История нашей жизни том-3

Вполне очевидно, что девушки превратили меня из героя дня в чудовище? Возможно, что так поступил бы и тоже, если бы меня бросили? Однако обсуждать мою проблему сейчас было бесполезно. Поэтому и недоумеваю.

В самом деле, ведь девушки тоже меня бросили в беде, они даже не поинтересовались о причине моего ухода с завода. У меня также могли быть уважительные причины.

Мало ли что бывает в жизни у людей. В этом вижу лишь то, что незнание проблемы бывает причиной проявления невежества даже среди лучших друзей. Похоже, что люди сами не ведают того, что творят зло ближнему по незнанию причин происходящих рядом событий.

Но не стану, же их обвинять в том, чего они не знают. Их тоже надо как-то верно понять. Ведь они тоже все на меня рассчитывали, а, выходит, подвёл их всех.

– Шурик! Постой! – крикнул, другу, когда вышел за пределы завода. – Пойдём, на прощание пиво выпьем.

– С предателями пиво не пью и не хочу знать. – не поворачиваясь, буркнул Шурик, направляясь к трамваю.

– Когда у твоего живота дважды останавливал металл, ты не говорил мне, что предатель. – крикнул, ему вдогонку. – Когда меня дважды пытались убить из-за тебя, тоже не подумал, что это ты, а ни, предатель. Можешь не поворачиваться, но запомни, это скоро и тебя коснётся, когда ты останешься совсем один.

Отвернулся и быстрым шагом направился в сторону площади «Революции» на свой переезд. Во мне все кипело от злости, что именно из-за него попал в психушку.

Именно из-за него меня дважды пытались убить. Он сам предал меня, как последний вонючий шакал. Если его где-то увижу, то размажу по тротуару. Пусть мне только попадётся.

Всякое ему мог простить, но он! Как он мог так со мной поступить?! Зараза! Тюфяк с дерьмом! Лучше бы его прирезали! Мне искренне его было жалко, а он оказался таким!

В этот момент кто-то тронул меня за плечо. До такой степени был напряжён, что как пружина развернулся и со всех сил врезал по физиономии идущего сзади меня человека.

Однако тот устоял. Совершенно обезумевший, нанёс второй удар в бок стоящему и тут же получил от него такой сильный удар в челюсть, что если бы мои зубы не были стиснуты от злости, то разлетелись бы по всему тротуару.

Получив удар в челюсть, устоял, но отскочил в сторону и принял позу обороны, чтобы продолжить свою драку с незнакомым противником. Каково было моё удивление, когда увидел перед собой разбитое в кровь лицо Шурика.

– Может быть, мирно поговорим? – предложил мне, Шурик. – Иначе милиция нас сейчас заметёт.

– Ладно! Пойдём, поговорим в стороне. Куда-нибудь подальше. – согласился, трогая распухшую челюсть.

Пару сотен метров мы шли не разговаривая. Шурик промокал носовым платком своё разбитое в кровь лицо. Держал рукой распухшую челюсть, которая увеличивалась так, что боялся её потерять по дороге.

Встречные люди разглядывали наши разбитые лица. Мне даже было неприятно это обозрение. Вырос с такого возраста, когда синяки украшали меня. Сейчас мне было бы интереснее, если бы синяки украшали после меня кого-то другого.

Вот, Шурика. Хотя сейчас, при таких обстоятельствах, мы были с ним равны. По русскому обычаю нам стоит отметить такое событие, которое сразу в корне изменило характер Шурика.

– Мы, что, так будем ходить по городу с разбитыми лицами? – спросил Шурик. – Лучше поедем к нам домой. Наведём марафет. Тебе надо сделать примочку. Вся челюсть у тебя отвисла. У меня тоже лицо в крови.

– Поехали. – согласился с ним. – Только без водки мы с тобой сегодня не разберёмся вообще. Зайдём в магазин.

Возле площади Революции мы взяли по одной бутылке водки в гастрономе и сели в автобус. Попутчики в автобусе посторонились от нас. Наш вид и по бутылке водки у каждого в руках не внушали нам никакого доверия.

Чтобы обстановка в автобусе не накалилась до драки при виде наших бутылок. Мы спрятали бутылки под свои куртки. На то у нас были причины.

Несмотря на то, что по календарю, в старом и в новом стиле, крейсер "Аврора" пальнул по Зимнему дворцу в совершенно другое время суток, но, пролетариат нашего Орджоникидзе начал отмечать дату досрочно.

Мы тоже решили поддержать пролетариат и отметить праздник досрочно. Поэтому вид бутылок омрачал разум даже самых стойких пролетариев нашего города.

Мы не хотели, чтобы нас разрисовали до того, как мы сами примем водку грамм по двести на душу. Отсюда вытекала проблема упаковки нашего товара. Если бы нам в гастрономе бутылки положили в какой-то пакет, то не пришлось бы их прятать за пазуху в куртках.

Дом Шурика оказался также, как и мой, на улице Маркова и близко от станции. Даже номер домов совпадал. Разница была в том, что его дом был барачного типа, а у нас четырёхэтажный дом современного типа.

– Это кто вас так "разрисовал"? – испугано, спросила мама, Шурика. – Вроде трезвые, а битые оба.

– Мама, это мы сами наткнулись друг на друга. – успокоил Шурик, свою маму. – Нам надо такой случай отметить. Мы друг друга знаем больше двух лет, а за столом вместе ни разу ни сидели. Саша уезжает в Москву.

Посмотрел на часы. Был уже седьмой час. Предварительная касса вокзала работает до девяти часов вечера. Если сейчас билеты на поезд не возьму, то придётся брать только после праздников. Это поздно.

– Шурик! Пока тут на стол накрывают. – сказал, другу. – Мне надо сбегать за билетом на поезд до Москвы. Ведь праздники будут три дня с выходными. Предварительная касса на поезд будет закрыта все эти дни.

– Нет, уж! Тебя сегодня не отпущу. – остановил меня, Шурик. – Вот, братишка Толик, за билетом сбегает. В предварительной кассе вокзала наша родственница работает. Толик тебе билеты возьмёт на любой поезд.

– Хорошо! – согласился с ним. – Пускай только на девятое ноября берет билет, это понедельник. Лучше в купе скорого поезда "Орджоникидзе-Москва". Мне после праздников нужен будет ещё отдых и сборка в дорогу.

Отдал подростку три красных червонца. Пацан скрылся за дверью комнаты. Тем временем, сестра Шурика оказывала нам скорую помощь. Ссадины на лице Шурика, от моего кулака, смазала йодом. Мне сделала холодный компресс на подбородок. Лица моего не было видно. Шурик и его сестра стали смеяться.

– Брату ранку слегка йодом помазала и все. – пошутил над собой. – Мне так все лицо закрыла, чтобы не пил водку.

– Правильно! – засмеялся Шурик. – Тебе в Москву надо ехать, а мне дома быть. Нечего тебе много пить в дорогу. Ну, это шутка. Ты не обижайся на меня. Сгоряча у завода ляпнул. Мы на тебя сильно рассчитывали. Все подготовили к сборке карусели, а ты, решил уволиться. Как бы ты на нашем месте поступил?