История русских крепких питей. Книга-справочник по основным вопросам истории винокурения

Идею этой легенды мы также обнаруживаем в книге В. В. Похлебкина. Нет ни одного другого автора и нет ни одного исторического документа, где бы упоминался некий монах Исидор из Чудова монастыря в какой-либо связке с крепкими алкогольными напитками.

В основе предположений В. В. Похлебкина – исторический факт участия русской церковной делегации в Ферраро-Флорентийском Вселенском соборе (1438–1445 гг.). Он совершенно справедливо отмечает, что «в составе русской делегации были чрезвычайно образованные для своего времени люди: грек фессалиец Исидор, епископ суздальский Авраамий и с ними сто духовных и светских сопровождающих». Известно В. В. Похлебкину и то, что по возвращении в Москву Исидор был заключен в Чудов монастырь, откуда впоследствии благополучно сбежал.

И вот, основываясь на этих действительных исторических событиях, автор сочиняет захватывающий сценарий: «За 40-е годы как годы возможного начала русского винокурения говорит еще и тот факт, что в конце 30-х годов Италию впервые посетило русское церковное посольство, присутствовавшее на VIII Вселенском соборе. Известно, что члены посольства имели тесные контакты с католической верхушкой римской курии, посещали монастыри Италии, знакомились с организацией католических орденов и с монастырским хозяйством, бытом и промыслами, ибо речь шла об унии русского православия с римской церковью. Не исключено, что именно в монастырях Италии члены русской Духовной миссии имели возможность ознакомиться не только с аквавитой как продуктом, результатом дистилляции, но и увидеть винокуренное оборудование лабораторий и наблюдать сам процесс перегонки. Именно это знакомство с оборудованием, с техникой винокуренного производства могло иметь решающее значение для начала организации винокурения в России, ибо известно, что „лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать“. Никакая демонстрация напитка (аквавиты) не могла дать представления о винокуренном производстве, но достаточно было одного взгляда на оборудование, чтобы понять, что процесс этот несложен.

В составе русской делегации были чрезвычайно образованные для своего времени люди: грек фессалиец Исидор, епископ суздальский Авраамий и с ними сто духовных и светских сопровождающих. Они посетили Рим, Венецию, Флоренцию, Феррару. По приезде в Москву Исидор был заключен в Чудов монастырь, где просидел год, а затем бежал в Киев и оттуда в Рим. Удивительно то, что, во-первых, он не был сожжен Василием III [9] за переход на сторону римского папы на Флорентийском соборе; во-вторых, содержался в Чудовом монастыре в хороших условиях, а не как преступник; в-третьих, получил возможность беспрепятственно бежать, имея и транспорт, и сопровождающих; и, в-четвертых, не был преследуем Василием III, а невредимым оставил пределы Московского государства.

9

На самом деле речь идет о Василие II.

Вполне возможно, что, желая обеспечить себе жизнь, Исидор, как чрезвычайно хитрый грек, мог создать экспериментальную винокурню в Чудовом монастыре и, не имея винограда или изюма или испорченного вина, вполне случайно мог использовать зерно, жито. Именно получение спирта, о свойствах которого Исидор хорошо знал по своим более ранним поездкам в Италию в начале 30-х годов, могло облегчить ему усыпление стражи и бегство из монастыря» [37].

На самом деле из всего состава многочисленной русской делегации Исидор меньше всего подходил на роль любопытного монаха, так как являлся не более и не менее как митрополитом Киевским и всея Руси. И прибыл он на собор самолично, чтобы участвовать в решении вопроса чрезвычайной важности – объединения западной и восточной христианских церквей. Исидор был в числе иерархов, подписавших в конце концов унию, по которой по большей части вопросов православие уступило католическим догматам. Именно это вызвало гнев великого князя Василия II Темного, который «посадил его за стражу в Чудов монастырь, требуя, чтобы он раскаялся, отвергнув соединение с Латинскою Церковию» [38]. Но просидел он совсем недолго. В словаре книжников и книжностей, изданном под редакцией академика Д. С. Лихачева, приводятся сведения из Пиканоровской и Вологодско-Пермской летописей, в которых говорится, что Василий Темный после «обличения» Исидора «посади его в монастыре у Чюда, он же седе ту лето все», а тот осенью «убежа с Москвы до Тфери, а оттоле в Литву, да к Риму» [39].

В. В. Похлебкин не упомянул о высоком сане Исидора и продлил срок его пребывания в монастыре с нескольких месяцев до года. Невозможно представить, чтобы человек, занимавший высочайший в церковной иерархии пост, тратил свое время на изучение мелких «мирских» технологий. Тем более учитывая, что поездка его была не увеселительно-ознакомительной, а вся была посвящена ожесточенным дебатам по вопросам, разделяющим католическую и православную церкви. Причем дебаты эти велись в сугубо практических целях – найти общую платформу для преодоления разногласий, приведших в свое время к разделению церквей, и объединения всех христиан в лоне единой церкви. Можно смело говорить, что если бы эта задача тогда была решена, то последующая история нашего мира сложилась бы во многом иначе, а скорее всего, была бы совершенно иной. И совсем уж фантастическим выглядит предположение, что, попав в заточение, опальный митрополит немедленно начинает эксперименты по получению спирта, рассчитывая с помощью этого продукта винокурения усыпить бдительность стражи.

В. В. Похлебкин не учитывает широко известный факт, что в те времена винокурения как отрасли, производящей опьяняющие напитки, нигде в мире, и в том числе в Европе (включая Италию), не существовало. Тогда продукт перегонки спиртосодержащего сырья применялся только и исключительно в качестве лекарства и был предметом аптекарского искусства [19, 40, 41, 42]. Поэтому если и говорить о перенесении итальянского опыта на русскую землю, то лишь в отношении изготовления лекарственных средств, к коим термин «винокурение» не может применяться просто по определению.

С другой стороны, в домыслах такого рода нет ничего криминального, каждый волен фантазировать на основе имеющегося исторического материала. Но такого рода реконструкции нашего прошлого носят название «версии». Если версия выдерживает придирчивое испытание всей совокупностью имеющихся на данный момент исторических документов, то она переходит в разряд установленных фактов.

Причастность монаха Исидора к возникновению русского винокурения является лишь версией В. В. Похлебкина, не находящей документальных подтверждений.

4. Винная (водочная) монополия

Легенда № 4. Первая царская монополия на производство спиртных напитков устанавливается в 70-х годах XV века. А всего в истории России насчитывается шесть периодов монополии.

Теперь поговорим о легендарных (в большей своей части) шести похлебкинских монополиях. Приведем их точно в таком виде, как они даны в его «Истории водки»:

«Первая монополия 1474–1553–1598–1605 гг.

Вторая монополия 1652–1681–1689 гг.

Третья монополия 1697–1705–1716 гг.

1734–1765 гг. (официально отменена).

Четвертая монополия 1894–1902–1914 гг.

Пятая монополия 1924–1992 гг., 7 июня.

Шестая монополия 1993, 11 июня» [43].

То, что в приведенном перечне даты представляют собой набор цифр, чаще всего к монополии никакого отношения не имеющих, подробно разобрано в моей книге «Правда и ложь о русской водке» [23]. Здесь же не будем тратить на это время, а постараемся понять, как же дело обстояло на самом деле.

Начнем с цитаты из Манифеста Екатерины II, опубликованного в 1765 г.: «…питейная продажа есть издревле короне принадлежащая регалия, как то и Уложеньем 157 года неоспоримо доказывается, и сохранение оной есть тем большой важности, что тем избегаются всякие другие тягостнейшие налоги» [44]. Уложенье 157 года – это свод законов, принятый на Земском соборе 1649 г. (7157 г. по старому стилю) и утвержденный царем Алексеем Михайловичем. А регалия (смотрим в толковом словаре Даля) – не что иное, как «Коронная монополия». Даль еще добавляет: «Вино и табак составляют у нас регалии, принадлежность казны» [45]. То есть в тех случаях, когда речь идет о монархии, слова «регалия» и «монополия» являются практически синонимами.

Так что же получается? По списку В. В. Похлебкина как раз в 1765 г. заканчивается очередная третья монополия и наступает перерыв на целых 130 лет, а самодержица российская в этом же году не только говорит о непрерывности регалии с давних времен, но и убеждена в большой важности ее сохранения и на будущее. И, как показывает обзор российского законодательства, царская регалия на питейную продажу завершилась только вместе с концом царской династии. Был только один непродолжительный период с 1863 по 1895 г., когда царская власть отказывалась от этой регалии, передав производство и продажу питей во власть свободного рынка. Затем, после революции 1917 г., регалия естественно перетекла в монополию уже советского государства, которая действовала до его развала и была отменена в 1992 г. То есть, по большому счету, можно смело говорить, что в России всегда существовала одна многовековая монополия, лишь однажды прерывавшаяся на недолгие (в историческом плане) 32 года.