История США от глубокой древности до 1918 года

Самым бедным белым жизнь тоже не казалась радостью без границ. Хотя рабочее движение продолжало усиливаться, правительство по-прежнему защищало деловые интересы, так что забастовки практически без вариантов пресекались военной силой, если не хватало других средств. Позиция правительства сводилась к тому, что оно нейтрально и просто должно следить за порядком. Но коль скоро порядок всегда сохранялся путем прекращения забастовки, нейтральность была целиком на стороне работодателей.

Даже политики-реформаторы обычно стремились к реформам в том смысле, что они бы хотели, чтобы с правительственными деньгами обращались честно, а администрация работала эффективно. Не было у них никакой жалости ни к состоянию бедных, ни к их мечтам о лучшей жизни, более высоких зарплатах и коротком рабочем дне.

Все большему числу рабочих становилось понятно, что единственным способом исправить их положение было объединяться в организации, которые могли бы выступать за трудового человека сообща. Работодатели вполне смогли разглядеть в этом опасность для себя самих, и потому они обычно увольняли любого, кто подозревался в участии в таком «трудовом союзе». И более того, правительство было склонно рассматривать деятельность «союзов» как заговор, взирая сквозь пальцы на комбинации нанимателей. (Что неудивительно, ведь у нанимателей были деньги для взносов в политические кампании или просто для дачи взятки, а у трудящихся в то время не было.)

В итоге первым «трудовым союзам» пришлось стать секретными организациями, а их действиям — быть террористическими, поскольку никаких законных прибежищ им не оставили. Так, в 1854 году ирландские горняки из угольных шахт Пенсильвании объединились в секретную организацию под названием «Молли Магуайр». Их деятельность наконец была раскрыта шпионом, нанятым угольными компаниями, чтобы проникнуть в организацию. Люди вроде Джея Гулда могли украсть миллионы и остаться уважаемыми членами общества, которое они надували; но это было невозможно для «Молли Магуайр», откуда рассылались грубые письма с угрозами владельцам шахт. Девятнадцать рабочих было арестовано, осуждено и повешено в 1875-м, и организации не стало.

Первой важной национальной трудовой организацией оказались «Рыцари Труда», основанные в 1869 году, — это также был тайный орден, поначалу избегавший репрессий. К 1886-му в него входило 730 000 человек по всей стране, и в тот год он призвал к 1600 стачкам, основной целью которых стало намерение учредить восьмичасовой рабочий день, чтобы трудящиеся могли пару часов в сутки отдыхать при свете дня. За это на них обрушился целый поток поношений со стороны газет (почти все антирабочие) и жестокость нанятых работодателями бандитов или же полиции, что было почти одно и то же. Джей Гулд похвалялся, будто всегда может нанять половину рабочего класса, чтобы расправиться с другой половиной, однако «Рыцари Труда» выиграли стачку против его железной дороги.

Вершина борьбы была достигнута в Чикаго во время забастовки против «Компании уборочных машин Мак-Кормика». Ее созвали 1 и 3 мая 1886 года, и полиция вмешалась, убив шестерых. Лидеры союза подняли людей на митинг протеста на площади Хеймаркет 4 мая — митинг, который оставался мирным, пока не подошла никем не спровоцированная полиция. Кто-то (никто так и не выяснил, кто именно) бросил бомбу, и семеро полицейских погибли, не считая многих получивших ранения.

Восемь анархистов, присоединившихся к митингу протеста и произносивших жесткие речи, были арестованы. Никаких улик в связи с тем, что кто-то из них бросил бомбу, не нашлось, однако нацию довели до истерии газеты и полиция, и после более-менее фарсового процесса 20 августа 1886 года их признали виновными. Четверо были повешены, и один совершил самоубийство. Троих бросили в тюрьму.

«Рыцари Труда» не пережили этого фатального года и быстро «стухли». Их место заняла более политическая Американская федерация труда. Руководил ею Сэмюэль Гомперс (род. в Лондоне 27 января 1850 года). В 1886-м он вывел свой союз изготовителей сигар из «Рыцарей Труда» и стал президентом новой организации, которую, за вычетом года, продолжал возглавлять до конца дней.

Гомперс направил «юнионизм» в консервативном направлении. Он оставил в федерации только квалифицированных рабочих, которые прежде всего не так уж страдали, и старался предотвращать стачки и потихоньку работать в рамках имевшегося порядка. В длительной перспективе его склонность избегать политики и социальной теории, напирая на практические вопросы, день за днем стремясь улучшить экономическую долю рабочих, принесла свои плоды, в частности потому, что с его подачи труд стал выглядеть респектабельнее и он сбавил градус истерии, с которой встречался каждый шаг. Однако в ближайшей перспективе это значило, что миллионы рабочих остались без голоса и были обречены страдать.

И все-таки если в Соединенных Штатах далеко не все казалось идилличным, американцы далеко оторвались от остальных людей на Земле. В мире тогда было совсем немного столь ценной свободы, как и сейчас, если на то пошло, но и тогда и сейчас у Соединенных Штатов имелось свободы значительно больше, чем у прочих.

Потому совершенно уместно, что на острове Бедлоу (ныне Остров Свободы) в гавани Нью-Йорка 28 октября 1886 года открыли Статую Свободы. Статуя была даром французского народа, который после падения Наполеона III жил в собственной республике. Создал ее французский скульптор Фредерик Огюст Бартольди.

Еще важнее, что Соединенные Штаты продолжали все в большей степени обретать статус технологического гиганта, которым становились. В 1882 году Эдисон открыл в Нью-Йорке свою первую коммерческую электростанцию. Первый из великих висячих мостов — Бруклинский — приняли в эксплуатацию 24 мая 1883-го. Телефонный сервис дальней связи появился между Нью-Йорком и Бостоном в 1884-м, и в тот же год первый «небоскреб» — здание, созданное вокруг стального каркаса, — возвели в Чикаго. В нем было десять этажей.

«Норсерн Пасифик» завершили вторую трансконтинентальную железнодорожную колею 8 сентября 1883 года, и в течение очередного десятилетия еще три дороги должны были связать оба побережья. Более жестоким вариантом развития оказалось изобретение автоматического пулемета в 1883-м Хайремом Стивенсом Максимом (род. в Брокуэйс-Милл, Мэн, 5 февраля 1840 года). Позднее Максим уехал в Англию, стал ее подданным и получил дворянство.

Блейну выпадает шанс

В общем, Честер Артур оказался не таким президентом, которым, как боялись реформаторы, мог бы оказаться. Высокий, внушительный вдовец (его жена умерла от пневмонии в 1880-м), Артур привнес в Белый дом лоск и культуру. Хотя он был верным Конклингу и энергично поддержал сенатора в его последней схватке с Гарфилдом, покушение изменило все.

Из-за хвастливого выкрика Жито «несгибаемые» на время исчезли с политической сцены, и Артур решился не ассоциироваться с ними. Он разорвал отношения со своими давними приятелями, пообещав избегать фракционности, и сдержал обещание. Он стал хорошим, умелым президентом — к всеобщему удивлению и к возмущению республиканских политиков.

Из этого вытекало, что заново его не выдвинут. Хотя Артур, в отличие от Хейса, и желал нового выдвижения, на самом деле он был больным человеком (о чем он умалчивал) и не мог бы прожить долго. Он умер в Нью-Йорке 18 ноября 1886 года.

Еще раньше более важный символ Гражданской войны и последующих неприятностей ушел со сцены. Улисс Грант, славный генерал и неадекватный президент, вел трудную жизнь в отставке. Страна в те годы не заботилась о бывших президентах, и в 1884-м, наивный до конца, он лишился своих сбережений из-за жульничества. Он страдал от рака пищевода и, боясь, что может оставить собственную семью нищей, начал работу над мемуарами при поддержке Марка Твена, который собирался опубликовать их. Говоря, что это возвращение генерала, а не президента, Грант упорно цеплялся за жизнь, пока не поставил последнюю точку в том, что обернулось великолепным произведением. И почти сразу по его завершении, 23 июля 1885 года, он скончался, был похоронен в месте, которое ныне зовется «мавзолей Гранта» в верхнем Манхэттене, и вызвал скорбь миллионов. Его воспоминания имели огромный финансовый успех, и семья его была в безопасности.