История начинается в Шумере

Муазез Джиг, одна из хранительниц коллекции табличек Стамбульского музея, сняла копию с заинтересовавшей меня таблички, и мы совместно опубликовали этот текст в «Бюллетене» Турецкой исторической комиссии (том X V I, стр. 345 и сл.). Одновременно с транслитерацией текста нами был сделан предварительный перевод с комментариями.

Вот этот перевод:

Супруг, дорогой моему сердцу, Велика твоя красота, сладостная, точно мед, Лев, дорогой моему сердцу, Велика твоя красота, сладостная, точно мед. Ты меня полонил, дозволь мне стать, трепеща, перед тобой, — Супруг, я хочу, чтобы ты отвел меня в свою опочивальню! Ты меня полонил, дозволь мне стать, трепеща, перед тобой, — Лев, я хочу, чтобы ты отвел меня в опочивальню! Супруг, дозволь мне ласкать тебя,— Мои нежные ласки слаще меда. В опочивальне, наполненной медом, Мы насладимся твоей чудесной красотой. Лев, дозволь мне ласкать тебя,— Мои нежные ласки слаще меда. Супруг, ты удовлетворил со мной свои желания, Скажи это моей матери, она угостит тебя тонкими яствами, А мой отец наделит тебя подарками. Твою душу — я знаю, как обрадовать твою душу, Супруг, спи в нашем доме до зари. Твое сердце — я знаю, как возвеселить твое сердце, Лев, спи в нашем доме до зари. Ты, раз ты меня любишь, Подари мне, молю, твои ласки! Господин мой, бог, господин мой, защитник, Мой Шу-Син, радующий сердце Энлиля, Подари мне, молю, твои ласки!

Вторая — и последняя — из дошедших до нас любовных песен Шумера записана на табличке, также хранящейся в Стамбульском музее. Э. Чиера опубликовал ее текст еще в 1924 г., однако перевод этой песни был сделан А. Фалькенштейном лишь в 1947 г. [37]

В этой второй песне, как и в первой, безымянная жрица обращается со словами любви к царю. Однако композиция ее не столь ясна, и отдельные места остаются непонятными. По-видимому, эта песня делится на шесть строф: две строфы по четыре строки, одна из шести строк, затем еще две по четыре строки и еще одна из шести строк. Логическую связь между отдельными строфами уловить трудно.

37

См. «Die Welt des Orients»,т. I, S. 43–50.

В первой строфе воспевается рождение царя Шу-Сина. Вторая состоит из восклицательных предложений, видимо прославляющих Шу-Сина, его мать Абисимти и его жену Кубатум, а в третьей акрица перечисляет подарки, полученные ею от царя за песни радости — «аллари». Что касается последних трех строф, то первая и третья в таких же восклицательных предложениях славят царя, а во второй поэтесса красноречиво расхваливает собственные прелести.

Она дала жизнь тому, кто чист, она дала жизнь тому, кто чист, Царица дала жизнь тому, кто чист, Абисимти дала жизнь тому, кто чист, Царица дала жизнь тому, кто чист. О моя (царица), наделенная прекрасными руками и ногами! О моя (царица), прекрасной головой, моя царица Кубатум! О мой (господин) . . прекрасными волосами, господин мой Шу-Син! О мой (господин) . . прекрасными словами, о ты, сын Шульги! За то, что я пела, за то, что я пела, господин меня одарил. За то, что я пела «аллари», господин меня одарил: Золотой подвесок, печать из лазурита господин мне подарил, Золотое кольцо, серебряное кольцо господин мне подарил. Господин, твой подарок преисполнен. ., подними ко мне свой лик! Шу-Син, твой подарок преисполнен. ., подними ко мне свой лик! . . ., господин. . ., господин. . . ., . . ., подобно оружию. . . ., Город подъемлет руку словно дракон, господин мой Шу-Син, Он простирается у твоих ног, словно львенок, о сын Шульги. Мой бог, напиток девушки-виночерпия сладостен, Подобно ее напитку, сладость у нее в чреслах, сладостен ее напиток, Подобно ее губам, сладость у нее в чреслах, сладостен ее напиток. Сладостен ее напиток смешанный, ее напиток. Мой Шу-Син, снизошедший ко мне, О мой (Шу-Син), снизошедший ко мне, обласкавший меня, Мой Шу-Син, снизошедший ко мне, Возлюбленный Энлилем, (мой) Шу-Син, Мой царь, бог своей земли! Это песнь в честь (богини) Бау.

Шумерские поэмы и прозаические произведения, которые рассматриваются в этой книге, составляют лишь ничтожную долю дошедшей до нас литературы древнего Шумера, не говоря уже о бесчисленных табличках, которые еще предстоит раскопать. В первой половине II тысячелетия до н. э. в шумерских школах изучали произведения всевозможных литературных жанров. Их записывали на табличках, призмах и цилиндрах соответствующих размеров.

Все эти «книги» того времени, разумеется, нужно было как-то хранить, группировать и содержать в надлежащем состоянии. Очевидно, преподаватели и писцы придерживались в этом «библиотечном» деле какой-то системы. Можно заранее предположить, что для облегчения этой работы уже тогда составлялись списки литературных произведений, сгруппированных по определенным признакам. И действительно, в 1942 г. нам стали известны два таких «библиографических» списка. Один из них хранится в Лувре, а другой — в Филадельфии. Этим первым в истории «библиотечным каталогам» и посвящается следующая глава.

29. Библиография Первый библиотечный каталог

В Музее Пенсильванского университета хранится табличка под № 2915-166. Это древний шумерский список книг. Он невелик по размерам: табличка имеет около 6,5 см в длину и около 3,5 см в ширину. Тем не менее писец, разделив каждую сторону таблички на два столбца, ухитрился мельчайшим почерком разместить на таком ограниченном пространстве названия 62 литературных произведений. Первые 40 названий он расположил группами по 10, отделив их друг от друга чертой; остальные 22 названия разбиты на две группы, причем в первой их всего 9, а во второй — 13.

По крайней мере 24 названия из этого каталога относятся к произведениям, которые частично или полностью дошли до нас. Возможно, что здесь же перечисляются и другие знакомые нам тексты. Дело в том, что шумеры брали в качестве названия произведения часть его первой строки — чаще всего первую часть первой строки. Поэтому в тех случаях, когда начало текста утрачено или сильно повреждено, определить его древнее название невозможно.

Не следует думать, что опознать в маленькой табличке из Университетского музея древнейший каталог было так уж просто и легко. Когда я впервые вынул эту табличку из ящика и начал ее изучать, я даже не подозревал, что она собой представляет. Сначала я предположил, что это какая-то неизвестная поэма, и принялся переводить табличку так, как если бы передо мной был связный текст. По совести говоря, меня смущали необычайно короткие строки «стихов», и я не мог понять, для чего писец разделил «поэму» на части черточками. Должен признаться, что мне никогда не пришло бы в голову, что это библиотечный каталог, если бы я не знал так хорошо начальные строки множества шумерских произведений: ведь я долгие годы собирал сохранившиеся литературные тексты Шумера, и это мне помогло. Читая и перечитывая фразы, записанные на маленькой табличке, я все больше поражался их сходству с первыми строками многих известных мне произведений. Последний шаг дался уже сравнительно легко. Я тщательно проверил мелькнувшую у меня догадку и убедился, что мой текст на самом деле был списком названий отдельных литературных произведений.

Когда этот «библиотечный каталог» был расшифрован, я начал просматривать все шумерские тексты, опубликованные различными музеями за последние десятилетия, надеясь, что в каком-нибудь музее найдется другая неопознанная табличка аналогичного содержания. И действительно, в опубликованном Луврским музеем сборнике Texies Religieux Sumeriensоказалась такая табличка под № АО 5393. Скопировавший ее французский ученый Анри де Женуяк определил свою находку как религиозный гимн, но на самом деле это был каталог, и содержание его во многом совпадало с древним каталогом из Университетского музея. Судя по почерку, казалось даже, что обе таблички написаны одним и тем же писцом! Луврская табличка тоже разделена на четыре столбца, — по два с каждой стороны. В них внесено 68 названий, — на 6 больше, чем в каталоге Университетского музея. Целых 43 названия на обеих табличках совпадают, хотя перечислены они не всегда в той же последовательности. На луврской табличке имеется 25 названий, которых нет в найденном мною каталоге, а в этом последнем есть 19 названий, не занесенных на табличку из Лувра. Таким образом, оба каталога сохранили для нас древние названия 87 литературных произведений.

Среди 25 названий луврской таблички восемь принадлежат произведениям, текст которых нам в основном известен. Итого в обоих каталогах перечислено 32 дошедших до нас произведения.

Трудно понять, чем руководствовался писец при составлении каталогов. Те 43 названия, которые фигурируют в обоих списках, расположены в разной последовательности; значит, в каждом случае составитель придерживался иной системы. Можно было бы предположить, что он расположит названия произведений, исходя из их содержания, но на самом деле такое предположение справедливо лишь для последних 13 названий каталога из Университетского музея, которые все принадлежат произведениям назидательного жанра. Заметим, кстати, что ни одного из этих названий нет на луврской табличке.

Мы еще не знаем, для чего предназначались такие каталоги, и можем лишь строить предположения относительно того, чем именно определялся выбор писца. Может быть, он составил свой описок перед тем, как спрятать таблички с текстами в какое-либо хранилище, а может быть, наоборот, расставляя их на полках в «доме табличек». Возможно, что последовательность названий определялась размерами табличек. Но пока мы не получим новых, дополнительных данных, вряд ли удастся окончательно разрешить все эти вопросы.

Чтобы дать читателю представление о двух древнейших в истории библиотечных каталогах, приведем несколько примеров. Мы выбираем названия лишь тех произведений, о которых уже шла речь в этой книге.

1) Ene nigdue[«Владыка, (дабы создать) то, что полезно»]. № 3 каталога из Университетского музея и, возможно, также луврского, но на луврской табличке соответствующее место повреждено. Это начало мифа «Сотворение Мотыги», первые строки которого приводились нами в связи с анализом мировоззрения шумеров, когда речь шла о сотворении мира (см. гл. 14).

2) Enlil Sudushe[«Энлиль, (чьи повеления достигают) самых отдаленных пределов»]. № 5 в обоих каталогах. Это начало гимна в честь Энлиля, обширные отрывки из которого приводились в той же главе 14.

3) Uria(«Дни сотворения»). № 7 в обоих каталогах. Означает поэму «Гильгамеш, Энкиду и подземное царство», о которой шла речь в главе 26. Название «Uria» встречается в каталогах еще дважды. Очевидно, писец располагал двумя другими произведениями, начинавшимися такой же фразой. Как бы то ни было, он не счел нужным делать различие между тремя одинаковыми названиями.