История Венгрии. Тысячелетие в центре Европы

Особое значение имел суд над Имре Надем и его соратниками. Это было закрытое, даже секретное судебное заседание, состоявшееся весной 1958 г. после того, как Йожеф Силадьи был уже казнен, а Геза Лошонци умер в тюрьме во время искусствен-

ного кормления. Само собой разумеется, что обвиняемые были признаны виновными в предъявленном им обвинении, а именно «в организации заговора с целью насильственного свержения политического строя народной демократии». 16 июня Надь, его советник Миклош Гимеш и министр обороны Малетер были повешены, а остальные остались за решеткой. Смертные приговоры выносились в основном тем лицам, которые принимали непосредственное участие в боевых действиях. Лица, непроизвольно оказавшиеся во главе профессиональных или местных советов по причине своей авторитетности в глазах окружающих (свойство, делающее их потенциально опасными в глазах режима), как правило, приговаривались к тюремному заключению или к исправительным работам. И наконец, почти невозможно установить число тех, кто был уволен или смещен со своих рабочих мест в качестве меры наказания или же с целью уменьшения их влияния и сферы их контактов.

Несмотря на весь ужас происходившего, жестокость Кадара не была террором сталинского типа, которым позволял себя баловать Ракоши. Конечно, это тоже было проявлением насилия и произвола. Однако Кадар не выбирал в жертвы случайных людей и не терроризировал целые социальные группы во имя некоей политической стратегии. Он наносил точные удары, тщательно выбирая цели и просчитывая политические последствия, по конкретным персонам, которые представляли реальную опасность (или только казались таковыми). Изолируя это активное меньшинство с помощью административных и полицейских мер от большинства граждан, в массе своей политически пассивных, и одновременно делая все возможное для удовлетворения постепенно возрастающих потребностей последних, Кадар последовательно раскалывал нацию на две неравные группы. В зависимости от ситуации он мог подчеркивать различные аспекты своей политики, но, по сути, он оставался верен ее принципам практически с самого начала и до конца. И все его колебания, все взлеты и падения вызывались исключительно привходящими — как международными, так и внутриполитическими — обстоятельствами. Упрочение личного авторитета Кадара совпало по времени с окончательным решением Хрущева покончить со сталинизмом. Отсюда и дружеские отношения между двумя политическими лидерами, позволившие Кадару открыть новый период в истории Венгрии — период, в который страна вновь и на сей раз надолго вернулась к «новому курсу» Надя, а также к программе, созданной партийной оппозицией до 1956 г. Разумеется, избежав при этом шумной кампании и даже огласки.

В 1962 г. «учение Ракоши» («кто не с нами, тот наш враг») было заменено афоризмом из Нового завета («кто не против нас, тот с нами»), который Кадар и выбрал в качестве собственной «доктрины». В рамках этой «доктрины» оформилась текучая и бесформенная амальгама, состоявшая из, казалось бы, взаимоисключающих понятий: относительная доступность свобод при отсутствии общей свободы; сохранение умеренной репрессивности и предоставление некоторой самостоятельности в сферах экономической и культурной деятельности; официальное признание роли и значения политического самосознания и деполитизация повседневной жизни (что очень ее облегчало и вместе с тем раздражало граждан); и, наконец, что было важнее всего, наведение порядка в самых диких проявлениях системы командной экономики при постоянных попытках удовлетворять нужды обывателей в создании общества потребления. Эта амальгама, получившая название «кадаризм», в принципе была готова уже в начальный период. Ее кульминацией стал «новый экономический механизм», о создании которого было заявлено в 1968 г. С этого момента ресталинизация стала уже невозможна, несмотря на ту настороженность, с которой новое советское руководство во главе с Леонидом Брежневым относилось к реформам, особенно после чехословацкого кризиса 1968 г., что и привело к некоторому завинчиванию гаек после 1972 г. Однако, в целом, режим Кадара продолжал пользоваться тем политическим капиталом, который он сумел заработать в глазах мировой общественности, и даже экономический кризис конца 1970-х гг. не заставил его прибегать к ужесточению мер, а, напротив, позволил вернуться на путь реформ, ведущий к постепенному становлению экономики смешанного типа и к осторожной разгерметизации политической системы.

Народные суды еще не успели начать штамповку своих смертных приговоров, как Кадар в январе 1957 г. уже приступил к политике привлечения на свою сторону всех тех граждан, которые считались принадлежавшими к «пассивному большинству». Прямая помощь в размере около 100 млн. долл. (поступившая как с Запада, так и с Востока), огромные русские и китайские кредиты позволили быстро восстановить разрушения и проявить заботу практически обо всех социально значимых слоях венгерского общества. Были увеличены зарплаты промышленным рабочим, шахтерам и учителям, а также повышены пенсии; на заводах стали вводить систему участия трудового коллектива в получении прибыли, а также дифференцированные сетки оплаты труда; было объявлено о создании свободного рынка трудовых ресурсов. Существенно сократили дискриминационные налоги на частных ремесленников, сняли ограничения на частное предпринимательство в сфере торговли продуктами и общественного питания, причем условия аренды торговых точек стали вполне благоприятными и даже выгодными. Ликвидировали систему обязательных госпоставок сельскохозяйственной продукции. Крестьянам предложили более выгодные условия закупок на длительный срок. Кроме того, их также включили в систему социального и пенсионного обеспечения. Разрешили распустить 3 тыс. кооперативов (осталось всего 2 тыс.), несмотря на то, что Кадар не оставлял идеи полной коллективизации агропромышленного сектора. Сознавая неэффективность политики простого убеждения, он в 1958 г. запустил массовую кампанию по ускорению этого процесса.

Комплексная политика Кадара довольно скоро стала приносить свои плоды. К 1 мая 1957 г. после принятия тщательных мер предосторожности режим сумел вывести на улицы 400 тыс. граждан, принявших участие в демонстрации на Площади Героев и в народных гуляниях после официальной части. Этот марш стал подлинной демонстрацией не только политической силы новых хозяев страны, но также выражением если и не симпатии к ним, то уж во всяком случае, внутренней готовности жителей столицы смириться с новой властью. После ужасов военного вторжения и разрушительных боев гражданам очень хотелось верить, что грядет спокойное, безопасное время, о чем вроде бы свидетельствовало стремление представителей власти идти на уступки и компромиссы. Численность партии со всего лишь 40 тыс. членов в декабре 1956 г. за один год выросла до 400 тыс. Несмотря на усилия Реваи, вернувшегося в январе 1957 г. из Москвы и попытавшегося все вернуть к ортодоксальности, Кадар заручился поддержкой Хрущева и укрепил свои позиции на партийной конференции в июне 1957 г., избравшей «центристское» руководство, включая Марошана и других деятелей, не запятнавших себя участием в беззаконных акциях в период до революции 1956 г., таких, как Ференц Мюнних, Дьюла Каллаи, Енё Фок, Дежё Немеш и др. Тем не менее, реорганизованный Отечественный народный фронт, перед которым теперь встала новая задача — доносить до всего общества идеи и приоритеты, исповедуемые партией, оказался под властью его председателя Антала Апро, убежденного сталиниста. После роспуска Союза рабочей молодежи 21 марта 1957 г. был создан Венгерский коммунистический союз молодежи (ВКСМ), призванный заботиться об идеологической ориентации юношей и девушек и готовить будущие кадры. Чистки и добровольные отставки в офицерском корпусе, утверждение Кадара также в должности премьер-министра (позднее он передаст ее Мюнниху), одобрение его политики парламентом в мае 1957 г. и всеобщие выборы, состоявшиеся в ноябре 1958 г. по дореволюционному сценарию, завершили этап реставрации однопартийного государства. Его международной гарантией стало подписанное 27 мая 1957 г. соглашение относительно «временного нахождения» в Венгрии советских войск, численность которых была сокращена до 80 тыс. человек, поскольку после чисток венгерская армия также стала считаться политически благонадежной.

Тем не менее, несмотря на эту de facto стабильность, режим еще не обладал полной мерой законности: внутри страны сохранялось значительное сопротивление новому режиму, и мировая общественность по-прежнему отказывала ему в признании. В результате уступок, сделанных деревне в 1957 г., открытая враждебность крестьянства несколько притупилась, и лишь в ходе усиленной кампании, начатой в 1958 г., деревня отказалась от исконной привязанности к частной собственности. С помощью обещаний и угроз массе агитаторов, направленных в сельскую местность, удалось изменить отношение крестьянства к властям, тем более, что сама власть отказалась от применения жестокости и вместо обличения зажиточных «кулаков» попыталась привлечь их на свою сторону в первую голову, поскольку понимала, каким авторитетом экономически крепкие хозяева пользуются на селе и что многие последуют их примеру. К концу 1961 г. 75 % крестьян, действительно, стали членами кооперативов и лишь 6 % остались единоличниками (остальные были работниками государственных сельских хозяйств). Крестьянство пошло на это потому, что оно устало от десятилетнего упорного сопротивления коллективизации, которая теперь стала казаться неизбежной, а кроме того, поверило, что это улучшит их материальное положение. Одним из самых важных условий стало то, что 15 % обобществленной земли оставалось в личной собственности кооператоров в качестве приусадебного участка. Эти наделы обрабатывались индивидуально, с использованием интенсивных технологий, и вскоре они стали давать около 40 % всей продукции кооперативов (особенно по мясу, птице, молоку и фруктам).

Помимо крестьянства, имелась еще одна социальная группа, чья давняя вражда с режимом лишь ожесточилась в результате событий 1956 г. Это католическая церковь. Движение «попов-миротворцев» практически рухнуло во время революции, а остатки его руководства позднее были отозваны Ватиканом. Жестами доброй воли, призванными вывести ситуацию из тупика, стали трансляции религиозных служб по радио и, что было важнее, принятие партийной резолюции в июле 1958 г., в которой говорилось о различиях между «идейной борьбой» с религией как таковой и «антиправительственной деятельностью» самих священнослужителей, а также о том, что власть вправе применять силовые методы воздействия только во втором случае. Епископат ответил открытым письмом, в котором заявлялось, что задачей церкви является забота о душах людей, тогда как забота об их телесном существовании относится к компетенции государства. Последовавшая нормализация отношений была основана на уточнении тематики проповедей и присяге священников, в которой они давали обязательство проявлять лояльность к существующему политическому строю, на реорганизации Государственного управления по делам религии в 1959 г. и на соглашении 1964 г. с Ватиканом, в котором венгерское правительство признало право папской курии назначать и снимать католических священников по всей стране.

Третьей социальной группой, несговорчивость которой беспокоила власть, была интеллигенция. Те писатели, которые не сидели в тюрьме и не уехали за границу, без особого энтузиазма восприняли факты награждения премией Кошута дотоле властью не обласканных авторов, таких, как Ласло Немет и Леринц Сабо, а также несгибаемого Кодая или принципиального скульптора Миклоша Боршоша. Литераторы не спешили публиковаться в недавно основанных литературных журналах. Лишь после того как летом 1958 г. в печати появились известные материалы, разъясняющие культурную политику партии, которая признала достоинства «народнического» движения и гуманистическое значение «буржуазного» искусства и религиозного вдохновения, большинство писателей воспользовались возможностью более или менее свободно творить (при соблюдении определенных табу) и не подвергаться при этом необходимости самокритического изобличения. С целью закрепить состояние достигнутого согласия в апреле 1959 и в апреле же 1960 гг. была объявлена частичная амнистия, закрыты концлагеря, освобождены Дери и Хай, а также двое заключенных, которые были приговорены вместе с Имре Надем: его советник Ференц Донат и Золтан Тильди, бывший президент, министр в правительстве 1956 г.

Опираясь на твердую поддержку Хрущева, а также обеспечив себе, по меньшей мере, пассивное принятие проводимой политики большинством населения, включая даже самых яростных из прежних оппонентов, Кадар взялся за официальную и окончательную десталинизацию страны. В августе 1962 г. ЦК принимает резолюцию, в которой осуждаются культ личности и инсценировки показательных процессов и в соответствии с которой из партийных рядов исключаются Ракоши, Герё и еще несколько деятелей, повинных в указанных преступлениях. Все коммунисты (но не другие категории), ставшие жертвами террора, получают реабилитацию. На ближайшем съезде ВСРП (он проходил под номером VIII и, следовательно, считался прямым продолжением всей партийной деятельности), состоявшемся в ноябре того же года, Кадар торжественно и даже несколько напыщенно объявил, что в Венгрии уже заложены основы социализма. Однако самой существенной в его выступлении была мысль о том, что построение социализма является общенациональной задачей, выполнение которой зависит от сотрудничества коммунистов и беспартийных безотносительно личных убеждений граждан. Война классов закончилась. «Доктрина Кадара» стала давать эффект.

И наконец, амнистия предоставила Кадару возможность позитивного изменения собственной международной репутации. Участие Венгрии в ООН, членом которой она стала с 1955 г., в 1957 г. было приостановлено, особенно вследствие отказа правительства Кадара разрешить комиссии ООН произвести в стране проверку так называемого «венгерского вопроса». Лед начал таять после амнистии 1960 г., когда Кадар выступил с речью на Генеральной Ассамблее ООН. «Венгерский вопрос» был снят с повестки дня в 1963 г., и на основании данного правительством обещания провести более общую амнистию Венгрии в полном объеме были возвращены ее полномочия страны-участницы. Указ об амнистии был опубликован в марте 1963 г. Эта амнистия касалась всех, даже тех, кто были обвинены в нарушении законности до революции, но не тех, кто с оружием в руках защищали свободу и революцию в 1956 г. и были приговорены по обвинению в убийстве. Тем не менее, к 1963 г. Венгрия стала объектом невероятного консенсуса: и Хрущев, и правительственные круги США высоко оценили ее как образец коммунистической страны, особо успешно справившейся с демонтажем сталинизма.

Амнистия, развенчание сталинистов и косметическое обновление политических институтов после 1966 г. (замена голосования по партийным спискам голосованием за индивидуальных кандидатов по из- бирательным округам, возможность выдвижения нескольких кандидатов на одно место, конституционные поправки 1972 г.) — все эти демократические шаги Кадар мог позволить себе потому, что уже произошли другие, более фундаментальные изменения в основных структурах общества или в его «подсистемах», повлиявшие на качество жизни в самом широком значении этого понятия. По иронии судьбы, если не обращать внимания на жалкое состояние гражданского общества, эпоха Кадара наряду с fin-de-si`ecle была самым великим периодом обуржуазивания Венгрии; год от года постепенно, но неуклонно расширялся круг товаров и услуг, становившихся доступными для все более и более широких слоев населения. Прежде всего, это было связано с переоценкой стратегии и приоритетов экономического развития, а также с изменениями в области управления экономикой. Поскольку было ясно, что основной причиной социальной напряженности в 1950-х гг. являлся бессмысленно высокий уровень реинвестиций в промышленность, особенно в тяжелые отрасли, после 1957 г. доля национального дохода, предназначенная на реинвестиции, уменьшилась с одной трети до одной пятой, а доля капиталовложений, направляемых в тяжелую промышленность, упала почти с половины до чуть более одной трети. Таким образом, в целом, приоритет развития тяжелой промышленности сохранился, но увеличился и вес сельского хозяйства, что в большей степени отвечало характеру венгерской экономики и лучшим образом могло способствовать росту потребления в стране, а это, наряду с повышением жизненного уровня населения, стало центральной задачей правительства. И хотя им была сорвана довольно радикальная программа по реформированию системы командной экономики, оно придало этой системе больше гибкости путем реализации таких мер, как отказ от чрезмерного увлечения количественными показателями и от централизации рынка труда, а также использования принципа материальной заинтересованности. В 1959 г. утверждается новая, более реалистичная система ценообразования. В начале 1960-х гг. упрощается иерархическая лестница управления промышленностью путем упразднения такого звена, как главки, посредничавшие между предприятиями и министерствами, а также путем объединения предприятий в промышленные группы: в каждой отрасли создавались одна-две группы.