История Великой Отечественной войны Советского Союза 1941-1945 гг. Том 1. Подготовка и развязывание войны империалистическими державами

Вейцзекер поручил Шуленбургу сообщить Советскому правительству, что «если Россия предпочтет союз с Англией, она неминуемо останется одна лицом к лицу с Германией, как в 1914 г. Если же Советский Союз предпочтет взаимопонимание с нами, он обретет безопасность, которую так хочет, и получит все гарантии для ее обеспечения»³. Вейцзекер признавал, следовательно, что Советский Союз стремился к миру и безопасности.

Аналогичные предложения были сделаны и Г. А. Астахову, который следующим образом оценил поведение германских дипломатов: «Их явно тревожат наши переговоры с англо-французскими военными, и они не щадят аргументов и посулов самою широкого порядка, чтобы предотвратить эвентуальное военное соглашение. Ради этого они готовы сейчас, по-моему, на такие декларации и жесты, какие полгода тому назад могли казаться совершенно исключенными».

14 августа германское правительство предложило Шуленбургу сделать устное заявление советским руководителям с проблеме советско-германских отношений. Выполняя полученные указания, немецкий посол на следующий день заявил: «В настоящее время они (Англия и Франция.— Ред.} вновь пытаются... втравить Советский Союз в войну с Германией. В 1914 г. эта политика имела для России худые последствия. Интересы обеих стран требуют, чтобы было избегнуто навсегда взаимное растерзание Германии и СССР в угоду западным демократиям»⁴.

Так, рисуя перспективу войны Германии против СССР, гитлеровцы ставили вопрос о заключении договора с Советским Союзом о ненападении и протокола о размежевании интересов обеих держав. Советское правительство вновь отклонило германские предложения. Объясняя позицию Советского государства, обескураженный Шуленбург сообщал в Берлин: «Отношение Советского правительства к заключенным договорам очень серьезно; оно выполняет принятые на себя обязательства и ожидает такого же отношения к договорам от другой стороны»⁵.

В тот момент, когда английские представители сорвали переговоры военных миссий в Москве, германское правительство предприняло еще одну попытку договориться с Советским Союзом. 20 августа 1939 г. оно направило телеграмму Советскому правительству. В ней говорилось, что в отношениях Германии и Польши может «каждый день разразиться кризис», в который будет вовлечен и Советский Союз, если он не согласится безотлагательно на подписание с Германией договора о ненападении. Гитлер, подписавший эту телеграмму, заявлял: «Поэтому я еще раз предлагаю Вам принять моего министра иностранных дел во вторник 22 августа, самое позднее, в

¹ АВП СССР, ф. ОН, д. 64 122, п. 27, л. 126.

² Documents on German Foreign Policy. Series D, vol. VII, p. 13.

³ T a m же, стр. 61.

⁴ Архив МО СССР, ф. 1, on. 2082, д. 14, лл. 405—406.

⁵ Documents on German Foreign Policy. Series D, vol. VII, p. 149.

175

среду 23 августа. Имперский министр иностранных дел будет облечен всеми чрезвычайными полномочиями для составления и подписания пакта о ненападении...»¹.

Советский Союз мог либо отказаться от 1ерманских предложений, либо согласиться с ними. В первом случае война с Германией в ближайшие недели стала бы неминуемой. Обстановка же требовала максимальной отсрочки конфликта прежде всего потому, что нападение Германии на СССР мотло превратиться в «крестовый поход» капиталистического мира против социалистического государства.

В августе 1939 г. бои у реки Халхин-Гол, представлявшие собой самую настоящую войну Японии против Советского Союза и Монгольской Народной Республики, достигли наивысшего напряжения. Эта война требовала сил и внимания Советского государства, тем более что опасность ее дальнейшего расширения отнюдь не была исключена. Об этом свидетельствовал тот факт, что после разгрома японских войск у Халхин-Гола правительство Японии отказалось заключить соглашение с СССР и МНР о ликвидации конфликта и стало подтягивать новые соединения к советским границам. Рассчитывая на нападение Германии на Советский Союз с запада, правительство Японии приняло решение напасть на него с востока. Таким образом, СССР мог оказаться в трудном положении войны на два фронта. Нападение Германии и Японии на СССР было бы в том или ином виде поддержано реакционными правящими кругами США. Англии и Франции, стремившимися осуществить свои планы создания единого антисоветского фронта.

Во втором случае, принимая германское предложение, Советский Союз получал выигрыш во времени, который был ему крайне необходим для укрепления своей обороны, а главное, устранял возможность создания единого антисоветского фронта империалистических держав. Интересы сохранения первою в мире социалистического государства — Отечества международного пролетариата — перед лицом враждебного ему капиталистического окружения требовали, чтобы выбор был сделан в пользу второго варианта. При этом Советский Союз уже не мог оказать помощь Польше, правительство которой столь категорически ее отвергло. Единственное, что еще можно было сделать,— это спасти от германского вторжения Западную Украину и Западную Белоруссию, а также Прибалтику. Советское правительство и добилось от Германии обязательства не переступать линию рек Писса, Нарев, Буг, Висла, Сан. Таким образом, как сообщал а «Правд а», «германское Правительство и Правительство СССР установили демаркационную линию между германской и советской армиями, которая проходит по реке Писса до ее впадения в реку Нарев, далее по реке Нарев до ее впадения в реку Буг, далее по реке Буг до ее впадения в реку Висла, далее по реке Висла до впадения в нее реки Сан и дальше по реке Сан до ее истоков»².

Советско-германский договор о ненападении был подписан в Москве 23 августа 1939 г. сроком на десять лет. Это был дальновидный и мудрый шаг советской внешней политики в создавшейся тогда обстановке, хотя он и явился вынужденным. Н. С. Хрущев в марте 1960 г. следующим образом характеризовал события того времени: «Франция, Англия хотели тогда направить удар Германии против Советского Союза и прямо указали путь — пусть гитлеровская Германия берет Украину, Белоруссию, пусть идут до Урала. Все попытки правительства Советского Союза договориться с правительствами Англии и Франции не дали никаких результатов... Гитлер это заметил, и он послал Риббентропа в Москву к Сталину. Тогда был подписан договор о ненападении между Советским Союзом и Германией. Вы что думаете, разве Сталин не видел агрессивных шагов Гитлера? Он видел их и понимал серьезную угрозу новой мировой войны. Он видел, что Англия и Франция толкают Гитлера против Советского Союза. Но у него в тех условиях не было иного выхода»³, кроме как согласиться на этот договор.

¹ Wellgeschichte der Gegenwart in Dokumenten. B. III, S. 161.

² «Правда», 23 сентября 1939 г.

³ «Правда», 27 марта 1960 г.

176

Заключение советско-германского договора сорвало все планы правящих кругов западных держав, направленные на то, чтобы разрешить за счет СССР внутренние противоречия империалистической системы. Эти планы вырабатывались годами, и политика западных держав была направлена на их реализацию. Поэтому не удивительно, что заключение договора между СССР и Германией задело за живое реак-ционеров-мюнхенцев, ибо рухнули самые сокровенные их надежды на взаимное ослабление опаснейшего капиталистического конкурента и ненавистной страны социализма, которую они охотно бы уничтожили. Вот почему пропагандистский аппарат США, Англии и Франции принялся изливать потоки лжи и клеветы по поводу подписания договора.

Буржуазная историография до сего времени не может решиться на беспристрастную историческую оценку советско-германского договора. Во-первых, она не хочет признать того бесспорного факта, что этот договор был для СССР вынужденным шагом, предпринятым уже после того, как для него окончательно выяснилась совершенная невозможность достигнуть соглашения с Англией и Францией о совместной обороне против гитлеровской агрессии и полная безнадежность подобных переговоров с ними. Во-вторых, реакционные историки и публицисты умышленно закрывают глаза на характер того договора, который они пытаются дискредитировать, они замалчивают сущность того акта, о котором пишут. Ведь это был договор о ненападении, об отказе от агрессии, иначе говоря — о мире между двумя государствами. Договор обеспечивал на какой-то срок мир в значительной части Европы. Таково было существо советско-германского договора. Но как раз это-то и оказалось неприемлемым для мюнхенцев, стремившихся возможно скорее ввергнуть Восточную Европу в огонь войны. Буржуазный историк Шерер отмечает, что «при внимательном рассмотрении германо-советский пакт был всего лишь естественным ответом на ту политику попустительства (агрессии.— Ред.] на Востоке, которую английское и французское правительства стали проводить сразу же после Мюнхена»¹. Выбор, сделанный Советским Союзом, во многом предопределил благоприятный для СССР и всех свободолюбивых народов исход второй мировой войны.

Реакционные круги принялись утверждать, что Советский Союз, подписывая договор с Германией, будто бы изменил свою внешнюю политику и отказался от коллективных мер борьбы с фашистской агрессией. На деле же внешнеполитический курс Коммунистической партии и правительства СССР оставался неизменным. Этот курс был направлен на то, чтобы в интересах сохранения мира расколоть антисоветский фронт, создание которого наметилось в Мюнхене, и подготовить условия для образования могучего союза народов и правительств против гитлеровской Германии. Глубокую оценку значению договора дал М. Торез, писавший, что советско-германское соглашение «прорывало фронт капиталистических государств, угрожавших Советскому Союзу. Оно привело в дальнейшем к изоляции фашистских государств. Оно подготовило создание коалиции демократических государств, к которой Советский Союз до этого тщетно призывал, чтобы избежать катастрофы»².