь словно ничей.

Оставили только мне веру и дух

И вот я прошу Господа вслух,

Прости меня Господи ты за грехи,

Родных ты и близких моих береги,

И я своих недругов тоже прощу,

Твоею я волей грехи отпущу.

***

Женя как-то замутил,

Будто Миша глюк словил,

Будто всё, что есть вокруг,

Это Мишкин большой глюк,

Нет тюрьмы и нет людей,

Зеков нету, пупкарей,

И еда не существует,

Боли нет, лишь ветер дует.

Миша начал сомневаться,

Мойкой резать и кусаться,

Женю пару раз проверил,

А потом его заверил,

Всё походу наяву,

Аль я что-то не пойму.

Женя продолжал мутить

И неправду говорить:

Миша миленький, родной,

Мы не здесь, мы не с тобой,

У тебя один лишь друг

Это твой огромный глюк.

***

В камере один два раз,

Девять человек сейчас,

Я армян стихи пишу,

Остальных щас распишу.

Около окна на шконке,

Шах копался в перепонке,

А напротив через стол,

Что-то уронил на пол.

Мой земляк, почти что брат,

Ногаец из Канглов Марат.

Вова весь на суете,

Суёт свой нос почти везде.

Витя мирный гражданин,

Из худых он здесь один.

Подо мной лежит Серёжа,

Серый мент, видно по роже.

Следом Женя отдыхает,

Мышцы он всегда качает,

Любит Женечка поспать,

Любит он шутить и ржать.

Ну а самый весельчак,

Царь оружия, нун-чак,

Не похож на мальчика,

Кабардинец с Нальчика,

Много был в неволе сам

А зовут его Рустам.

И остался Михаил,

За него чуть не забыл,

Много за него писал,

Хорошенько описал.

Общий он нашёл язык,

С ним он шутит, говорит,

Нет не с осенью с весной,