История русского романа. Том 1

Возникнув в 60–70–х годах XVIII века, русский роман не сразу достиг того высокого идейного накала, того глубокого реализма и классического художественного совершенства, которые стали позднее его отличительными особенностями. Вторую половину XVIII и первую четверть

XIX века — годы до появления «Евгения Онегина» — можно рассматривать как подготовительный период накопления сил, которые были нужны для возникновения классического русского романа. Как и наследие пове ствовательных жанров древней Руси, достижения писателей XVIII и начала XIX века сыграли свою важную роль в подготовке и формировании принципов русского реалистического романа следующей эпохи. В этом отношении велико было значение не только творчества Чулкова и обоих Эминых, а позднее Измайлова или Нарежного, уже наметивших в своих романах многие темы, характерные образы и ситуации, получившие более глубокую разработку в творчестве позднейших романистов. Высокий гражданский пафос и смелый обличительный дух радищевского «Путешествия из Петербурга в Москву», пристальное внимание к внутреннему миру человека, характерное для прозы Карамзина и лирики Жуковского, мастерство исторического повествования Карамзина — историка, сатира Крылова и Грибоедова и многие другие художественные открытия литературы XVIII и начала XIX века не прошли даром для создателей классического русского романа XIX века, но были творчески усвоены и переработаны ими. Лишь на основе творческого освоения этих богатых и разнообразных завоеваний русской литературы предшествующего периода мог окончательно сформироваться классический русский реалистический роман. Первый этап в его истории был отмечен появлением трех великих шедевров, которые имели исключительное, переломное значение для развития всей национальной русской культуры и сразу выдвинули русский роман на одно из первых мест в мировой литературе, — появлением «Евгения Онегина», «Героя нашего времени» и «Мертвых душ».

Начиная с 40–х и 50–х годов XIX века русский роман прочно выдвигается на определяющее, центральное место в развитии всей русской литературы. В романах Тургенева и Гончарова, Герцена и Чернышевского, Лескова и Щедрина, Достоевского и Толстого получили в период с 30–х по 80–е годы свое наиболее яркое и всестороннее выражение все многообразные и сложные проблемы жизни русского общества, вопросы, выдвинутые перед ним ломкой крепостнических отношений, развитием освободительного движения. Отныне русский роман благодаря своей идейности, гуманизму и глубокому реализму получает широкое признание за рубежом, оказывая мощное влияние на последующее развитие реалистического романа во всем мире. Идейные и реалистические традиции великих русских романистов этого периода получили дальнейшее развитие в творчестве Горького, создателя романа нового исторического типа — романа социалистического реализма.

2

Огромная роль, которую сыграл русский роман на протяжении последних полутора веков и которую он продолжает играть в наши дни, выдвигает перед советской литературной наукой в качестве одной из насущных проблем задачу изучения истории русского классического и советского романа, его жанровых особенностей, художественного мастерства русских писателей — романистов.

Плодотворное решение этой задачи предполагает сочетание глубокого изучения конкретных фактов истории русского и советского романа с теоретическим исследованием проблем романа как литературного жанра, установлением общих закономерностей его исторического развития.

Следует помнить, что широкое изучение проблем романа за рубежом развернулось во второй половине XIX века, в эпоху господства позитивизма, когда даже крупные представители буржуазной науки лишь в редких случаях ставили перед собой задачу теоретического обобщения накопленного исторического материала. Большинство работ зарубежных буржуазных ученых по теории и истории романа представляют в основной своей массе до сих пор либо работы идеалистического и формалисти-ческото характера, либо полезные сводки фактического материала и изложение отдельных частных наблюдений, без попытки более широко подойти к этим фактам и наблюдениям, связать их с историческим развитием общества и национальной культуры, с тем великим процессом, который В. И. Ленин назвал «художественным развитием всего человечества». [3] Лишь немногие исследования по теории и истории романа, — в частности появившиеся в последние десятилетия работы критиков-марксистов Р. Фокса, [4] А. Кеттла [5] и др., — составляют исключение из этого общего правила.

3

В. И. Ленин, Сочинения, т. 16, стр. 293.

4

Р. Фокс. Роман и народ. Гослитиздат, М., 1960.

5

A. Kettle. An Introduction to the English Novel, vol. I-II. London, 1951–1953.

Перед советскими учеными стоит задача во многом по — новому подойти к вопросам теории и истории романа, опираясь на то научное, материалистическое понимание истории человеческой культуры, основы которого заложены в трудах Маркса и Ленина. Это относится и к специфическим проблемам изучения путей развития романа в русской классической литературе.

Тем не менее русская критика XIX века и дореволюционная литературоведческая наука накопила и некоторые ценные традиции в области изучения теоретических проблем романа, его исторического формирования и развития на русской почве.

Обсуждение теоретических проблем романа началось в русской критике одновременно с появлением его первых образцов, в середине-

XVIII века, в эпоху Тредиаковского и Сумарокова. Оно не прекращалось в течение всей первой половины XIX века, и это помоглг Белинскому стать не только первым выдающимся теоретиком, но и первым историком русского романа.

Роман стоял в центре внимания Белинского с первых шагов его критической деятельности до самого конца жизни, причем взгляды великого- критика на роман не оставались неподвижными. Они претерпели серьезные изменения в связи с общим ходом развития мировоззрения Белинского, с его эволюцией от идеализма к материализму. И однако последующие ступени в развитии Белинского не отменяли предыдущих: его- последние, наиболее зрелые высказывания о романе во многих отношениях являются развитием и завершением того, что было намечено в ранних его статьях.

Уже в статье «О русской повести и повестях Гоголя» (1835) Белинский указал на центральное место, которое роман и повесть постепенно — к 20–30–м годам XIX века — заняли в развитии мировой литературы. Белинский высказал мысль, что эта гегемония романа и повести (которая в России окончательно определилась с началом творчества Гоголя) была определена не случайными, а глубокими историческими причинами: она была обусловлена развитием не только литературы, но и общественной жизни. «Форма и условия романа удобнее для поэтического представления человека, рассматриваемого в отношении к общественной жизни, и вот, мне кажется, тайна его необыкновенного успеха, его- безусловного владычества», — писал Белинский в 1835 году о причинах господства романа в литературе XIX века. [6]

6

В. Г. Белинский, Полное собрание сочинений, т. I, Изд. АН СССР, М., 1953, стр. 271.

Судьбы романа как жанра уже в молодые годы Белинский связал с судьбами «реальной поэзии», целью которой является не поэтическая идеализация действительности, а «истина» — суровая, часто беспощадная жизненная правда, т. е. связал с судьбами реализма. В отличие от эпопей и трагедии, роман, по его мнению, изображает не «полубога», а обыкновенного человека, «существо индивидуальное», [7] личность в ее взаимодействии с окружающей общественной жизнью. Поэтому роман не чуждается повседневности, в него на равных правах входят высокое и низкое, «красота» и «безобразие», самая возвышенная поэзия и самая обыденная житейская проза. [8]

7

Там же, стр. 267, 266, 265.

8

Там же, стр. 267.

Намеченная впервые в статье «О русской повести и повестях Гоголя» характеристика романа как центрального (наряду с повестью) жанра реалистической литературы XIX века получила дальнейшее развитие и уточнение в статьях Белинского 40–х годов. Белинский сформулировал в них мысль о романе как об «эпопее нашего времени». [9] На примере «Мертвых душ» Белинский в полемике с К. С. Аксаковым показал, что пафосом романа XIX века является раскрытие внутренних противоречий действительности в свете субъективного критического отношения к ней художника, его передового общественного идеала. Белинский охарактеризовал роман как наиболее широкий и свободный литературный жанр, синтетический по своему характеру, так как элементы эпического повествования в нем закономерно объединяются с лирически взволнованным, «субъективным» отношением писателя к действительности и напряженным его вниманием к наиболее острым, драматическим моментам общественной жизни. [10]

9

Там же, т. V, 1954, стр. 39.

10

Там же, стр. 25–28; т. VI, 1955, стр. 217–218.

Итог своим размышлениям над теоретическими проблемами романа и его художественными задачами Белинский подвел в последней своей обобщающей статье «Взгляд на русскую литературу 1847 года» (1847–1848). «Роман и повесть, — писал он здесь, — даже изображая самую обыкновенную и пошлую прозу житейского быта, могут быть представителями крайних пределов искусства, высшего творчества… Это самый широкий, всеобъемлющий род поэзии; в нем талант чувствует себя безгранично свободным. В нем соединяются все другие роли поэзии — и лирика как излияние чувств автора по поводу описываемого им события, и драматизм как более яркий и рельефный способ заставлять высказываться данные характеры… На его<романа>долю преимущественно досталось изображение картин общественности, поэтический анализ общественной жизни». [11]

11

Там же, т. X, 1956, стр. 315–316, 317.

В ряде статей и рецензий на русские и зарубежные романы 30–40–х годов Белинский явился первым в России историком романа, проследившим смену различных типов романа на протяжении развития этого жанра, начиная с рыцарского романа средних веков и до социального романа 30–40–х годов XIX века. Данный Белинским анализ Онегина, Печорина, Бельтова, Александра Адуева как типичных выразителей соответствующих этапов развития русского общества явился образцом для последующей критики.

Начатый Белинским анализ эволюции русского романа XIX века и его центральных образов, рассматриваемых в широкой исторической перспективе, в связи с развитием русского общества, сменой характерных для него культурных и социальных явлений и идеологических настроений, продолжил А. И. Герцен в работе «О развитии революционных идей в России» (1851), в предисловии к немецкому переводу романа Д. В. Григоровича «Рыбаки» «О романе из народной жизни в России» (1857) и в позднейхних литературно — публицистических статьях.