История вермахта. Итоги

В этой книге бывшие солдаты рассказывают о том, как война на Востоке перешла в радикальную фазу, как солдаты пережили поражение под Москвой, как вера в командование постепенно гасла, как перед битвой под Сталинградом в пропагандистских листовках разоблачалась ложь и почему, несмотря ни на что, никто не допускал возможности отказаться от войны, считая это банальным дезертирством.

Военные преступления

Казалось бы, совсем недавно вопрос о преступлениях вермахта был досконально изучен. Однако ожесточенная дискуссия, разгоревшаяся в результате, потребовала дополнительных исследований. Их результат был неоднозначен. С одной стороны, оказалось, что соединения вермахта, прежде всего на Восточном фронте, причастны к большому числу преступлений против гражданского населения и солдат. С другой — было очень много немецких солдат, которые следовали велению собственной совести. Так что обобщения тут просто недопустимы. Согласитесь, понятия «некоторые», «многие», «все» в этой ситуации просто неприемлемы. Потому что многие не должны нести ответственности за происходившее, но некоторые в ответе за слишком многое. В то же время тех, кто не только знал о творившихся преступлениях, но и был к ним причастен, как минимум, слишком много. По самым консервативным оценкам, это порядка 5 % всех солдат вермахта. Так что только для Восточного фронта эта цифра составляла приблизительно 500 000 человек.

Так, скажем, необходимо упомянуть пресловутый «приказ о комиссарах», требовавший немедленно расстреливать пленных политкомиссаров Красной армии. Долгое время утверждалось, что этому указанию следовали только в исключительных случаях. На самом же деле анализ документов вермахта показал, что «приказ о комиссарах» исполнялся более чем в 80 % немецких дивизий.

Непосредственно из прослушивания разговоров между немецкими офицерами, находившимися в британском плену, стало очевидно, что вермахт причастен как к военным преступлениям против гражданского населения Советского Союза, так и к массовым смертям военнопленных. В том числе и к холокосту: генералы одинаково откровенно рассказывали об эвтаназии, расстрелах заключенных и убийствах евреев. На основании этих разговоров можно сделать неоспоримый вывод, что груз военных преступлений лежит не только на С С, но и на вермахте.

Но тем не менее были и те, кто избегал выполнения преступных приказов. Такие, как, скажем, обер-лейтенант Хорст Дроссель, о котором пойдет речь ниже. Их пример показывает, что, несмотря ни на что, всегда есть простор для проявления человечности. Это — незаметные герои преступной войны.

Сопротивление в мундирах

После 1933 года армия осталась единственной силой, способной противостоять национал-социалистическому режиму. Поэтому, несмотря на существование других групп и форм сопротивления, только оппозиция, родившаяся в рядах вермахта, могла иметь хоть какой-то успех.

Немногочисленных представителей военного сопротивления объединяло убеждение, что национал-социалистическое государство безнравственно и преступно, и если Адольфа Гитлера не удастся устранить, Германию неизбежно ожидает катастрофа. Впрочем, многие будущие заговорщики поначалу с восторгом служили диктатору. И некоторые из них сами были вовлечены в истребительную войну. Хотя при этом такие крупные военачальники, как Эрих Гепнер [10] или Карл Генрих Штюльпнагель [11] , в своих приказах по армии шли наперекор антисемитским циркулярам командования вермахта. И офицеры штаба, такие, как, например, Хеннинг фон Тресков [12] или Филипп фон Безелагер [13] , тоже бывшие звеньями национал-социалистической системы уничтожения, разочарованные покорностью фельдмаршалов и генералов перед лицом творящихся преступлений, брали инициативу на себя и делали соответствующие выводы. Так что во главе Сопротивления в результате оказались не высшие чины, а офицеры.

10

Гепнер Эрих (1886–1944) — генерал-полковник вермахта (1940). В армии с 1905, участник Первой мировой войны. После поражения

23В

Германии оставлен в рейхсвере. С 1933 начальник штаба 1-го военного округа (Кенигсберг). С 1935 командир 1-й легкой бригады в Вуппертале. В 1938 принял от Гудериана командование 16-м армейским корпусом. Участвовал в Польской и Французской кампаниях, отличился при Шарлеруа, на Сомме, при Нойоне и др. С 1941 командовал 4-й танковой группой, переброшенной к июню 1941 на советско-германский фронт. Действуя в составе группы армий «Север», вел наступление на Ленинград, затем был переброшен под Москву. 7 октября взял Вязьму и завершил окружение 55 советских дивизий. Вскоре части его армии достигли северных пригородов Москвы. В 1942 после поражения германских войск под Москвой заменен генералом Руоффом, лишен звания и уволен из армии без права ношения мундира. Еще с 30-х годов связанный с антигитлеровским заговором в вермахте, стал после увольнения играть в нем активную роль: в случае успеха переворота Гепнер должен был стать военным министром. После провала июльского заговора 1944 арестован, приговорен Народной судебной палатой к смертной казни и повешен.

11

Штюльпнагель, Карл Генрих фон (1886–1944) — генерал германской армии, главнокомандующий оккупационными войсками во Франции. С ноября 1938 по июнь 1940 был оберквартирмейстером Генерального штаба сухопутных войск. Председатель германо-французской комиссии по прекращению боевых действий. С начала вторжения в Советский Союз и до октября 1941 командовал 17-й армией. С февраля 1942 по июль 1944 —командующий германскими войсками во Франции, где стал участником заговора высших армейских чинов против Гитлера. По сигналу заговорщиков подчиненные Штюльпна-геля арестовали в Париже свыше 1200 высокопоставленных сотрудников гестапо и СС, не столкнувшись с каким-либо сопротивлением. После того как из Берлина пришло известие, что заговор провалился, Штюльпнагель попытался застрелиться, но остался в живых. 30 августа 1944 он был повешен во дворе берлинской тюрьмы Плетцензее.

12

Тресков, Хеннинг фон (1901–1944) — генерал-майор германской армии (1944). В 1917 вступил добровольцем в рейхсвер, сражался на Западном фронте. В 1919 член Добровольческого корпуса. В 1919 демобилизован, учился на банковского клерка, изучал право, работал биржевым маклером. В 1924 зачислен лейтенантом в 9-й пехотный полк (Потсдам). Приветствовал приход к власти нацистов, но после «Ночи длинных ножей» дистанцировался от нацизма и вскоре стал активным противником режима. В 1936 окончил Военную академию.

С 1936 служил в Оперативном управлении Генерального штаба. Во время Польской кампании — офицер в штабе пехотной дивизии. В 1940 участвовал в кампании против Франции в составе штаба гене-рал-фельдмаршала Герда фон Рундштедта. В 1941 в чине полковника направлен на советско-германский фронт в состав штаба группы армий «Центр». Выступал против начала войны с СССР, против карательных действий СС и др. Занимал посты командира полка, начальника штаба 2-й армии (с ноября 1943), начальника штаба группы армий «Центр». Начиная с 1942 готовил убийство Гитлера. Один из главных организаторов попытки покушения на Гитлера в Смоленске 13.03.1943. Узнав о провале попытки переворота 20 июля 1944 в Берлине, вышел на ничейную полосу и покончил жизнь самоубийством, сымитировав гибель в бою.

13

Безелагер, Филипп Фрайхер фон (род. 1917) — подполковник германской армии, с 1942— участник заговора против Гитлера. Именно он в 1944 доставил заговорщикам бомбу, взорвавшуюся в бункере фюрера. Единственный оставшийся в живых участник июльского заговора.

Те, кто в конце концов решился покончить с обезумевшим психопатом и закончить войну своими силами, были заговорщиками-одиночками, руководствовавшимися отнюдь не волей народа, а собственным чувством долга. Они осознавали, что противостояние фюреру не встретит понимания ни в рядах вермахта, ни в народных массах, но при этом считали, что их нравственный долг — показать миру, что не все в Германии подвержены воцарившемуся там преступному безумию. Сопротивление среди военных не ограничивалось действиями представителей офицерского корпуса. Оно имело множество проявлений: военнопленным позволяли бежать, приказы исполнялись спустя рукава, переиначивались и даже игнорировались. Нет, открыто не подчиняться приказам решались немногие. Но десятки тысяч солдат — особенно в самом конце войны — дезертировали из армии [14] , прекрасно понимая при этом, что того, кто будет схвачен, ждет смерть: к тому времени гитлеровский режим вел войну против своих же подданных, отказывающихся ему подчиняться.

14

Здесь нужно понимать, что представляли собой для рядового немца понятия верности, присяги, субординации. Нация, на протяжении столетий ведущая непрекрашающиеся войны, выработала особый менталитет: эти понятия приобрели статус священных, незыблемых. Нарушить присягу, дезертировать — было просто немыслимо. То, что в конце войны подобное тем не менее происходило, причем довольно часто, свидетельствует о полном распаде идеологии, об утрате доверия не просто к Адольфу Гитлеру, а к государству вообще.

Война до последнего

Осенью 1944 года, спустя пять лет после начала войны, вермахт был оттеснен к старым границам рейха. Теперь на фронт призывали уже шестнадцати- и семнадцатилетних. Чем быстрее шло наступление союзников на немецкие территории, тем, с одной стороны, старше, а с другой — моложе становились солдаты.

Когда в октябре 1944 года Красная армия дошла на востоке до немецких земель, национал-социалистическое руководство запретило эвакуацию мирного населения. Циничный расчет заключался в том, что нуждающиеся в защите женщины и дети будут усиливать боеспособность солдат. Вермахт был волей Гитлера обречен на защиту каждого сантиметра земли. Генералы, не согласные с этим, как Фридрих Хоссбах [15] , были вынуждены уйти в отставку.

15

Хоссбах, Фридрих Вильгельм Людвиг (1894–1980) — генерал-лейтенант вермахта (1943). Военную карьеру начал кадетом в 1913. В 1934 стал руководителем центрального управления Генерального штаба вермахта и одновременно адъютантом Гитлера. В 1935 — подполковник, в 1937 —полковник. 5 ноября 1937 принимал участие в совещании высшего военного руководства, где вел стенографическую запись выступления Гитлера, ставшую позднее известной как «протокол Хоссбаха». В январе 1938 Хоссбах был уволен в отставку за то, что предупредил генерал-полковника Вернера фон Фрича о готовящейся против него провокации с целью смещения с должности. После начала войны Хоссбах был восстановлен на работе в Генеральном штабе. В 1942 ему было присвоено звание генерал-майора, позднее генерал-лейтенанта. В 1943 он командовал 16-м танковым корпусом, затем непродолжительное время 4-й армией на Восточном фронте. 30 января 1945 он был снят с должности за невыполнение приказа фюрера и отвод войск из Восточной Пруссии.

До самого последнего момента национал-социалистическая пропаганда пыталась при помощи угроз и обмана поддерживать иллюзию обороноспособности Германии. Члены юношеской организации «Юнгфольк» [16] , воодушевленные проповедовавшейся с высоких трибун ложью, спешили к линии фронта, обгоняя отчаявшихся, обескураженных старых солдат. Гражданских капитулянтов, планировавших избежать гибели, сдавшись на милость победителя, ждала виселица.

Что еще поддерживало дисциплину в войсках? Что заставляло солдат участвовать в массовой бойне? Ведь на самом деле большинство подразделений вело боевые действия до самого конца, несмотря на ужасающие потери и положение, с каждым днем все более безвыходное. Что это было? Соблюдение все еще незыблемой воинской этики, страх перед ужасающим будущим в советских застенках или ожидание мести за все совершенные немцами преступления?

16

«Юнгфольк» — младшее подразделение молодежной организации «Гитлерюгенд», объединявшее мальчиков от 10 до 14 лет. Автор несколько преувеличивает, рассказывая о мобилизации и использовании в боевых действиях детей этой возрастной группы. Исключения, скорее всего, имели место, но реально в боевых действиях, в частности в многократно описанных в военных мемуарах боях у мостов Шпандау, принимали участие старшие подростки в возрасте 14–18 лет, члены не «Юнгфолька», а собственно, «Гитлерюгенда». Именно на них рассчитывал имперский руководитель молодежи Артур Аксманн, когда предлагал в апреле 1945 Гитлеру выбраться из осажденного Берлина.

Средняя продолжительность жизни новобранца вермахта в 1945 году едва дотягивала до четырех недель. Только в период с января по май 1945 года умерло 1,3 миллиона немецких солдат. Потери противника тоже исчислялись миллионами. Вермахт превратился в инструмент одной из самых смертоносных войн мировой истории и оставался таковым до самого конца.

Смерть, разрушение, страдание — все, что эта армия принесла в мир, обратилось против нее самой. Эти раны кровоточат и поныне.

ВТОРЖЕНИЕ В ЕВРОПЫ

Когда Генрих Гусманн, солдат 14-го стрелкового полка 5-й танковой дивизии, подъезжал ночью 1 сентября 1939 года на бронетранспортере к польской границе, он рассказал своему старшему товарищу: «Мой отец сказал мне: „Я никогда не пожелаю тебе оказаться на войне. Но запомни одно на случай, если она начнется: историки сразу запомнят того, кто выстрелит первым. А того, кто сделает последний выстрел, не вспомнит никто“». Девятнадцатилетний юноша вовсе не был мятежником. Он с воодушевлением присягнул Адольфу Гитлеру и хотел проявить себя в этой войне как храбрый солдат. Но уже в первый день войны он получил урок, который не смог забыть. Один лейтенант, невольно подслушавший его разговор с приятелем, объяснил Гусманну, что отцовское наставление кажется ему в высшей степени подозрительным. Вывод, который лейтенант сделал из своего объяснения, был столь же ясным, сколь угрожающим: «Берегитесь, Гусманн, если я уличу вас хоть в малейшей трусости, вы предстанете перед военным трибуналом». Генрих уяснил: в вермахте нет места раздумьям, хотя на войне много над чем стоило бы задуматься. Так, уже на второй день войны, как вспоминает Гусманн, ему был преподан следующий, еще более серьезный урок: «Второго сентября, при наступлении на Плес, в нашем подразделении погибло двое солдат. У поляков там была оборонительная линия, состоящая из бункеров со станковыми пулеметами и малокалиберными орудиями. Мы, пехотинцы, должны были взять эти огневые точки практически голыми руками. Это нам не удалось».

Так же, как я сам готов пожертвовать своей жизнью, — каждый может забрать ее, если это нужно для моего народа и для Германии, — так и от всех других я требую того же. Тот же, кто считает, что в праве не последовать этому национальному завету, — падет! Предателям нечего ждать, кроме смерти!

Гитлер, 1 сентября 1939 г.

Солдаты вроде Генриха Гусманна прошли в Польше боевое крещение. Впрочем, оно было связано в большей степени с хаосом, чем с проявлением героизма. Об этом вспоминает и солдат Юстус Габерманн, служивший во время польской кампании водителем грузовика в 10-й танковой дивизии: «Возле города Грауденц мы были атакованы поляками. Только мы оставили машины, как началась стрельба. Пули летели буквально из-за каждого угла — было абсолютно непонятно, откуда стреляют, мы были полностью дезориентированы. Потом, правда, мы разобрались что к чему, отползли, окопались, попытались понять, где противник». О сопротивлении Габерманну можно было и не думать — винтовка осталась в стойке, в машине. «Сразу появились раненые. Это был цирк чистой воды: одному товарищу прочертило пулей живот по касательной, так он заполз под машину и санитарам пришлось его оттуда вытаскивать, чтобы перевязать. Самой первой реакцией было именно спрятаться. Люди автоматически стараются куда-нибудь заползти, хотя это отнюдь не всегда то, что нужно». Будучи на ту пору двадцати одного года от роду, Габерманн тоже получил важный урок — понял, что у одиночки практически нет шансов. «Выжи ть можно только в группе, в сообществе. В одиночку далеко не убежишь».

Юстус Габерманн только в общих чертах представлял себе, почему он должен воевать против Польши: «Грубо говоря, я знал только, что Версальский договор значительно ограничивал нас и что мы хотели вернуть себе коридор [17] . О большем я и не задумывался». Генрих Гусманн, напротив, поражался тому факту, что дело вообще дошло до войны. «Гитлер же всегда утверждал, что он знает, что такое война, ведь он вернулся с Первой мировой тяжело раненым. В общем, все были убеждены, что кто-кто, а он войну точно не начнет. И, я должен сказать, во время польской кампании мы искренне верили, что это поляки, сойдя с ума от мании величия, начали боевые действия, а не мы». Его поколение не знало ничего, кроме официальной пропаганды Третьего рейха. А она убеждала, что мир исполнен несправедливости и постоянной угрозы, враждебен Германии.

17

«Польский коридор», или «Данцигский коридор», — встречающееся в историографии 1919–1945 наименование узкой полосы территории вдоль побережья Балтийского моря. Этот участок площадью в 16 295 кв. км и длиной около 230 км, некогда захваченный Германией, был возвращен Польше после Первой мировой войны. В результате Восточная Пруссия и «Вольный город Данциг» (Гданьск) были оторваны от остальной части послевоенной Германии. В 1933 гитлеровское правительство заявило о своих притязаниях на коридор. В 1938 оно потребовало присоединить к Восточной Пруссии район «Вольного города Данцига», находившийся под контролем Лиги Наций, и разрешить Германии постройку экстерриториальных железнодорожных и шоссейных магистралей через Польшу. Правительство Польши отказалось удовлетворить эти требования империалистов, что явилось одной из причин нападения Германии на Польшу 1 сентября 1939.