История нетрадиционной ориентации. Легенды и мифы всемирной истории

О.: То есть солнце встает ныне на Западе? Согласен. Но русский менталитет, пусть осколочный, не вытравлен окончательно. Он превозмогает золотого тельца: раньше халтурно работали, потому что якобы за бесплатно, вот за деньги бы… Потом так же плохо и за деньги. Ну разве что за ооочень большие… Теперь, как мы видим, и за большие и за любые запросто напортачат. Не свойственна нам размеренная механическая работа.

А.: Да, в этом плане русский, как известно, долго запрягает, но быстро ездит. Но ваши нападки на наш менталитет льют воду на мельницу тех, кто любыми средствами способствует его искоренению. Здесь уже пахнет логикой гражданской войны.

О.: А война эта не прекращалась ни на один день, то затухая, то разгораясь.

А.: Ловлю на слове. Значит, эпоха государственного крепкостояния, религиозной и национально-патриотической общности успокаивает внутренние противоречия? И наоборот.

О.: Ну, во-первых, гасит только на время, например, на период внешней войны или с направлением отрицательной энергии народа на внутреннего врага.

А.: Или — на некую цель, наподобие коммунизма.

О.: Все равно консолидация остается в лучшем случае лозунгом. Если даже тотальные войны или репрессии не способны актуализировать идею социальной, да просто — человеческой взаимопомощи, то в иных ситуациях нечего, кажется, и ловить. Вон даже в какой-нибудь крохотной, но цивилизованной европейской стране то и дело наблюдаем мы склоки. А уж в евразийской империи… чего ждать?

А.: Но у китайцев, корейцев, японцев что-то все-таки получается. Тот же производительный труд. Понимаю, что пример неудачен, и рискну предположить, почему. Может быть, у истинных азиатов пресловутая общинность настолько в крови, что не дает излишне отрываться верхам от низов, отсюда меньше обиды и зависти, нет такого неизбывного классового взаимообмана и злобы, как у нас.

О.: Так об этом и речь! Если бы мы, русские, действительно были способны использовать те блага общинности, о которых долдонят почвенники, то и слава Богу! Но ведь нет же! Более того: кому подражают, с кем соревнуются, кому завидуют и кого вместе с тем ненавидят? О ком вечно думают и говорят, из-за кого глотку друг дружке готовы порвать? Неужто из-за Кореи?

А.: Так и я о том же: реальная направленность русских мозгов устремлена в сторону Запада. Причем в самом худшем его варианте. Кстати говоря, отношение нашей власти к народу точно такое же, как у западной элиты ко всему остальному миру. Почему бы в таком случае не солидаризироваться с теми западными интеллектуалами, которые ищут истину на Востоке?..

О.: Не из их ли рядов те, кто в свое время нашел истину в Ленине-Сталине?

А.: А о чем это свидетельствует? Не о том ли, что Запад духовно уже съел сам себя? Западные антиглобалисты — дети сытых, наши — отцы голодных.

О.: В свое время и наши книжные баре тоже объелись культуры и стали мечтать о хрустальном граде социального братства.

А.: Ну, кто-то должен смотреть немного дальше ближайшего «хапнуть — поесть — унести в свою норку»?..

О.: Вот-вот. Элита опять решит за народ, каким ему следует быть. Только в альтруизм ее как-то не верится. Если кающиеся дворяне XIX в., почувствовав технологический потолок в исполнении желаний, могли позволить себе рассупониться, обратить свой взор на страдания трудового народа, то сегодня такого потолка уже нет. И элита, и масса уже не те. В лучшем случае, нынешний дворянин ратует за умозрительную утопию, а чаще — совершенствует реальные методы управления массой:

А.: К какому же «случаю» отнесете вы евразийцев?

О.: Наверно, к клиническому.

А.: То есть?..

О.: Ну, посудите сами. В современном мире цепляться за космические лучи, мессианство, теократию? Сшивать на одну нитку коммунизм, платонизм, визан-тизм, ведизм, хомейнизм… И верить при этом, что весь «третий мир» дружными рядами пойдет в этот (какой по счету?) Интернационал, когда господа евразийцы не могут собственных детей воспитать, оторвать их от рэпа, ночных клубов, виртуальных стрелялок и прочего?! Врачу: исцелися сам.

А.: Значит, по-вашему, серьезного отношения никакие их идеи не заслуживают? Но критика ими сегодняшнего, либерального (несмотря на державные лозунги) положения дел вполне справедлива. Соответственно в качестве противовеса берутся идеи противоположного толка…

О.: Согласен полностью. Вот именно такой путь спасения, как говорил незабвенный Талейран, хуже, чем преступление, это — ошибка.

А.:???

О.: Там, где они подсказывают циничным прагматикам во власти как исправить наиболее вопиющие промахи, они и опасны для нас и для своих же последователей. Если хотите — для народа. И власти прекрасно используют эту критику и их предложения: где надо — подправят, что надо — перевернут и идеологически сымитируют, умело сочетая благие идеи фундаментализма, ловкий пиар и реальную эксплуатацию. А эзотерические «вершки» духовидческого утопизма просто отбросят как несбыточные книжные страсти и романтические финтифлюшки!

А.: В этом плане неоязычники должны показаться мелкими хулиганами на фоне большой политики?

О.: Разумеется. Так, обоз, второй эшелон, маркитанты. Факультатив-сублиматив.

А.: С этим уже я не могу согласиться. Потеря некогда завоеванных пространств, реальное вымирание и деградация населения в условиях нового «естественного отбора» (а точнее, неестественного) на фоне «пира-пиара во время чумы» тех, кто этот отбор удачно прошел, не случайно вызывают протестные настроения и разговоры о сознательном геноциде. Геноцид, на мой взгляд, вовсе не обязательно должен быть «сознательным», он может быть вполне объективным, но это мало успокаивает. Поэтому желание «переиграть» историю, широкое движение по переоткрытию национальных корней неизбежно и психологически не только понятно, но и совершенно оправданно. Другое дело, какими смешными, негодными средствами эти корни пытаются восстановить. Но ведь для простого обывателя научные (или псевдонаучные) тонкости роли никакой не играют. В любом случае здесь мы имеем не абстрактные идеи, спущенные сверху, но настоящую мифологию, поддерживаемую от души, а не по приказу. То, что она изначально компенсаторная, говорит только в пользу ее реальной неизбежности, а может быть, и необходимости.

О.: А то, что она по всем своим параметрам высосана из пальца, о чем говорит?

А.: О том, что это и есть народный миф с большой буквы. Высосанный из множества пальцев. Так и классические мифы формировались при непосредственном участии тогдашних ученых — жрецов, поэтов, шаманов, кабинетных философов и профессиональных юродивых, элиты и массы, дирижеров и хора, хитрованов и идиотов…

О.: Так вот вместе? Удачное сочетание.

А.: Просто факт. И ныне академики народных академий братаются с пресыщенными постмодернистами и с голодными реваншистами. Такой миф устраивает слишком многих, и потому он совершенно невосприимчив к ученой критике.

О.: Ну вот. Опять возвращаемся к менталитету, не зависящему от прогресса. Чего ж тогда удивляться, что век прогресса не видать?! И воли тоже.

А.: Это уже весьма устаревшая, «непрогрессивная» идея о том, что просвещение и прогресс, якобы, вытесняют всякую мистику и мифологию. Ничуть не бывало. В технологии — да (и то там уже давно своя, научно-технологическая мистика и мифология), но не в гуманитарных науках и не в общественной жизни. Напротив, интеллектуальные школы легко вытесняются практическими, с присыпкой из псевдоинтеллектуальной окрошки, руководствами по прикладной магии — всякие там психоделические и астро-сайентологические «аумы» 3-й степени. Безусловно, этот магический эскапизм — реакция на отчужденность, техницизм, унификацию и проч., но убегают в магию технические люди, и убегают массово] Впрочем, и высокие традиционные ценности — фольклор, церковь, мораль, история — не меньше извращаются в употреблении и используются в одном ряду с магическими камланиями и порнухой. На Западе в свое время — маркузи из джакузи — призывали к биологическому и эстетическому раскрепощению, вот и напризывали. Теперь прогресс технически все это позволяет. Раскрепощение уже поставлено на конвейер. Прогресс заказывали? Получите! А вспомним, что тогда же писал И. Бродский в своей ранней поэме: «…верх возьмут телепаты, / буддисты, спириты, препараты, / фрейдисты, неврологи, психопаты. / Кайф, состояние эйфории / диктовать нам станет свои законы. / Наркоманы прицепят себе погоны…» и т. д. Вот и приехали, пусть и не все.

О.: И какой из этого может последовать практический вывод? Меняется технология, но человек остается животным, неизменяемой «сволочью»? «Приехали» всё же не все. Это важно. Менталитет не меняется, а жить-то хотят как на Западе. И самых отъявленных неоязычников не загонишь в избу с родной теплой коровкой и светлой лучиной. Но бесплатных завтраков не бывает. Жрать захочешь, плюнешь и на родной менталитет.

А.: Вопрос об эволюции ментальности — самый темный из всех. Тут на любой пример может последовать десять примеров противоположных. Типичная ошибка — мнение, что «плохой» менталитет следует (и якобы возможно) заменить «хорошим». Т. е. люди у нас такие-то, а мы сделаем их другими. Сходной ошибкой является надежда примкнуть к чужому менталитету (к «хорошему» от «плохого»). Результаты этого известны. Менталитет исчезает только вместе с людьми. Возможно, к этому сейчас и идет. Но это лишь одна сторона вопроса. С другой стороны, нельзя и преувеличивать значение различий и национальных стереотипов. Различия все — на поверхности. А на глубине, и в ситуациях экстремальных различия пропадают, крайности сходятся, специфика стирается. При таком раскладе представители некоего особого менталитета гибнут без всякой пользы для общечеловеческого прогресса.