История великих путешествий. Том 3. Путешественники XIX века
Шрифт:
В 1700 году Триндади был захвачен англичанами, которым впоследствии пришлось уступить его португальцам. Последние основали там поселение, существовавшее еще в 1785 году во время посещения Лаперуза. Это поселение, бесполезное и требовавшее больших затрат, вскоре было заброшено, и с тех пор постоянными жителями острова были лишь собаки, свиньи и козы — потомки когда-то завезенных животных.
Расставшись с Триндади, Дюперре намеревался направиться прямо к Фолклендским островам; но авария, которую следовало как можно скорее ликвидировать, заставила его сначала зайти на остров Санта-Катарина. Только на нем мог он найти одновременно и лес, необходимый для починки рангоута, и свежие съестные припасы, которые имелись там в изобилии и должны были поэтому дешево стоить.
Когда вы приближаетесь к этому острову, вас приятно поражает величественный и живописный вид его густых лесов, где сасафрасы [642] , лавры, кедры, апельсиновые и мангровые деревья растут рядом с бананами и пальмами, изящные султаны которых покачиваются на ветру.
Ко времени прибытия корвета прошло всего четыре дня после того, как Бразилия, сбросив португальское иго, объявила о своей независимости
[642]Сасафрас — древесное или кустарниковое растение из семейства лавровых. Его крепкая древесина идет на изготовление столбов, шпал и бочек. Корни используются в медицине и парфюмерии. Высаживается как декоративное растение.
[643]Дон Педру I, бывший до того вице-королем Бразилии, был провозглашен бразильским императором в 1822 году. В 1831 году он отрекся от престола в пользу своего шестилетнего сына, правившего под именем Педру II, а сам стал королем Португалии под именем Педру VI.
[644]В настоящее время административным центром острова является город Флорианополис.
Власть в этой провинции находилась в руках хунты [645] , которая немедленно разрешила французам срубить необходимый им лес и предложила коменданту крепости Санта-Крус оказывать им всяческое содействие в научных работах.
Что касается съестных припасов, то получить их было нелегко, так как купцы, опасаясь возможных беспорядков, перевезли свои запасы в Рио-де-Жанейро. По-видимому, этим и объяснялись те трудности, которые встретил командир «Кокий» в порту, столь горячо расхваливаемом капитанами Крузенштерном и Коцебу. «Жители, — говорится в отчете, — были убеждены, что вскоре неприятельские войска высадятся в этой местности, чтобы восстановить власть португальского правительства, иначе говоря, чтобы снова превратить их, как они считали, в рабов. Повод к таким опасениям дал декрет, изданный 1 августа 1822 года, призывавший всех бразильцев к оружию для защиты своих берегов и предписывавший им во всех случаях, когда это окажется нужным, вести партизанскую войну. Программа, одновременно великодушная и полная решимости, которую развертывал в этом декрете дон Педру, дает самое высокое представление о его характере и освободительных планах. Полные уверенности в справедливости своих целей, многочисленные сторонники независимости были охвачены энтузиазмом, бурному проявлению которого способствовали долгие годы подавления их пылких умов. Преисполненные радости, они устроили иллюминацию в Носа-Сеньора-ду-Диштерру, в Лагуне, в Сан-Франсишку и расхаживали по улицам этих городов, распевая песни в честь дона Педру».
[645]Хунта — название различного рода объединений в странах испанского языка. По-португальски оно произносится «жунта». Буквальное его значение: «собрание, совещание». В политической жизни используется для обозначения правящего органа, чаще всего состоящего из военных и, как правило, образованного неконституционным путем. Хунта присваивает себе диктаторские полномочия и осуществляет власть в стране в условиях чрезвычайного положения.
Но энтузиазм, проявлявшийся во всех бразильских городах, не разделяли жители сельских местностей — люди равнодушные, чуждые политических страстей. Если бы Португалия могла подкрепить свои указы посылкой эскадры, провинция Санта-Катарина, без сомнения, была бы вновь покорена.
Тридцатого октября «Кокий» снова пустился в путь. Застигнутый к востоку от Ла-Платы грозным ураганным ветром, известным под названием «памперо», корабль счастливо отделался, не получив никаких повреждений.
В этих местах Дюперре произвел очень интересные наблюдения над течением Ла-Платы. Еще Фресине отметил, что скорость течения этой реки [646] на расстоянии ста лье к востоку от Монтевидео достигает двух с половиной миль в час [647] . Но командир «Кокий» обнаружил, что течение ощущается и значительно дальше; он установил также, что сопротивление океана заставляет воды Ла-Платы разделиться на две ветви; наконец, Дюперре высказал предположение, что незначительная глубина океана вплоть до Огненной Земли объясняется огромным количеством размытой почвы, содержащейся в воде Ла-Платы и по мере замедления ее движения непрерывно оседающей на дно вдоль берегов Америки [648] .
[646]Согласно современным географическим представлениям, Ла-Плата является не рекой, а заливом Атлантического океана.
[647]Около 4,6 км в час.
[648]По современным данным, осадочный материал (мощностью до 8 км) скапливается непосредственно перед Ла-Платой и к северу от нее (до Рио-де-Жанейро и Витории), постепенно выклиниваясь. Таким образом, с позиций Дюперре, объяснить происхождение юго-восточного шельфа Южной Америки невозможно.
Прежде чем вступить в залив Франсез, «Кокий», подгоняемый попутным ветром, некоторое время шел среди огромных стад китов, дельфинов и стай пингвинов — обычных обитателей этих бурных широт.
С вполне естественным чувством удовлетворения Дюперре и некоторые из его спутников снова увидели Фолклендские острова — ту землю, что в течение трех месяцев служила им приютом после гибели «Урании».
Они побывали на берегу, где был тогдаразбит их лагерь; остатки корвета почти полностью занесло песком, а то, что еще виднелось, носило следы хищнического хозяйничанья жадных китобоев, побывавших один за другим в этих местах. Повсюду валялись лишь всякого рода обломки, обрывки снастей, лоскутья одежды, куски парусов — бесформенные и неузнаваемые остатки, среди которых белели кости животных служивших пищей потерпевшим кораблекрушение.«Это место недавнего бедствия, — говорится в отчете, — носило отпечаток запустения, приобретавший в наших глазах еще большую мрачность из-за пустынных берегов и неприветливого неба, которое все время оставалось пасмурным и дождливым. И все же в этой картине было для нас какое-то необъяснимое очарование, и она оставила в нашей душе ощущение смутной печали, не покидавшей нас еще долго после того, как мы расстались с Фолклендскими островами».
Пребывание Дюперре на Фолклендских островах длилось до 17 декабря. Путешественники расположились среди развалин поселения, основанного Бугенвилем, и занялись всякого рода починками, которых требовало состояние корвета. Охота и рыбная ловля с избытком снабжали экипаж почти всем необходимым; за исключением фруктов и овощей, всего было более чем достаточно, и среди этого изобилия экипаж «Кокий» готовился к встрече с опасностями морей, омывающих мыс Горн.
С самого начала путешественникам пришлось бороться с юго-западными ветрами и довольно сильными течениями; затем налетели шквалы с туманами, и так продолжалось до тех пор, пока корабль не достиг — 19 января 1823 года — острова Моча.
По определениям Дюперре, он находится на 38°20'30" южной широты и 76°21'55" западной долготы и имеет в окружности двадцать четыре мили. Образованный горной цепью средней высоты, понижающейся в сторону моря, этот остров был местом встреч первых исследователей Тихого океана. Здесь пираты и моряки торговых судов находили диких лошадей и свиней, мясо которых отличалось необыкновенной нежностью. Мореплавателей ждала там чистая и прозрачная вода и некоторые европейские фрукты — яблоки, персики и вишни, произраставшие на деревьях, которые в свое время были привезены завоевателями. Но в 1823 году почти все эти богатства исчезли, уничтоженные китобоями, не думающими о завтрашнем дне.
Через некоторое время открылась бухта Консепсьон, где стояло лишь одно английское китобойное судно, собиравшееся обогнуть мыс Горн. С этим судном были отправлены письма и отчет о выполненных работах.
На следующий день, как только лучи солнца осветили бухту, французские моряки еще сильнее поразились унылому и пустынному виду, который привел их в изумление накануне. Разрушенные дома и безмолвные улицы города, на берегу несколько жалких полуразвалившихся лодок, около которых слонялись одинокие рыбаки в грязной, засаленной одежде, зияющие дырами лачуги и шалаши, а перед ними женщины в лохмотьях, расчесывающие друг другу волосы, — такова была жалкая картина городка Талькауано.
Как бы для того, чтобы еще резче подчеркнуть нищету населения, природа разодела окружающие холмы, леса и сады в самое роскошное убранство. Повсюду яркие цветы и плоды, которые сверкали живыми красками, напоминавшими о том, что они уже созрели. Неумолимое солнце, безоблачное небо придавали еще больше горечи безотрадной картине.
Эти развалины, заброшенность, нищета представляли собой наиболее разительные результаты следовавших один за другим политических переворотов.
На Санта-Катарине французы были свидетелями событий, связанных с провозглашением независимости Бразилии; здесь они присутствовали при падении правителя О'Хиггинса [649] . Избегая созыва представительного собрания, ущемляя путем увеличения прямых налогов и уменьшения таможенных пошлин интересы земледельцев к выгоде купцов, обвиненный вместе со своими министрами во взяточничестве, О'Хиггинс восстановил против себя большую часть населения.
[649]О'Хиггинс Бернардо (1776-1842) — чилийский генерал, участник Войны за независимость. В 1813 году был назначен генералиссимусом чилийской армии, в 1814-м — правителем Чили (El Director de Chile). В 1815 году провозгласил независимость страны. Единоличное правление осуществлял до 1823 года, когда под давлением революционных выступлений армии и населения вынужден был отказаться от власти и эмигрировать в Перу, сохранив, однако, генеральский чин и получив солидное обеспечение.
Во главе начавшегося против него восстания стоял генерал донРамон Фрейре-и-Серрано [650] , который дал французским путешественникам официальные заверения в том, что происходящие события ничуть не отразятся на снабжении «Кокий» всем необходимым.
Двадцать шестого января два корвета вошли в бухту Консепсьон.
Офицеры с «Кокий» отправились с визитом к генералу Фрейре. По мере приближения к городу все чаще попадались опустошенные поля, сожженные дома, все реже встречались жители, едва прикрытые лохмотьями.
[650]Фрейре Рамон (1787-1851) — военный и политический деятель Чили, генерал чилийской армии, участник Войны за независимость, президент страны в 1823-1826 годах. В 1827 году установил диктатуру, два года спустя пытался провозгласить себя пожизненным президентом, но возмущение недовольных его правлением чилийцев вынудило генерала Фрейре бежать в Перу.
Вид самого города был еще печальнее. Переходивший из рук в руки, уничтоженный пожарами, Консепсьон представлял собой лишь груду развалин, среди которых в одиночку бродили полуголые жители — жалкие остатки когда-то многочисленного населения. На улицах пробивалась трава; дворец епископа и собор еще стояли, зияя дырами, разграбленные, но и им предстояло вскоре быть разрушенными.
Генерал Фрейре, прежде чем выступить против правителя Чили О'Хиггинса, завязал дружественные отношения с арауканами, смелыми индейцами, сумевшими сохранить свою независимость и проявлявшими постоянную готовность захватить занятые испанцами земли. Некоторые из этих индейцев служили даже во вспомогательных отрядах чилийских войск. Дюперре, видевший их сам и получивший о них достоверные сведения от генерала Фрейре, дает им не слишком лестную характеристику; вкратце она сводится к следующему.