История одной семьи. Книга вторая

Я сдружилась с одной девушкой, Аней, приехавшей из Белорусии. У нее была яркая внешность, особенно выделялись на ее белоснежном лице большие темнокоричневые глаза с длинными пушистыми ресницами. Она нравилась мальчикам и чувствовала это. В конце сентября в нашей группе прибавилось еще двое студентов – юношей. Они были приняты в институт условно, т.е. при условии, что кто-то не явится на учебу и будут свободные места. Один из них был маленького роста. Фамилия у него была Дмиш, и мы по ассоциации прозвали его «мышь». А второй – среднего роста, черноволосый и довольно привлекательной внешности. Его звали Степаном. Был он местный, родом из небольшого села недалеко от Львова. Он мне сразу понравился. В перерывах, когда мы с Аней уединялись где-нибудь у окна, он подходил к нам и заводил разговор. Ане он видно тоже нравился, к тому же она считала, что только она одна может нравиться мальчикам, поэтому всегда перехватывала инициативу разговора. Я в этом случае отходила в тень и не мешала им. Потом, когда мы сдружились со Степаном поближе, он мне сказал, что подходил к нам только из-за меня, а я почему-то всегда больше отмалчивалась и отходила в сторону.

Я вообще была очень стеснительная девушка и почти не имела опыта общения с мальчиками. Наверное потому, что я росла без отца. Отец для девочки нужен не меньше, чем мама. С ним она приобретает свой первый опыт общения с противоположным полом. Всего этого я была лишена. Теперь же попав в группу, где большинство мальчиков, я постепенно стала находить с ними общий язык. Со временем мне даже стало легче общаться с мальчиками, чем с девочками. С мальчиками я всегда могла найти тему для разговора, так как я много читала, ходила в театры, слушала музыку, а вот с девочками, особенно когда заходил разговор о моде, о стиле одежды, о косметике, я пасовала. Жили мы с бабушкой в небольшом достатке, моя стипендия и несколько квартирантов, вот и весь доход. У меня просто не было возможности приобретать дорогие и модные вещи. Я правда старалась одеваться в рамках приличия, что-то перешивалось, что-то покупалось подешевле. Но я не была докой в этих вопросах. Я так понимаю, что во мне был этот комплекс бедности, который мешал мне блистать в обществе девушек. В жизни нет мелочей. Все взаимосвязано, и, когда в цепи не хватает даже одного звена, возникают всякие комплексы и чувства ущербности и неуверенности.

Кстати, об отце. Он жил по-прежнему на Крайнем Севере. После развода с мамой единственно, что связывало меня с ним, это ежемесячное получение алиментов. Мы с ним не переписывались, да и с мамой после ее отъезда в Крым я тоже потеряла всякую связь. Доходили редкие слухи через маминых подруг, с которыми она поддерживала связь, что Витя и Мила живут с отцом, а остальные дети с мамой. Той зимой, когда я закончила школу и работала на заводе мы с бабушкой неожиданно получили от отца телеграмму. Он сообщал, что приезжает во Львов. Последний раз я его видела еще ребенком, шесть лет назад, а теперь я уже была взрослой девушкой. Я помню, его приезды были событием для нас. Он всегда был редким гостем в нашем доме. И вот теперь он приезжает вновь. С ним в моей жизни не было связано много событий. Мы не были родственно близки. Так номинально значилось, что у меня есть отец. Правда с ним не были связаны и те огорчения, которые были связаны с мамой. Хотя в той истории с вселением в нашу квартиру чужой семьи была и его доля вины, но все это было позади и уже не чувствовалась так остро. Как всегда, в подарок он привез какие-то пустяки. Он отличался патологической жадностью, но покушать хорошо он любил и поэтому они с бабушкой пошли сразу на базар и купили много всякой вкусной еды. Бабушка приготовила роскошный обед. После обеда я одела свое платье, в котором была на выпускном вечере, и папа сделал несколько фотографий. Вечером мы с ним гуляли по зимнему городу, был легкий морозец и под ногами хрустел снег. Я расспрашивала его о жизни на Севере. Он мне рассказывал о своем увлечении рыбной ловлей и моржевании, о длинной полярной ночи и коротком полярном лете. Все это мне было очень интересно и ново. Мы говорили на нейтральные темы и старались не касаться того, что могло бы вызвать не нужную боль. Но один неприятный разговор между ним и бабушкой все же произошел. Заговорили про алименты. Бабушка вспомнила как у нас отняли половину денег. Он стал оправдываться, что в этом не было его вины, так как инициатором всего была Надя (моя мама). Это было так правдоподобно, что бабушка даже пожалела его, и, когда он предложил отозвать исполнительный лист и обещал присылать нам деньги сам до исполнения моего восемнадцатилетия, бабушка поверила ему и согласилась. Он сказал, что он занимает высокую должность и ему неприятно перед коллегами, что с него высчитывают алименты. Он еще хотел продлить бронь на квартиру, но у него не было с собой документов с места работы, и он попросил бабушку заняться этим вопросом, когда он вышлет ей необходимую справку. Он что-то начал говорить, что без брони у нас могут отнять эту квартиру, так как ордер был на его имя. Бабушка согласилась заняться этим.

Он пробыл у нас недолго и через пару дней засобирался в обратную дорогу. Мне не хотелось, чтобы он уезжал так быстро, и я сказала ему об этом. Но он сослался на то, что отпуск заканчивается и ему надо быть на работе. Я вызвалась проводить его на вокзал. Вокзал для меня всегда был таинственным местом и связан с путешествиями в новые неизведанные дали. Мне хотелось быть с отцом до самого отхода его поезда. Кто его знает, когда будет наша следующая встреча и будет ли?! Но он настойчиво выпроваживал меня домой. Явно, он что-то хотел скрыть от меня. Вернувшись домой, я рассказала об этом бабушке. Она предположила, что он поехал не в Москву, как собирался, а в Крым к Наде и хотел скрыть это от нас. В этот вечер его отъезда я почувствовала невыносимую боль в сердце. Не знаю, что сказалось, то ли этот неожиданный его приезд, его поведение на вокзале и ощущение расставания, то ли все это вместе, но мне было трудно дышать. Бабушка, увидев мое состояние, испугалась, принесла валерьянку и накапала в стакан несколько капель. Чтобы отвлечь меня от грустных мыслей, предложила поиграть в карты. Постепенно капли подействовали и меня стало клонить ко сну. Утром я почувствовала себя немного лучше, но сердце болело, и я пошла к врачу. Оказалось, что с сердцем было все в порядке, но в результате волнений у меня возникли спазмы на нервной почве. Врач посоветовала попить успокоительных каплей и переключить свое внимание с грустных мыслей на что-нибудь радостное. Это был очень мудрый совет, но в молодом возрасте трудно следовать ему и только с возрастом начинаешь это понимать. Чтобы закончить эту тему, я хочу сказать, что бабушка выполнила просьбу отца и отозвала исполнительный лист. Правду сказать, что отец обманул нас и свое обещание не выполнил; он нам не прислал больше ни рубля. Единственно, что бабушка не сделала, она не стала возобновлять бронь на квартиру, а начала хлопотать, чтобы эту квартиру переписать на мое имя. Сколько пришлось походить моей старенькой бабушке по государственным учреждениям, сколько оббить порогов, сколько покланяться, прежде чем она добилась, чтобы выдали ордер. Нам выдали ордер на две фамилии, на мою и бабушкину, так как площадь квартиры превышала норму только для одного человека, а семьей бабушка и внучка не считались. Теперь уже никто не мог нас побеспокоить, квартира была нашей. За это мой низкий поклон моей бабушке. А с отцом мы встретились еще раз много-много лет спустя на его 70 летнем юбилее. В то время он уже вернулся с Севера и жил в Казахстане. Но об этой нашей последней встрече я расскажу позже.

2.2 Моя первая любовь

Декабрь в институте оказался самым напряженным месяцем. Подходил конец семестра и надо было сдать много зачетной работы. Все у меня было успешно сдано, но по черчению мне поставили удовлетворительно, что конечно меня огорчило. К экзаменам я подготовилась хорошо и все предметы сдала на отлично. Как отличница я стала получать повышенную стипендию. Это было небольшое прибавление в деньгах, но все-таки прибавление к нашему скудному бюджету.

После зимних каникул я записалась в институтский танцевальный ансамбль. Мне всегда нравилось танцевать, еще со школьных времен, а потом и на заводе в цеховом ансамбле. В институтском ансамбле мы в основном разучивали народные танцы, а затем выступали на сцене во время праздников. Всегда очень волновались перед выступлением, но зато приятно было слышать рукоплескание зала в случае успеха. После концерта обычно были танцы. Во времена нашей молодости танцевальные вечера – это было то особое место, которое располагало к общению и симпатиям. С замиранием сердца девушки ждали приглашения к танцу. Было приятно, когда тебя приглашали, особенно если это был тот юноша, который тебе нравился. Музыка, приподнятое праздничное настроение, симпатичные молодые улыбающиеся лица, все это поощряло к возникновению взаимности между юношами и девушками. Проще сказать – это была та площадка, где можно было встретиться с противоположным полом и завести знакомство, а может и любовь и, чем черт не шутит, даже пожениться.

На одном из таких вечеров мы как-то незаметно сблизились со Степаном, моим одногруппником. Степан пригласил меня на один танец, потом на другой… Мы не заметили, как провели почти весь вечер вместе. В конце вечера он предложил проводить меня домой. Мы шли по вечерним улицам, обсуждали наши институтские дела. Иногда наши руки касались друг друга и такое тепло и радость разливалась по всему телу! Нам было хорошо друг с другом. Не могу сказать, что у нас возникли стабильные отношения после этого вечера, но какая-то невидимая ниточка протянулась между нашими сердцами. Встречаясь на лекциях или в институтских коридорах, мы говорили о разных пустяках, но глаза были красноречивее, чем слова. Чувствовалось, что нас тянуло друг к другу. Иногда он провожал меня домой после занятий. Однажды моя бабушка увидела нас вдвоем.

– Эля, кто этот юноша?

– Это мой однокурсник.

И я рассказала бабушке все, что знала о нем.

– О! Да он местный! – В один голос воскликнула бабушка и соседка тетя Оля, которая была в это время у нас в гостях.

Дело в том, что хотя в Советском Союзе говорилось, что у нас нет национальных проблем в государственном масштабе, что мы одна народность «советский народ», на бытовом уровне все это было не так. Местные украинцы называли русских «москалями», а русское население и даже украинцы восточных областей презирали всех западных украинцев и называли их «местными». Поэтому дружба между русской девушкой и местным парнем не приветствовалась. Бабушка и тетя Оля с обеих сторон стали воспитывать меня, убеждая прекратить всякую дружбу со Степаном. Я оказалась между двух огней. С одной стороны я была послушной бабушкиной внучкой, а с другой Степа мне очень нравился, и я не могла отказаться от дружбы с ним. Как-то на перерыве между лекциями ко мне подошел Степа и спросил, что я буду делать сегодня вечером. Я сказала, что у меня будет репетиция в танцевальном кружке с 4 до 6 вечера, а потом я буду свободна.

– Я приду встретить тебя после репетиции, и мы пойдем в кино. Хорошо?

Я не могла ему отказать и утвердительно кивнула головой, хотя в душе я помнила, что он «местный». Два противоречивых чувства боролись во мне. Я хотела и боялась этой встречи.

Я пришла на репетицию, но оказалось, что по каким-то причинам ее отменили. До назначенной встречи было два часа. Ждать долго и я, обрадовавшись, что у меня есть причина избежать этой встречи, пошла домой. Но по дороге домой сомнения не покидали меня: «а правильно ли я поступила, что не дождалась Степана?» Весь этот вечер я не могла найти себе места. Памятуя негативное отношение бабушки к Степе, я боялась, что он может прийти к нам домой. Но он не пришел. Потом я узнала, что Степа приходил на свидание как мы договорились. Принес мне большой букет желтых роз. Узнав, что занятия танцевального кружка отменили, он стал искать меня по всему зданию. Убедившись, что меня нет, он с досады выбросил букет в мусорный ящик и пообещал для себя больше никогда не приносить мне цветы.

На следующий день, встретив меня в институте, он даже не поздоровался со мной. Я подумала, что нашей дружбе пришел конец. Вот и хорошо! Это было решение вопроса о дружбе с «местным» и мир с бабушкой, а с другой стороны, сердце щемило от тоски. Я сама того, не сознавая уже тянулась к нему всем своим существом. Единственно, что меня отвлекало от грустных мыслей, это окончание семестра и приближение весенней сессии.

Я опять постаралась и сдала все экзамены на отлично. После экзаменов у нас были запланированы ознакомительные экскурсии по ботанике. Нам как будущим лесоводам необходимо было ознакомиться с растениями, кустарниками, деревьями в их природном виде. Вокруг Львова и даже в самом городе было много не тронутых кусочков природы. На следующий день после последнего экзамена мы собрались на конечной остановке трамвая. Идти надо было 2-3 километра. Утро было прекрасное. Светило солнце. Было тепло, но не жарко. Мы с веселым гомоном тронулись в путь. Как-то незаметно рядом со мной оказался Степа. Сначала мы перебросились несколькими незначительными фразами. Вспомнили то неудачное свидание. Время прошло, и острота обиды сгладилась. Я объяснила ситуацию и попросила прощение, что не подождала его. В общем мы помирились с ним и сразу на душе стало так тепло и легко, как будто вся тяжесть моего поступка сразу ушла из сердца. Целый день мы провели на природе, выполнив весь план запланированных экскурсий и целый день мы были со Степой рядом.

С первого июля наша группа поехала на производственную практику. в леспромхоз недалеко от Львова. Нас поселили в общежитие, которое располагалось в 2х этажном кирпичном здании с высоким чердачным помещением. В здании было несколько комнат. В одной из них на втором этаже поселили всех девочек первого и второго курса. Комната была большая светлая. Там стояло в ряд более двадцати кроватей и почти все были заняты. Питались мы в столовой леспромхоза. Кормили нас бесплатно. С утра, после завтрака мы уходили на работу. Нам была определена делянка, где был высажен молодой лес, и мы ухаживали за этими деревцами, пололи, грабили, окучивали. Работа требовала физических усилий, но это не было тяжело для молодого тела и даже приятно размяться после годового сидения в аудитории. По вечерам и в воскресенье было свободное время. Каждый мог заниматься своим любимым делом. Мы с Аней любили ходить гулять. Леспромхоз расположен в небольшом селении и основным местом для прогулок была железная дорога, проходящая рядом с поселком. Мы как козочки прыгали по шпалам, которые уходили далеко за горизонт. Создавалась иллюзия бесконечности. Я понимаю, что это было опасное занятие, но молодость любит рисковать. Другим рискованным делом было загорать на крыше. Через чердачное окно мы вылазили на крышу и отдавались во власть жарких солнечных лучей. Где-то далеко внизу был замощенный двор. Крыша была слегка покатая и надо было быть очень осторожным, чтобы не свалиться вниз. Мороз пробирается по коже, когда вспоминаю как мы рисковали. А еще мы читали, крутили хула-хуп, пели песни и спали, досыпая те недоспанные ночи во время учебного года. Часть наших мальчиков уехала на практику в Сибирь в лесоустроительную партию. Степа тоже поехал туда. Я часто думала о нем и в мыслях торопила время, чтобы побыстрее наступило первое сентября, когда я смогу вновь увидеть его.