История веры и религиозных идей. Том 2. От Гаутамы Будды до триумфа христианства

Имя богини Весты восходит к индоевропейскому корню, обозначающему «горение», и священным очагом Рима был постоянный огонь ignis Vestae. Как показал Дюмезиль, тот факт, что все римские храмы были в основании четырехугольными, кроме святилища Весты — круглого — объясняется индийским учением о символизме Земли и Неба: при закладке храм должен ориентироваться по четырем сторонам света, но обитель Весты — это не храм, templum, а aedes sacra, [228] вся сила богини — на земле. У Весты не было никаких обличий, кроме единственного — огня ("Фасты", VI, 299) — еще одно доказательство ее древнего происхождения и связи с традицией: первоначально ни одно римское божество не имело конкретного воплощения.

228

Ср.: Dumezil, р. 323; в Иране Атар, «огонь», завершал список Амеша Спента (ibid., р. 329).

В период господства этрусков прежняя триада Юпитер-Марс-Квирин сменилась другой, утвердившейся во времена Тарквиниев триадой Юпитер-Юнона-Минерва. Под латино-этрусским, а впрочем, и греческим влияниям у богов появилась внешность. Юпитер Оптимус Максимус — так будут впредь именовать Юпитера — предстает перед римлянами в образе греческого Зевса с некоторыми этрусскими черта ми. Новые герои — новые ритуалы. Например, обычай чествования сенатом полководца-победителя — триумф — разворачивается под знаком Юпитера; на время торжеств триумфатор как бы персонифицируется в верховное божество: увенчанный лавровым венком, в облачении богов, он медленно едет на колеснице. [229] Несмотря на присутствие в его храме статуй других богов — Юноны и Минервы, верховный бог — он, Юпитер, и к нему обращены обеты или посвящения.

229

Servius (Ad. Ес1., IV, 27). Плутарх ("Эмилий Павл", 32–34), подробно описывает знаменитый триумф Павла-Эмилия после победы у Пидны (около 168 г.); ср. Комментарий Ж. Дюмезиля, стр. 296–298.

Ж. Дюмезиль обращает наше внимание на то, что "Юнона — самая главная римская богиня, она же — и самая загадочная" (стр. 299). Ее имя, Juno, производится от корня со значением "жизненная сила". У нее многочисленные функции; под ее эгидой проводятся некоторые праздники, связанные с женской плодовитостью (как и Луцину, ее призывают для родовспоможения), праздники начала лунного месяца, "рождения луны" и т. д. В Капитолии Юнону называли Региной: этот эпитет отражал устойчивую традицию, родившуюся во времена Республики. Короче говоря, Юнона ассоциировалась стрехсоставной ин доевропейской идеологией: священная власть, военная сила, плодородие. Ж. Дюмезиль усматривает сходство этой множественности с концепцией, общей для ведийской Индии и Ирана, — концепцией богини, совмещающей в себе и примиряющей все три функции, т. е. с общественным идеалом женщины. [230]

230

Ср.: Ор. cit., р. 307 sq., о функциях Сарасвати и Анахиты.

Имя Минервы — покровительницы искусства и ремесел, вероятно, имеет италийское происхождение от индоевропейского корня men, первоначально обозначавшего все виды духовной деятельности. К римлянам имя Менрва (Минерва) пришло из Этрурии, где эта богиня была разновидностью греческой Афины-Паллады.

Капитолийская триада не продолжает ни одну римскую традицию. Только Юпитера можно считать индоевропейским наследием. Ассоциация Юноны с Минервой произошла у этрусков; в иерархии их пантеона тоже имелась божественная триада, которая, например — и кроме этого нам больше ничего о ней не известно, — освящала закладку храмов (ср.: Servius. Ad Aen., 1, 422).

§ 167. Этруски: загадки и гипотезы

Отношения римлян и этрусков складывались с незапамятных времен, хотя трудно делать окончательные выводы о взаимоотношении культур этих двух народов. Нам неизвестен язык этрусков, но археологические свидетельств (захоронения, фрески, статуи, предметы обихода) убеждают нас в том, что это была высокоразвитая цивилизация. С другой стороны, историки античности не оставили нам таких подробных описаний их религии, культуры и истории, как в случае с фракийцами, кельтами или германцами. Более или менее серьезные данные о некоторых аспектах этрусской религии мы находим у латинских авторов лишь начиная с 1 в. до н. э., когда исконное наследие этрусков было существенно затемнено эллинистическими влияниями. Наконец, пока неясен вопрос даже о происхождении этрусков, что сказывается на корректности сравнительных выводов.

По сведениям Геродота (I, 94), этруски происходили от лидийцев, и действительно, азиатские корни этрусков подтверждают надписи, найденные на Лемносе. Однако дошедшие до нас формы культуры этрусков не отражают реалий, общепринятых в Азии. Несомненно лишь то, что действительно происходило слияние культур заморских завоевателей и более развитой цивилизации коренных жителей долин рек По и Тибра — этрусков, жителей государства Этрурии, — и что они стояли на более высокой, чем римляне, ступени развития. У них были мощный флот и обширные торговые связи, они знали способы выплавки железа и строили хорошо укрепленные города. В политическом отношении это была федерация городов-государств, в метрополии их было двенадцать. Население метрополии, кроме этрусков, включало умбрийцев, венетов, лигуров и другие италийские народы.

Этрусские искусство и религия рано испытали на себе греческое влияние. Этрусский бог Фуфлунс представляется в облике Диониса, богиня Семла — в облике Семелы, а Ареата — Ариадны. Есть Артумес (Артемида) и Аплу (Аполлон). Ряд исконно этрусских божеств носят латинские имена: Уни (Юнона), Нетунс (Нептун), Марис (Марс), Сатрес (Сатурн). Имя одного из мифических героев, Мастарна (этр.: maestrna), происходит от латинского слова magister. Ассимиляция римских божеств с греческими богами следовала этрусскому примеру: Юнона, Минерва, Нептун стали называться Герой, Афиной, Посейдоном, как и этрусские Уни, Менрва и Нетуне. Короче говоря, для культуры и, в большей степени, религии этрусков характерно раннее слияние с италийскими и греческими элементами. [231] Конечно, речь идет лишь о самом раннем синтезе, так как этрусский гений, прежде всего, развивает идеи, рожденные собственным вдохновением. Мы почти ничего не знаем о мифологии и теологии этрусков. И даже не рискуем лишний раз сослаться на кажущееся исключение — миф о Геркле (Геракле): несмотря на все старания Ж. Байе, на данный момент известно лишь, что этот герой был невероятно популярен в Этрурии, был действующим лицом множества мифов — при этом их сюжеты сильно отличались от греческих — и имел признаки восточного происхождения (Мелькарт). [232] Что касается этрусской теологии, вряд ли возможно восстановить ее, располагая скудными поздними сведениями об этрусских «книгах»: в них зафиксированы лишь различные приемы гадания.

231

F. Altheim указывает, что азиатский и средиземноморский пласты отчетливее просматриваются не в начале, а в конце истории этрусков; ср.: А History of Roman Religion, р. 50; La Religion romaine antique, р. 42.

232

J. Вауеt. Hеrасlus-Неrсlе dans le domaine etrusque. — Les origines de l'Hercule romain, рр. 79-120; Idem. Hercle, etude critique des principeaux monuments relatifs а l'Hercule etrusque (1926).

За неимением письменных памятников, исследователи обратились к скрупулезному анализу археологических материалов. Архаическая структура этрусского культа покойников и хтонических богинь имеет черты сходства с захоронениями и надгробными статуями мальты, Сицилии и островов Эгейского моря (ср. § 34). Некрополи этрусков — поистине города мертвых — возвышались неподалеку от их поселений, а могилы богато украшались: мужские — боевым оружием, женские — драгоценными украшениями. На могилах совершались человеческие жертвоприношения — обычай, позднее породивший бои гладиаторов. В надгробной надписи указывалось лишь родство усопшего по материнской линии. Мужская могила украшалась фаллическим символом; могилу женщины — воплощения домашнего очага, семьи — венчал склеп в форме дома. [233] Бахофен упоминал в этой связи об этрусском «матриархате»; так это было или не так, бесспорно одно: в этрусском обществе женщины занимали высокое положение, и на пирах их место за столом было рядом с мужчинами. Греческие авторы удивлялись тому, что жены этрусков пользовались такой свободой, какая в Греции была позволительна лишь гетерам. Этрусские женщины появлялись перед мужчинами без покрывала; на надгробных фресках они изображены в прозрачных одеждах: поощряют криками и жестами борьбу обнаженных атлетов. [234]

233

Обычай ставить на могиле изображения фаллоса появился лишь в IV в., а склепы-дома устанавливались на женских могилах гораздо раньше. Этруск писал на могиле имя своего отца и имя материнского рода: "мать рассматривали не просто как женщину, а как представительницу целого рода" (Altheim. La rel. rom. antique, р. 46; ср.: А Нistory of Romаn religion, р. 51 sq.).

234

Altheim. La rel. rom., р. 48; cf.: А Нistory…, р. 51 sq.

На закате республики римляне знали: жрецы этрусков хранили «книги», посланные им свыше сверхъестественными мифическими героями — нимфой Вегоей и найденным в свежей борозде ребенком-пророком Тагом. Согласно легенде, удивительного мальчика немедленно окружила толпа, и люди записали из его уст неведомую доселе мудрость, впоследствии названную учением о гаруспициях, haruspicinae disciplina. [235] Мифический мотив откровения в виде "святой книги", тайного знания, данного людям сверхъестественным существом, был известен повсюду — от Месопотамии и Египта до средневековой Индии и Тибета. Он стал популярным сценарием эллинистической эпохи. Эпифания Тага в виде puer aeternus [вечного ребенка] навевает мысли о герметизме (см. § 209), что не требует обязательно алхимической, т. е. более поздней, интерпретации этрусской традиции. Для нас важно то, что вначале I в. до н. э. было известно: этруски хранили в своих книгах, libri, некие сверхъестественные откровения. Эти книги можно разделить на libri fulgurales, книги о молниях, libri rituales, книги ритуалов (с ними смыкаются acherontici) и libri haruspicini, книги гаруспиков (дополненные libri fatales, книгами судеб). [236]

235

Ciceron. De div., II, 51. Лидий уточняет, что у греков ребенок Таг ассоциировался с Гермесом Хтоническим.

236

Гадательные книги стали очень популярны не только в языческой Европе: несмотря на противодействие Церкви, они распространялись и в христианском мире, вплоть до Древней Руси, где также были известны переводные (с греческого) "отреченные книги" — «Громник», «Волховник» и т. п. (см. Кобяк H.A. Списки отреченных книг // Словарь книжников и книжности XI–XIV вв. Л., 1987. С. 441–447).

Учение о молниях стало известно из трудов Сенеки и Плиния [237] и представляет собой свод толкований грозовых явлений, составленный для каждого дня года. Имеется в виду, что разделенное на шестнадцать сегментов небо скрывает в себе сокровенный язык, передаваемый на землю в виде метеорологических феноменов. Знамение молнии, например, расшифровывалось в зависимости от того, в каком небесном сегменте она возникала и где заканчивалась. Разным богам приписывались различные — числом одиннадцать — конфигурации молний. Каждая молния несла божественное послание на тайном языке, понятном лишь особым жрецам, гаруспикам. Некоторые авторы усматривают связь этой традиции с учением халдеев. [238] Но в дошедшей до нас форме учение о молниях несет на себе следы эллинистической науки — от «Meteorologica» Псевдо-Аристотеля до концепции "халдейских магов". [239] Позднее эти влияния изменили язык книги, адаптировав его к современному Zeitgeist. Но как бы то ни было, ядро этого учения, а именно — единство макро- и микрокосма, — остается архаическим.

237

Naturales quaestiones, 11, 31–41 et 47–51; Naturalis Historia, 11, 137–146.

238

Последним был А. Piganiol. Les Etrusques, реuрlе d'Orient, рр. 340–342.

239

См.: S. Weinstock. "Libri Fulgurales", р. 126 sq.

Гаруспиции — толкование знаков, читаемых по внутренним органам жертвенных животных, — тоже основаны на совмещении трех планов бытия: божественного, космического и человеческого. По очертаниям разных участков внутренностей читаются решения богов и, следовательно, предсказывается будущее развитие исторических событий. На бронзовой модели овечьей печени, обнаруженной в 1877 г. в Пьяченце, имеется гравировка — следы деления на участки с именами около сорока божеств. [240] На этой модели представлены одновременно структура мира и сферы влияния божественного пантеона.

240

До сих пор нет единого мнения о возрасте этой модели: дата ее создания — возможно, III–II вв. до н. э. Прослеживается ее явное сходство с месопотамским атласом печени; сходство, судя по всему, упрочились от последующих влияний.