История шестая. Гермиона Грейнджер и Связь с будущим

Он шел по классу, говоря теперь не так громко, а класс дружно выворачивал шеи, чтобы продолжать его видеть.

– Тёмные искусства, - говорил Снейп, - многочисленны, разнообразны, вечно изменчивы, и неискоренимы. Борьба с ними подобна борьбе с гидрой… так, я понял, вы никогда не слышали о Лернейской Гидре! Словом, с чудовищем, у которого, каждый раз как срублена одна из голов, сразу вырастает другая, свирепее и умнее прежней. Вы сражаетесь с противником безликим, переменчивым, неуязвимым…

Как он говорил, заслушаться можно же… Я и сама уже знала, что Темные искусства - это не только пытки и Авада, там столько интересного!

– Ваша оборона, - продолжал Снейп немного громче, - должна быть такой же гибкой и изобретательной, как и искусства, которым вы стремитесь противостоять.

Он вернулся к своему столу.

– Вы, я полагаю, абсолютные новички в использовании невербальных заклятий. В чём состоит их преимущество?

Я подняла руку. Мне очень хотелось сказать ему пару ласковых.

– Да, мисс Грейнджер?

– Ваш противник не знает, какое заклинание вы собираетесь применить, что дает вам преимущество, пусть в долю секунды.

– Слово в слово по учебнику, - бесстрастно сказал Снейп, - но в целом верно. Да, овладевшие невербальной магией, приобретают элемент неожиданности при наложении заклятий. Но, конечно, это доступно не всем волшебникам; здесь важны самообладание и сила воли, которых многим недостает.

Он недобро покосился на Гарри, а потом продолжил:

– Сейчас вы разделитесь на пары. Один партнер будет пытаться без слов заклясть на другого. Другой будет пытаться отразить заклинание в такой же тишине. Приступайте.

Участники нашего кружка уже неплохо знали щитовые чары, но невербалкой не владел никто. Ну, почти никто… Я подождала минут десять, потом закрылась от Невилла, но, конечно же, никаких баллов Гриффиндор не получил, хотя я была уверена, что Снейп прекрасно все видел.

Впрочем, он сам схлопотал от Гарри - тот инстинктивно поставил щит такой мощности, что профессора швырнуло в сторону (сам виноват, следить надо за подопечными). Растет мальчик… Еще и нахамил, а такого Снейп не терпит, я его достаточно изучила, так что Гарри схлопотал отработку.

– Он что, другую подопытную крысу не мог отыскать?
– кипел Гарри по дороге в гостиную.
– Как мог Дамблдор доверить ему вести защиту? Вы слышали, как он говорит о Тёмных искусствах? Он их любит! Всю эту многоликую, неистребимую муть…

– А ты будто говорил не так?
– спросил я.

– Как я?..
– осекся он.

– Да, когда рассказывал нам, что значит столкнуться с Волдемортом лицом к лицу. Ты говорил, это - не то же самое, что выучить наизусть парочку заклинаний, что нужно всё - ум, воля… А разве Снейп не то же самое сказал? О храбрости, сообразительности?

– Ты что, защищаешь его, что ли?
– негромко произнес Гарри, оправившись от шока.

– Защищаю преподавателя защиты? Я? Забавно, - усмехнулась я и ушла в библиотеку.

========== Часть 4 ==========

На зельеварение я тоже пошла, конечно же, хотя и понимала, что это будет совершенно не то…

Толстяк Слагхорн с моржовыми усами приготовил нам что-то интересное - котлы уже булькали, в классе странно пахло.

Нас было мало: четверо слизеринцев сели вместе, рэйвенкловцы тоже, а к нам троим присоединился Эрни Макмиллан. Вообще-то, ни Гарри, ни Рона Снейп бы не взял, но Слагхорн признавал не только оценки «превосходно», ему годилось и «выше ожидаемого». Не могу передать, какая меня глодала обида!

У Гарри даже учебника не было, он же мечтал бросить зелья, но… Слагхорн выдал ему потрепанную книжку - в шкафу имелось несколько экземпляров.

– Итак, - сказал Слагхорн, - я тут приготовил несколько зелий к вашему уроку, чтобы вы на них посмотрели, росто ради интереса. Эти зелья из тех, которые вы будете уметь варить сами, когда пройдёте курс подготовки к ТРИТОН. Вы должны были слышать об этих снадобьях, даже если вам ещё не приходилось их готовить. Кто-нибудь ответит мне, что вот это?

– Веритасерум, - ответила я, решив, что на этих занятиях поднятая рука мне никак не повредит!
– Снадобье без цвета и запаха, вынуждающее выпившего его говорить только правду.

– Очень хорошо, очень хорошо! А это? Очень-очень хорошо известное зелье… К тому же описанное в недавних буклетах Министерства. Кто-нибудь знает?

– Это оборотное зелье, - ответила я.

– Превосходно, превосходно! Так, теперь вот это… да, моя дорогая?
– сказал Слагхорн, чуточку растерявшись, когда я в третий раз подняла руку.

– Амортенция, сэр!

– Она самая. Об этом, наверное, и спрашивать глупо, - сказал Слагхорн, весьма впечатлённый, - но я полагаю, вы знаете, для чего это снадобье?

– Это самое мощное в мире любовное зелье.

– Правильно! Вы узнали амортенцию, полагаю, по её отличительному перламутровому блеску?

– И пару, поднимающемуся характерными спиралями. А ещё, считается, она пахнет для каждого по-разному, что кого привлекает…

– Умница! Могу я узнать, как вас зовут?
– спросил Слагхорн.

– Гермиона Грейнджер, сэр.

– Двадцать заслуженных баллов Гриффиндору, - сказал он, широко улыбнувшись.
– Но, конечно, амортенция не создает любви. Любовь нельзя ни сотворить, ни даже имитировать. Нет, это зелье просто навязывает вам сильное увлечение или, другими словами, навязчивую идею. Вероятно, это самое мощное и опасное снадобье в этом классе… Ну, за работу!

– Сэр, вы не сказали нам, что в этом котле, - заметил Эрни Макмиллиан, указав на стол Слагхорна.

– О… - начал тот. Конечно, не забыл о зелье, а просто ждал, когда его спросят, для пущего эффекта.
– Да. Что ж, дамы и господа, это — любопытнейшее зельице, именуемое Феликс Фелицис! Я так понимаю, мисс Грейнджер, знаете, на что способен Феликс Фелицис?

– Это - жидкая удача, - ответила я.

– Совершенно верно, ещё десять баллов Гриффиндору. Да, это очень забавное зельице, Феликс Фелицис, - сказал Слагхорн, - Исключительно заковыристое в приготовлении, а при ошибке - последствия катастрофические. Но если оно сделано правильно, как вот эта порция, вы заметите, что все ваши усилия имеют успех… по крайней мере пока эффект не пойдет на убыль.

– Почему же его всё время не пьют, сэр?
– нетерпеливо спросил Терри Бут.

– Потому что, переборщив, вы приобретёте легкомыслие, безрассудство, и опасную самонадеянность. В капле - лекарство, в ложке - яд!