История нашего времени

Он внезапно схватил её за талию, довольный тем, что услышал, что его девочка обладает состраданием, и начал кружить от радости и счастья. Она только кричала и крепче держала его за шею, от неожиданных порывов и от того, как сильно он её кружил.

– Мне не больно! Мне хорошо с тобой! Моя девочка! – поставил он её рядом с собой, не отпуская рук. И теперь уже слово «девочка» звучало ласково и нежно, а не вызывающе. Они подошли к подъезду высотного панельного дома, счастливо улыбаясь, и поднялись по ступенькам к лифту.

На своём этаже Саша позвонил в дверь. Открыл его брат – высокий худощавый брюнет, совсем не похожий на Сашу. Надя даже не могла определить, кто из них старший, а кто – младший.

– Привет, – сказал брат с порога, – ты чего так долго?

– С работы я, – показал Саша на подругу и заулыбался, заходя в прихожую и открывая вторую дверь.

– Твои псы уже давно просятся гулять.

– Так чего не погулял? – строго спросил Саша.

– Так твои же псы.

– А если бы я не пришёл, ты бы ждал, когда они нагадят по всей квартире? – казалось, что они сейчас подерутся из-за пустяка, так быстро разгорались страсти. – Давай одевайся и иди. Ты видишь, я не один.

Брат ничего не сказал и зашёл в комнату, а Саша начал играть с белой и чёрной радостными собачками, которые пыхтели, хрипели и цокали коготками по линолеуму, то подпрыгивая к хозяину, то кружась около его ног.

– Хорошие мои, соскучились по папе, да ты мой маленький, да ты красавец, – он начал руками их толкать, воспитывать и пробивать на злость. Они рычали на него и злились, но всё ещё быстро виляли маленькими хвостиками. И когда совсем их разозлил, громко приказал: «Место!» – и они послушно побежали на коврик возле двери, где стояла Надя. Она только успела отскочить, всё ещё не веря, что это добрые существа.

– Да не бойся ты их, они знают своё место, – успокоил он её и придержал за руку, помогая снять туфли, проводя на кухню.

– Есть будешь? – по-хозяйски вёл себя Саша, а Надя села на табуретку. Кухня была широкой, но заставленной гарнитуром, холодильником, большим кухонным столом и новой стиральной машиной.

– Нет. Спасибо.

– Может, чай? – он уже достал кружки и грел чайник.

– Ну давай, – ей было дискомфортно в новом месте.

– А это новая машина, вчера купил. И стирает, и отжимает, и сушит. Закидываешь вещи, достаёшь, и можно надевать, – похвастался он.

– То-то я смотрю, ты частенько ходишь в белом. С такой машиной можно каждый день в белом, – заметила она.

– Да, мне очень нравится белый цвет, – согласился Саша.

– Тебе он очень идёт. Ты загорелый, отлично смотрится. А ещё вещи в обтяжку очень подчёркивают все твои мышцы, – расхвалила она его, он только заулыбался довольно.

Налил воду в кружки, бросил пакетики, достал сахар и конфеты в вазочке и сел рядом за столом.

– Я тебе в другой раз покажу квартиру, мама с папой уже отдыхают, – объяснил он, заметив на входе, что комната родителей уже закрыта.

– А что, уже спать пора? – она пыталась взглядом найти часы на кухне. Взглянула в окно – там было темнее, чем вчера, когда они возвращались. Она забеспокоилась: – Саша, мне уже надо домой. Я даже не заметила, как быстро время пролетело.

– Сейчас допьём чай, и я тебя провожу.

– Может, только до остановки? Ведь тебе как-то надо обратно ещё возвращаться.

– Я доеду. Давай только сначала выгуляем собак, – беспокоился он за своих любимцев.

Она подумала над тем, что это будет ещё позднее, но раз он её проводит и ещё и сам доберётся, то, скорее всего, беспокоиться не о чем, и она согласилась:

– Хорошо.

Он улыбнулся, ему нравилось, что она во многом с ним соглашалась, ему это льстило. Наконец-то он чувствовал, что не один, что есть у него подруга, с которой время летит незаметно, с которой легко и весело.

– Ты что, сладкое любишь? – увидела она, как Саша уплетает конфеты, оставляя фантики на столе. Она обычно ела по одной-две, но не горстями.

– Люблю, – кивнул он.

– Странно, я думала, что мужчины не едят сладкое.

– Почему?

– Не видела никогда. Мой папа всегда отдавал мне.

– Да тут на всех хватит. Маме на работе постоянно разные шоколадки приносят. Давай коробку какую-нибудь откроем.

– Ой, давай лучше пойдём, я правда беспокоюсь, чтоб успеть на автобус, – отказалась она, представляя, что выгул собак – это дело нескольких часов.

– Я ж сказал, успеем, – строго напомнил он, но сам убрал кружки в раковину и пошёл переодеваться в более свободную одежду. Оказалось, что спортивные штаны тоже на нём смотрятся отлично, обтягивая и подчёркивая мышцы.

Надя надела туфли. Саша надел поводки на собак, и они вышли из квартиры.

– Ну как тебе у меня? – поинтересовался Саша. Надя уже привыкла к собачкам, тем более что они слушались хозяина и крутились только около него.

– Я вообще-то только кухню видела, – улыбнувшись, напомнила она.

– Я обязательно тебе покажу всю квартиру, как я живу. Просто сегодня пришли немного поздно, – оправдывался он.

– Да я всё понимаю, говорила же, лучше завтра. А тебе не терпелось сегодня, – напомнила она, передразнивая его.

– Завтра мы идём в спортзал, – радостно напомнил он, поднимая брови, – ты ещё не передумала?

– Ещё нет, – улыбалась она.

Саша освободил собак от поводков, чтобы они могли быстро сделать свои дела в кустах. А сам взял Надю за руку, и они пошли за дом, где, хоть и не было фонарей, но зато хватало травы, чтобы побегать собачкам.

– Будем завтра тебя учить, как убегать и догонять, – вспомнил он игру, в которую они играли перед домом, и снова дёрнул замок на лифчике, убегая от неё.

Надя, не задумываясь, побежала за ним, чтобы поймать обидчика, а за ней сорвались с места Сашины защитники. Он боковым зрением уловил, как его собаки несутся за ней, и оглушительно заорал: «Место!». Схватив подругу на руки, поднял её как можно выше, но чёрный пес подпрыгнул и цапнул зубами её за туфлю.

– Место! – снова крикнул он. Собаки притихли и сели, послушно глядя на хозяина.

Он взглянул на Надю, которая не успела понять, что произошло, только почувствовала, как клацнули собачьи зубы около её туфель, и поставил её на землю, не сводя глаз с собак. В его груди бешено колотилось сердце, и он попытался оправдаться:

– Я совсем упустил из виду, что они защищают своего хозяина, а ещё и ревнуют. Подожди, я отведу их домой.

Она боялась пошевельнуться и открыть рот, чтобы произнести хоть звук, глядя на его защитников, мысли которых невозможно было угадать. Они поступали так, как их запрограммировал хозяин, который не мог предугадать все возможные ситуации. И она так и не понимала: всё ещё они считают её врагом и могут броситься при любом движении или возгласе или уже присмирели, считая её другом.