История великих путешествий. Том 1. Открытие Земли
Шрифт:
Рассказ Менданьи не возбудил среди испанцев энтузиазма, несмотря на то что он назвал открытые острова Соломоновыми, уверяя, будто это и есть та самая библейская страна Офир, куда царь Соломон посылал корабли за сокровищами для украшения Иерусалимского храма. Но какое значение могли иметь для людей, видевших богатства Перу, самые чудесные рассказы? Мельчайший золотой самородок, крохотная крупица серебра произвели бы на них гораздо большее впечатление. Менданье пришлось дожидаться целых двадцать семь лет, прежде чем ему удалось снарядить к Соломоновым островам новую экспедицию.
На этот раз она была довольно внушительной, так как предполагалось основать колонию на острове Сан-Кристобаль, открытом Менданьей во время первого путешествия. В середине июня 1595 г. перуанские берега покинула флотилия из четырех кораблей. Среди четырёхсот будущих колонистов было немало женщин, так как многие испанцы отправлялись на Соломоновы острова со своими семьями.
После месячного плавания, не ознаменованного никакими событиями, испанцы открыли остров, которому дали название Магдалена (Фату-Хива). Не успели корабли стать на якорь, как были окружены десятками каноэ, в которых находились три или четыре сотни туземных воинов. Европейцев поразило их прекрасное телосложение и почти белый цвет кожи. Аборигены наперебой предлагали кокосовые орехи и фрукты, но, когда испанцы пустили несколько человек на корабль, те моментально начали хватать все, что попадалось под руку. Чтобы спугнуть бесцеремонных гостей, Менданья приказал дать холостой выстрел. В последовавшей за тем свалке был ранен один туземец, и это послужило сигналом к нападению. На град камней и копий, посыпавшихся на корабль, испанцы ответили залпами из мушкетов и поспешили поднять якоря.
Неподалеку от Магдалены оказалось еще три острова: Сан-Педро (Монана), Доминика (Хива-Оа) и Санта-Кристина (Атуана), а весь этот архипелаг был назван в честь перуанского вице-короля Островами маркиза Мендосы. С тех пор они называются Маркизскими.
Отношения с туземцами, вначале очень дружественные, вскоре испортились по вине самих же испанцев, которые, часто без всякой нужды, пускали в ход огнестрельное оружие и устраивали избиения беззащитных островитян.
Пятого августа испанцы снова пустились в море и, двигаясь к западу вдоль 10° южной широты, открыли через две недели острова, получившие название Опасных, потом Островов королевы Шарлотты, и остров Солитер (Одинокий), название которого достаточно точно определяет его положение. Вслед за тем флотилия достигла архипелага Санта-Крус (Святой Крест). Менданья долго блуждал по океану в поисках потерянных Соломоновых островов [211] . В пути во время грозы и шторма от флотилии отделился один корабль, судьба которого осталась неизвестной.
[211] В XVI в. из-за отсутствия точных инструментов не умели определять долготу места. Допускались ошибки в 10 — 20°.
Так как дальнейшие поиски Соломоновых островов были уже невозможны, Менданья решил основать колонию на островах Санта-Крус. И в этом месте, как только корабли стали на причал, их окружили десятки лодок с сотнями туземцев. У островитян кожа была очень темной или даже совсем черной. «У всех у них вьющиеся волосы белого, красного или какого-нибудь иного цвета, ибо они красят волосы в разные цвета, а зубы только красной краской. Голова у них наполовину выбрита, на теле набедренная повязка, руки и лицо вымазаны черной блестящей краской с разноцветными полосами; шея, руки и ноги обвешаны несколькими рядами украшений из черного дерева, рыбьих зубов, перламутра и жемчуга. Вооружены они луками с отравленными стрелами, снабженными костяными наконечниками, палицами из очень крепкого дерева и длинными копьями о трех зубцах».
Менданья сначала подумал, что видит перед собой жителей тех самых островов, которые он искал, но очень скоро убедился в своей ошибке. Корабли были встречены градом стрел. Это было тем более неожиданно, что Менданья, осознав, что не в состоянии отыскать Соломоновы острова, решился основать колонию именно на этом архипелаге. Кстати, испанцы вскоре перессорились; против командира зрел бунт, однако едва он вспыхнул, как почти сразу же был подавлен, и виновные были казнены. Череда происшествий и тяготы путешествия настолько подточили здоровье руководителя экспедиции, что он умер 17 октября, успев перед кончиной назначить жену своей наследницей на посту командующего. Менданья умер, а вражда с туземцами обострилась; многие испанцы были настолько истощены болезнями и лишениями, что с ними легко справились бы и двадцать отчаянных туземцев. В таких условиях было бы безумием настаивать на основании поселения; все это понимали и 18 ноября подняли якорь. Донья Исабель де Мендоса задумала завоевать Манилу, где можно было набрать колонистов для основания поселения. Она посовещалась с офицерами, и все они приняли ее проект; больше всего преданности и умения она обнаружила у Кироса, и это вскоре было проверено суровым испытанием. Прежде всего было решено удалиться от берегов Новой Гвинеи, дабы не путаться в многочисленных архипелагах, ее окружающих, и поскорее
добраться до Филиппин, чего настоятельно требовало скверное состояние кораблей. Пройдя в виду многочисленных островов, окруженных коралловыми рифами, куда экипажи хотели бы высадиться, но Кирос постоянно, и весьма предусмотрительно, отказывал в таком разрешении, расставшись с одним из кораблей эскадры, который не смог или не захотел следовать за остальными, достигли Разбойничьих островов, которые вскоре должны были стать Марианскими. Испанцы несколько раз высаживались на берег за съестными припасами, но туземцы, ни во что не ставя ни золото, ни серебро, соглашались брать в обмен только куски железа или железные орудия.Описание Марианских островов, сделанное Киросом, содержит любопытные сведения о культе предков, который был распространен среди этих островитян. Приводим дословно отрывок из его отчета:
«Туземцы извлекают кости из тела умершего родственника, потом сжигают мясо и съедают пепел, запивая его пальмовым вином. Ежегодно, в течение целой недели, они оплакивают своих покойников, нанимая для этой цели специальных плакальщиц. Кроме них оплакивать умершего собираются в его доме все соседи; они также, в свой черед, устраивают поминки по своим покойникам. Каждый туземец охотно принимает приглашение соседа на такое празднество, так как присутствующие всегда получают обильное угощение. Во время плача по умершему кто-нибудь из его семьи подробно повествует о жизни и подвигах покойника с первого дня его рождения и до самой смерти, восхваляя его силу, рост, красоту, — словом, все, что может послужить к его вящей славе. Если в рассказе встречается что-нибудь смешное, вся компания принимается безудержно хохотать, а потом, после очередной порции пальмового вина, смех внезапно переходит в горькие рыдания. На этих удивительных пиршествах нередко присутствует до двухсот человек».
Одиннадцатого февраля 1596 г. остатки экспедиции Менданьи добрались до Филиппинских островов. На берег ступили измученные, истощенные люди, напоминавшие скорее живые скелеты. Донье Изабелле были оказаны в Маниле торжественные почести. «Правительница» сошла на берег, сопровождаемая пушечной пальбой, и была встречена почетным караулом воинских частей. Остатки экипажа, потерявшего пятьдесят человек со времени отплытия с островов Санта-Крус, были размещены в частных домах и содержались на казенный счет. Овдовевшие женщины вторично вышли замуж или постриглись в монахини. Что касается доньи Изабеллы, которой, по-видимому, так и не удалось найти в Маниле желающих поселиться на островах Санта-Крус, то она была отвезена Киросом в Перу.
Кирос поспешил представить вице-королю проект нового путешествия, но Луис де Веласко, преемник Мендосы, посоветовал ему обратиться прямо к испанскому королю и в Совет по делам Индий — под тем предлогом, что снаряжение экспедиции в южную часть Тихого океана не входило в компетенцию вице-короля. Кирос отправился сначала в Испанию, а потом в Рим, где встретил благосклонный прием у папы, рекомендовавшего его Филиппу III.
После бесчисленных проволочек Кирос получил наконец в 1605 г. разрешение снарядить в Лиме два корабля для исследования «Южного материка» и продолжения открытий Менданьи. С этими двумя кораблями и одним вспомогательным судном Кирос и отплыл из гавани Кальяо 21 декабря 1605 г. (В состав его экипажа входили такие выдающиеся мореплаватели, как Бермудес (его именем названы Бермудские острова) и Луис Ваэс де Торрес.)*
На протяжении тысячи лье от Перу Кирос не встретил ни одного клочка суши. Только под 20° южной широты была замечена группа маленьких островов, принадлежащих к так называемым Низменным островам (Туамоту). Пройдя еще дальше на запад, Кирос открыл густонаселенный плодородный остров и назвал его Сагиттария (из группы островов Общества).
С большим трудом высадившись на этот остров, так как доступ к нему был прегражден многочисленными рифами, путешественники встретили стройных, красивых, совершенно голых туземцев, с кожей золотисто-коричневого цвета. Их жилища были разбросаны среди пальм по всему берегу. Туземный вождь носил на голове какое-то подобие венца из гибких разноцветных перьев. Его длинные светлые волосы, ниспадавшие до пояса, вызвали удивление у испанцев, решивших, что «у человека с таким смуглым лицом не могут быть столь светлые волосы, если только он не позаимствовал их у своей жены». Загадка объяснялась просто. Оказалось, что туземцы имели обыкновение посыпать голову известью, которая сжигает и желтит волосы.
Мы не знаем, какой именно из островов Общества Кирос назвал Сагиттарией. Французский географ Флерье предполагает, что это был остров Таити.
В следующие дни Кирос заметил еще несколько островов и, не высаживаясь, «окрестил» их по календарю, следуя обычаю, преобразовавшему все туземные названия Океании в настоящие святцы. Затем он достиг острова «Красивых Людей», который получил такое название благодаря белизне кожи и красоте туземных женщин, показавшихся испанцам даже более привлекательными и грациозными, чем их соотечественницы из Лимы, красота которых вошла в пословицу.