История Одного Андрогина

– А что случилось?

– Вишесы все узнали. – молвил Натаниэль.

– Какой ужас! Ты проходи, чего стоишь!

Астрид тут же впустила Натаниэля в свою обитель. Она поняла, что Натаниэлю некуда идти. Как всегда, она не могла не цапнуться с бабулей, после чего Натаниэль сказал ей, когда поставил свои сумки и сел на кровать:

– Почему ты так с ней?

– Проехали. – махнула рукой Астрид, добавив, - Ты лучше расскажи, что с тобой!

– Вишесы узнали, что я андрогин.

– Это ты им так сказал?

– Нет, Сабрина сама увидела. Я сказал ей, что я – гермафродит.

– И данный факт взбесил ее?

– Не то, чтобы взбесил…

Натаниэль опустил голову и стал выглядеть погруженным. И Астрид, присев рядом, сказала:

– Что такое?

– Понимаешь, Астрид! У меня такое ощущение, что я обманщик! Что я лжец! Ты как думаешь?

– Эй, ты чего? Ты не обманщик! Если ты об этом, то ты же мне все рассказал! Со мною ты честен! Не так ли?

– Помнишь, ты спрашивала меня о моей матери?

– Да, а что? – взгляд Астрид стал более встревоженным.

– Так вот, я хочу тебе рассказать, кто была моя мать. Я не хочу скрывать от тебя что-либо.

– Ты уверен, что хочешь мне рассказать об этом?

Натаниэль кивнул головой, сделал тяжелый глоток и сказал:

– Моя мать – всемирно известная супермодель Синди Уолкотт, а я ни кто иной, как Натаниэль Уолкотт, тот самый, который.

Лицо Астрид онемело от изумления и единственное, что она могла промолвить, так это:

– Ни хрена себе!

Натаниэль глянул на нее и увидел обалдение в ее глазах. Астрид, пытаясь сдерживать свое удивление, сказала:

– Синди Уолкотт? Та самая?

– Та самая. Вот видишь, ты так же, как и все знаешь, кто это такая.

– Почему ты не говоришь об этом людям?

– Потому что так надо. Никто не должен знать этого! Слышишь? Никто! Я поделился с тобой сокровенным.

– Хорошо. Я – могила.

– Я не хочу глупого внимания к себе. Натаниэль Уолкотт – это никто! Это ребенок, брошенный на пороге детского приюта. Ева Адамс – вот кто достоин внимания людей!

В Натаниэле проснулись эмоции. Он стал говорить, не сдерживаясь, а его слезы стали накапливаться болью. Астрид обняла его, пытаясь успокоить.

– Хорошо. Тихо, успокойся! Я все поняла! Не плачь, мой милый андрогин! Все будет так, как ты захочешь!

– Я должен стать таким же, как она! – говорил Натаниэль, выплакиваясь в плечо Астрид, - Только это не должен быть Натаниэль! Мне нужна Ева Адамс!

– Почему?

– Я не хочу, чтобы люди думали, что я добился чего-то благодаря своей матери. «Посмотрите! Это же сын Синди Уолкотт!». Это не та слава, которой я хочу! Я хочу сковать себя самого собственными руками, без лишней помощи и веры!

Астрид восхищалась и опасалась своего друга одновременно. Она оторвала его от своего плеча и, обхватив его лицо ладонями, стала вытирать слезы на его щеках. Заглянув ему в глаза, она сказала:

– Послушай, Натаниэль! Ты в праве сам решать, что говорить, а что утаить от общества. Но коль ты стал говорить обо всем мне, так выговорись сполна! Тебе потом легче станет, уверяю! Я твоя лучшая подруга! Ты и сам об этом знаешь!

Натаниэль покивал головой и, втянув в себя все сопли, решил раскрыть хоть что-то о своей матери, кроме как имя.

– Синди усыновила меня, когда мне было 6 лет. Я сразу воспринял ее как свою родную мать. И любил только ее. Больше никого так не любил. И люблю поныне. Она идеальна. Я не видел человека, о котором я скажу нечто подобное. А еще, когда мне было 10 лет, она мне подарила вот этого ангела, в честь которого меня назвали в сиротинце. Я никогда не снимаю его со своей шеи. Это лучший подарок в моей жизни. Синди любила меня. И пусть кто-то говорит обратное, я никогда ему не поверю. Я знаю, как оно было и есть на самом деле.

Натаниэль снова прослезился. Астрид молвила ему:

– И тебе никогда не было интересно, кто твои настоящие родители?

– Нет. Зачем мне знать людей, бросивших меня на произвол судьбы?

– Логично.

– Синди была не такая.

Между ними всплыла пауза. У Астрид зудела одна фраза в голове, которая не давала ей покоя, и которая заставила ее пожалеть о сказанном:

– Знаешь, я не особый знаток моды. Возможно, я видела твою мать по телевизору не более двух раз. И там говорили нечто такое, я не знаю, знаешь ли ты об этом…

– О чем?

– Там говорили, что твоя мать скончалась от передозировки наркотиками.

– Ложь! – резко вскрикнул Натаниэль, - Никто не знает правды! Я там был! Я знаю правду! – он стал выглядеть словно обезумевший, - Никто не знает правды! Никто не знает правды! Никто…

– Тихо, тихо! Успокойся! – схватила его в свои объятия Астрид, - Я же не настаиваю! Тебе виднее, друг мой!

– Ты не знаешь, как это – зайти в комнату матери и обнаружить ее мертвой! – начиная рыдать в плечо Астрид, говорил Натаниэль.

Астрид нечего было сказать. Она боялась сказать лишнего. Натаниэль был вовсе расклеен. Перед его глазами всплыла былая картина, и он пытался забыть об этом, хоть как-то удалиться, придумать что-то новое в своей голове.

– Она умерла не от наркотиков! Ее не могли убить наркотики! – более тихим тоном, стал слагать Натаниэль.

Он знал, что врет себе. Но это нравилось ему больше. Он перечил сам себе, пытаясь казаться честным. И он не знал, как понимать все это. Он вовсе потерял контроль над своими мыслями. Кто сейчас управляет ими? Ангел во плоти Натаниэль, или амбициозная Ева? Что происходит с ним? Где границы всех эмоций? Он не понимал себя. И сдавшись своему сознанию, он стал слагать абсолютно не задумываясь:

– Почему она так редко со мною находилась? Разве сложно было быть рядом со мной? Или быть может, она не хотела? Чем я ей не угодил? Почему она была такой холодной? Я всегда старался угодить ей, и до сих пор… Я так хочу стать таким же, как она!..

У Натаниэля снова покатились слезы. Астрид никогда не видела его таким. Но она пыталась быть хорошим психологом и лучшим другом для него. Она сказала, гладя его плечи:

– Все будет хорошо! Вот увидишь!

Натаниэль, втягивая в себя сопли, вдруг резко успокоился. Его взгляд стал задуманным, но не отпуская Астрид, он сказал: