История Русской армии

С Австрией отношения раз и навсегда испортились, с Францией они стали натянутыми, с Англией все время можно было ожидать разрыва. Все дружеские излияния петербурского кабинета обратились в Берлин — столицу нашего традиционного друга. Традиционный друг этот не замедлил использовать в своих целях такой выгодный для него оборот дел.

Пруссакомания еще с гатчинских времен являлась незыблемой традицией наших руководящих кругов. Александр II неуклонно следовал этому отцовскому и дедовскому обычаю. В 1864 году он предложил своему дяде Вильгельму I объявить в союзе с Россией войну Австрии, Англии и Франции. Посоветовавшись с Бисмарком, король, однако, отклонил это предложение. Бисмарк заявил, что в случае победы Россия станет вершить судьбами всего мира и сядет на длинный конец рычага. Прямодушный король так и отписал в Петербург.

Период с 1863-го по 1875 год явился расцветом тесной русско-прусской дружбы, далеко выходившей за рамки простого дипломатического союза. С русской стороны дружба эта носила прямо задушевный характер, с прусской — Вильгельм I лично платил своему царственному племяннику тем же. Вильгельм I получил орден святого Георгия IV степени за Барсюр-Об в 1814 году, и когда орден 26 ноября 1869 года праздновал свое столетие, оказался старейшим из георгиевских кавалеров. На орденский праздник он командировал в Петербург своего брата принца Альбрехта и своего флигель-адъютанта полковника Вердера (награжденного за проезд в салон-вагоне от Вержболова до Петербурга Георгием IV степени наградой, которой не удостоились сотни доблестных, проливших свою кровь русских офицеров, кавказцев и севастопольцев). Александр II, возложивший тогда на себя ленту I степени, пожаловал это высшее русское военное отличие и прусскому королю при трогательной телеграмме. Вильгельм I немедленно ответил: Глубоко тронутый, со слезами на глазах, обнимаю Вас, благодаря за честь, на которую не смел рассчитывать… Осмелюсь просить Вас принять мой орден Роиг 1е МегНе. Армия моя будет гордиться, видя Вас носящим этот орден. Да хранит Вас Бог! Старик король был совершенно искренен: Нет, какова оказанная мне честь! восклицал он в письме к брату Альбрехту. — Я счастлив в высшей степени, но совершенно потрясен. От избытка чувств я едва не уронил листа, и слезы показались у меня при воспоминаниях… А под надежным прикрытием союза с Россией Бисмарк приступил тем временем к осуществлению своего грандиозного замысла.

Победа Пруссии над Австрией в 1866 году приветствовалась у нас и правительством, и обществом. В сферах радовались победам дяди Государя и августейших шефов российских полков (вдобавок верных и неизменных друзей России и доблестных братьев по оружию при Лейпциге). В обществе приветствовали победу прусского школьного учителя — победу демократической и просвещенной армии прусских солдат-граждан над реакционной и клерикальной аристократией Габсбургов.

Столь же радостно встретил придворный и официальный Петербург триумфальные победы пруссаков в 1870 году. Эти победы воспринимались как реванш за Альму и Инкерман. За Седан{160} Мольтке была пожалована георгиевская звезда. Белые крестики засияли в петлицах лихих командиров Гравелота и Сен-Прива, а то и на воротниках — у тех, кто уже получил эту высокую русскую боевую награду за Кениггрец и за Наход. Один лишь человек предвидел уже в те дни все ужасное зло, которое Германии суждено было причинить человечеству, и особенно России. Стоя в дрезденской толпе, провожавшей выступавшие в поход войска, Достоевский был одним из первых свидетелей зарождавшегося свирепого германского шовинизма. Это место Дневника писателя напоминает пророческую интуицию Бесов. Дипломатическая помощь, оказанная Россией Пруссии, была такова, что, извещая из Версаля официальной телеграммой Александра II об образовании Германской империи, Вильгельм I мог заявить: После Бога Германия всем обязана Вашему Величеству…

Нарушение Франкфуртским договором европейского равновесия почувствовалось, однако, в Петербурге. При всей посредственности своих руководителей наш Певческий мост{161} обладал весьма чувствительным сейсмографом (правда, всегда действовавшим с опозданием). Нежелание еще больше нарушить это уже поколебленное равновесие побудило петербургский кабинет энергично воспротивиться проекту Бисмарка добить Францию в 1875 году. Дипломатические представления были подкреплены внушительным сосредоточением 7 дивизий Виленского округа на прусской границе. Тевтонский меч был после этого вложен в ножны. Бисмарк и Мольтке поняли, что рассчитывать на свои восточные корпуса, как в 1866-м и 1870 годах, они больше не могут. К войне на два фронта Германия была не подготовлена как политически, так и стратегически. Бисмарк считал войну с Россией самой большой и непростительной ошибкой, которую может совершить Германия, — свою политику он строил на мирном использовании России. Возможность отомстить представилась Бисмарку три года спустя — на Берлинском конгрессе, где честный маклер лишил Россию всех плодов ее победы.

Такова была в общих чертах — от Парижского разгрома 1856 года до Берлинской капитуляции 1878 года — нетвердая и переменчивая политика петербургского кабинета.

* * *

Несмотря на эту слабую внешнюю политику, царствование Императора Александра Николаевича составило знаменательную эпоху в развитии нашей великодержавности.

В 1858 году по Айгунскому договору с Китаем Муравьев-Амурский присоединил к России Приамурскую область, и в 1862 году в заливе Посьета заложен пост и порт Владивосток. Туда были перенесены из Николаевска-на-Амуре все военно-морские управления, и Владивосток сделан главным нашим оплотом на Тихом океане.

К сожалению, тихоокеанской политики у нас в те времена еще не существовало. Петербург не сознавал огромного значения Камчатки и Аляски, вдвоем командующих всей северной частью Тихого океана. Камчатка с ее неисчислимыми естественными богатствами и незамерзающим Петропавловским рейдом оставлена втуне. Аляска же за ненадобностью уступлена в 1867 году за 5 миллионов долларов американцам (и те открыли в бывшей русской Америке богатейшие золотые россыпи). Приобретение Приморья стратегически не возмещало утраты Аляски, а сооружение Владивостока не оправдывало пренебрежения Петропавловском.

В 1864 году завершено дело двух предыдущих царствований — закончена Кавказская война, в российскую корону окончательно вставлена прекраснейшая из ее жемчужин.

Главным великодержавным делом Александра II явилось завоевание Средней Азии — исполнение мечты Петра. Сухой путь в Индию не только был найден, но Россия стала на нем твердою ногою. 1862 год — овладение Семиречьем, 1865 год завоевание Сыр-Дарьинской области, 1868 год — подчинение Бухары, 1873 год смирение Хивы, 1876 год — присоединение Ферганы, 1881 год — покорение Ахал-Текинского оазиса — являются блестящими этапами развития нашей государственности.

В 1870 году постылому Парижскому трактату нанесен первый удар. Воспользовавшись франко-германской войной, Горчаков аннулировал ту его унизительную статью, что воспрещала России содержать на Черном море флот. Однако мы и не подумали извлечь пользу из этого выгодного оборота дел. Семь лет было потеряно даром, и к 1877 году мы оказались по-прежнему без флота, что самым невыгодным образом повлияло на ход войны с Турцией. Флот является безошибочным критерием великодержавности данной страны, выразителем ее удельного веса в ряду мировых держав. Беглый обзор судостроительной программы дает всегда больше, чем кропотливый анализ дипломатических архивов. В 1878 году территориальные определения Парижского договора были отменены Берлинским конгрессом. Россия приобрела Каре и Батум и вернула Южную Бессарабию, правда, ценою жестокого дипломатического унижения, унижения тем большего, что она была победительницей.

В общем следует признать, что российская великодержавность в это царствование развивалась успешно, хоть и беспорядочно.

* * *

Военные преобразования Александра II мы можем разделить на два периода переходный домилютинский и основной милютинский. Первый период — частичные реформы в рамках старой николаевской армии, второй — создание армии нового типа.

Домилютинский период

Первые мероприятия нового царствования имели целью раньше всего облегчить ставшее непосильным для страны бремя военных расходов. Решено было произвести сокращение непомерно разросшейся вооруженной силы, увеличив в то же время ее боеспособность — пожертвовав в количестве, выиграть в качестве

Еще осенью 1855 года, после падения Севастополя, была учреждена Комиссия для улучшений по воинской части под председательством главнокомандующего гвардией и гренадерами генерала графа Ридигера. Старик Ридигер, лучший боевой генерал Императора Николая Павловича, сразу вошел в суть дела, усмотрев главное зло в чрезмерной централизации нашей военной системы, умерщвлявшей всякую инициативу. Ридигер наметил ряд мероприятий по децентрализации — в первую очередь, увеличение прав и ответственности командиров корпусов и дивизий, предоставление им возможно большей самостоятельности. Осуществить все эти мероприятия победителю Гергея не пришлось — он умер уже в 1856 году.

К 1 января 1856 года сухопутные силы России составили круглым числом 37000 офицеров и 2266000 нижних чинов, из коих 32 500 офицеров и 1 742000 нижних чинов регулярной армии. Во время войны, с 1853-го по 1855 год, было поставлено 866000 рекрут, призвано 215000 бессрочно отпускных, образовано наряду с 31 полевой пехотной дивизией еще 11 резервных пехотных дивизий и два корпуса Гвардейский резервный и Балтийский. (В регулярных войсках 32 530 офицеров, 1 742 342 нижних чина; в иррегулярных — 3640 офицеров, 168691 нижний чин; в ополчении — 647 офицеров, 364421 нижний чин. Рекрут поставлено 865762, отпускных призвано 215 197. Балтийский корпус состоял из 2-й пехотной и 2-й резервной дивизий).