История одной страсти
Шрифт:
— Что с Йэном?
— З-забрали. З-забрали Й-йена. З-зас-тре-лили Ноэля.
— Застрелили?! О боже, где он?!
Фортуна показала на дверь, и Фэнси ворвалась в дом. Гостиная была пуста, и ее взгляд устремился наверх, к лестнице, ведущей на чердак. Но Фортуна схватила ее за платье, увлекая в спальню.
Ноэль лежал на кровати. Его маленькая фигурка казалась еще более хрупкой на огромном матрасе. Он лежал не двигаясь, но Фэнси поняла, что он жив, по выражению боли, исказившей его лицо.
Фэнси положила ладонь на щеку сына. Кожа мальчика была теплой, а дыхание ровным. Откинув одеяло,
— Пуля… — Она вопросительно взглянула на Фортуну.
Девушка сложила большой и указательный палец в кольцо, в которое просунула указательный палец другой руки, показывая, что пуля прошла навылет. Она сделала жест в сторону стола.
Фэнси увидела там пустой стакан и знакомую обертку от порошка. Она поняла, что Фортуна дала Ноэлю снотворное.
— А Йэн? — спросила она. — Где он? Губы Фортуны вновь зашевелились. Она напряженно пыталась заговорить. Наконец она прошептала:
— Ш…шер..риф, Р-роберт, забрали его. З-заст-ре-ли-ли Ноэля.
— Роберт стрелял в Ноэля?!
Фортуна отчаянно замотала головой:
— Люди… шерифа.
— Но Роберт был там?
Сестра кивнула.
— И он оставил Ноэля в таком состоянии?
Она кивнула снова.
Кровь бросилась Фэнси в голову.
— Сколько человек там было?
Подумав, Фортуна подняла восемь пальцев.
— В Йэна тоже стреляли?
Она едва ли нуждалась в ответе. Йэн никогда бы не допустил, чтобы с Ноэлем что-нибудь случилось, если бы мог предотвратить несчастье.
Фортуна изобразила руками, как стреляют из пистолета. Ошибиться было невозможно.
— Йэн тоже ранен?
—Да.
— Серьезно?
Фортуна пожала плечами: она не знала.
— Они забрали его с собой?
Фортуна кивнула.
Фэнси закрыла глаза. Она едва сдерживалась, чтобы не закричать. Ее руки дрожали, душу сковал ледяной ужас, но в то же время ее охватила такая безудержная ярость, что перед глазами замелькали красные и черные точки. Она должна была взять себя в руки, чтобы найти выход из сложившегося положения.
Несколько раз глубоко вздохнув, она повернулась к Фортуне и взяла ее за руки.
— Я знаю, что уже темно, — начала она, — но ты должна поехать к Уоллесам, а потом найти врача.
Взгляд Фортуны скользнул к окну. Небо над полями стало темно-пурпурным. Через несколько минут землю окутает темнота. И все же Фортуна решительно закивала, хотя ее руки дрожали.
— Ты уверена? — мягко спросила ее Фэнси. — Я знаю, что тебе страшно, но по дороге к Уоллесам тебе ничто не угрожает, и до них недалеко.
Фортуна снова кивнула.
— Хорошо. — Фэнси отпустила руки сестры и выдавила из себя улыбку, которая, как она надеялась, должна была обнадежить девушку. — Мы оседлаем Токаху. Он быстро отвезет тебя туда.
Вместе они пошли в конюшню, захватив по дороге ждущую у крыльца кобылу, еле перебиравшую копытами после долгой поездки. Фэнси помогла сестре оседлать мерина. Вскочив в седло, Фортуна пришпорила коня и умчалась по направлению к ферме Уоллесов.
Стараясь унять дрожь в руках и успокоиться, Фэнси расседлала кобылу, насыпала ей овса и налила воды.
Она изнывала от тревоги за Йэна, своего шотландца, и за сына.Немного придя в себя, Фэнси подумала о сестре, о бессвязных словах, слетавших с ее губ. Фортуна заговорила впервые за девять лет. Фэнси грустно подумала, что при других обстоятельствах она бы плакала от радости.
Сейчас же она смахивала с ресниц слезы горя и страха.
— Господи, пусть с Ноэлем будет все в порядке, — молилась она. — И пожалуйста, пожалуйста, не дай Роберту убить Йэна. Пожалуйста…
— Накали нож.
Эти слова донеслись до Йэна сквозь пелену боли и забытья. Он пытался пошевелиться, но не смог. Призвав на помощь все свои силы, он приготовился к борьбе. В его сознании проносились яркие образы. Люди. Лошади. Звук выстрелов. Ноэль, упавший на землю…
— Он очнулся.
Йэн не узнал второй голос, но первый, без сомнения, принадлежал Роберту Маршу.
— Нож готов?
— Еще нет. Еще пару секунд.
— Проклятье, я не собираюсь стоять здесь всю ночь.
— Не понимаю, почему бы вам просто не убить его.
— И потерять сильного работника? — возразил Марш. — Нет, я хочу видеть, как он надрывается на моих полях. Я покажу этому каторжнику его место.
Йэн лежал не шевелясь. Он не хотел доставить Маршу удовольствие видеть, как он борется с болью. Кроме того, бок болел так, словно его рвала на части свора собак. Любое движение могло причинить еще большую боль.
Когда сознание его немного прояснилось, Йэн понял, что лежит в лошадином стойле, в конюшне. Немного приоткрыв глаза, он увидел, что конюшня служит одновременно и тюрьмой, несомненно, для мятежных рабов. Его лодыжки были прикованы цепью к стальному кольцу, прикрепленному к стене. Руки были связаны над головой веревкой.
Сосредоточившись на источнике самой сильной боли, Йэн опустил глаза вниз и увидел пулевую рану на боку.
Раздался скрежет металла, где-то поблизости зажгли огонь. Совсем рядом Йэн почувствовал жар пламени. Решив, что нет смысла оттягивать неизбежное, он поднял глаза и встретил взгляд Роберта Марша.
— Я не трачу деньги на докторов для своих рабов, — сказал Марш с издевкой. — Мартин — мой надсмотрщик. Он сейчас подлечит твою рану, хотя она не больше царапины.
— Я не твой раб.
— Ты так считаешь? У меня есть завещание, где черным по белому написано, что ты принадлежишь мне со дня смерти Джона. — Наклонившись, Роберт сунул Йэну в рот деревянный брусок. — И прикуси язык, а то еще проглотишь и подавишься. Нет, я не возражаю, но не сейчас.
Йэн знал, к чему клонит Роберт, и все же выплюнул деревяшку.
— Что с Ноэлем? — игнорируя угрозу Роберта, спросил он.
— Ничего страшного, — ответил тот, поднимая брусок. — Маленький паршивец не должен был поднимать оружие на представителя закона. — Он снова засунул брусок Йэну в рот. — Еще раз выплюнешь, и я заставлю тебя проглотить его.
На этот раз Йэн был благодарен куску дерева, в которое он вцепился зубами, поскольку помощник Роберта поднес к его боку раскаленное железо. Он сдержал стон, и в течение нескольких секунд словно пылал в адском пламени. Потом провалился в благословенную темноту.