История веры и религиозных идей. Том 2. От Гаутамы Будды до триумфа христианства

В начале времен Бог давал тайное знание только тем людям, которые прославились своим благочестием и визионерскими способностями. Знание это было эзотерическим, «запечатанным», иначе говоря, недоступным для непосвященных. Затем его передавали нескольким избранным. Но поскольку начало времен соответствует концу света (эсхатону), священное знание стало вновь сообщаться, как и некогда, узкому кругу посвященных. В Первой Книге Еноха (1:6) Сын Человеческий предстает истинным посвященным, знающим все тайны. Когда Он взойдет на Престол, "его уста изрекут все тайны премудрости" (51:3). Его главные свойства — премудрость и ум. [514] Добавим, что тема сокровенного (спасительного) знания была очень хорошо известна в эллинистическую эпоху (§ 209) и легла в основу всех гностических школ (§ 229). [515]

514

См. др. примеры в: Mowinckel. Ор. cit., рр. 375 sq., 385 sq.

515

В Индии учение о тайном знании, сообщаемом через инициации, зафиксировано с эпохи упанишад, но развитие оно получило преимущественно в тантрической литературе (ср. т. III).

Авторы апокалипсисов широко развивали понятие этой премудрости — сокрытой на небесах и недоступной смертным. [516] Важное место в апокалиптической литературе (как, впрочем, и повсеместно в эллинистическом мире) занимали видения и экстатический опыт. Видения и исступления подтверждали истинность "пророка и мудреца". Кроме того, экстатический опыт наращивал сумму знания, данного в откровении. Книга Пророка Даниила повествует только о мировой истории, тогда как тексты, ссылающиеся на "предание Еноха", обнимают мир в целом, видимый и невидимый: географию неба и земли, астрономию и астрологию, метеорологию и медицину. В "предании Еноха" космологические тайны открывали и одновременно прославляли дело Божье. По словам М. Хенгеля (I, р. 203), хасидские мудрецы были еще серьезнее увлечены спором с эллинизмом, чем Бен Сира. Ведь, по сути дела, через "апокалиптические откровения" они получали знание, превосходящее эллинское. В самом деле, их знание включало в себя Космос, Историю и небесный мир и даже участь человека в конце времен, т. е. непостижимое для человеческого разума знание. Эта концепция тайного, всестороннего и спасительного знания, якобы добываемого через экстатические видения или передаваемого через посвящение, засвидетельствована и в других религиях, в том числе и в раннем христианстве.

516

Ср.: Hengel, 1, р. 206 sq.; II, 137, п. 630.

Никакое другое течение иудейской мысли не заимствовало так много идей эллинского Востока, как апокалиптическое. Несмотря на это, в его основе все равно лежит ветхозаветное понимание истории спасения. [517] Мы имеем дело с очень важным духовным явлением: религиозным творчеством, порожденным синкретизмом. Авторы первых апокалипсисов, хасидеи, в сущности, собрали и восприняли идеи, взятые из многих синкретических систем; но идеи эти обогатили иудаизм и подали еврейскому народу надежду в крайне тяжелое для него время. Впрочем, подобный же процесс происходит и в других религиозных течениях. Хасидская группа ессеев под водительством "Праведного Господина" отделилась от остальной общины и решила уйти в пустыню, вести отшельническую жизнь (§ 223). Наиболее близкий аналог монашеской организации ессеев — закрытое, тайное собрание (conventicule) по греческому образцу. Даже фарисеи, вторая группа, отколовшаяся от хасидеев, включили ряд эллинистических идей в свое учение о Законе. [518]

517

Hengel, I, p. 251.

518

Ср: Hengel, 1, р. 312. См. у него же очерк о верованиях и идеях, заимствованных иудеями из восточно-эллинистической культурной среды.

В конечном счете, кощунственное поведение Антиоха Епифания и победное восстание Маккавеев определили направление и дальнейшую организацию иудаизма. "Ревностное противостояние Торе", воодушевившее сторонников Антиоха, способствовало появлению "ревности за Тору" и привело к укреплению онтологии Закона. [519] Тора была возведена в ранг абсолютной и вечной реальности, в образцовую модель Творения. По словам рабби Симона бен Лакиша (III в. н. э.), существование мира зависит от того факта, что Израиль принял Тору, без которой мир вернулся бы в Хаос. [520] Каждая из 248 заповедей и каждый из 365 запретов, составляющие Тору, приобретают космическое значение. Человек, у которого 248 членов и 365 вен, строением своего тела отражает дело рук Божьих (Космос) и Его Откровение (Закон). [521] Тора в качестве абсолютной реальности есть источник жизни. Как пишет Гил Лель, [522] "там, где много Торы, много жизни" (Pirke. Abbot, III, 7).

519

Hengel, 1, р. 292 sq. Эсхатология, т. е. "второй плод" в конфронтации с эллинизмом, была той единственной силой, которая могла ограничить всевластие Торы. А власть Торы, в конце концов, установится как над историческим настоящим, так и над космическими ритмами (Ibid., р. 312).

520

Рабби Eliezer В. Hyrcanus (ок. 100 г. н. э.) прославился следующими словами: "Если бы не было Торы, не было бы и Неба с Землей" (цит. у: Hengel, 1, р. 172). См. др. источники в: С.Р. Мoorе. Judaism, I, р. 266 sq., 450 sq.

521

Два века спустя тантризм выдвинет антропокосмическую систему и соответствующий ритуал (ср. т. III).

522

Гиллель (Хиллель) — еврейский законоучитель I в. до н. э. — начало н. э.

Возвышение Торы радикально изменило дальнейшую судьбу иудаизма. Со времен пророков религиозность древних евреев поддерживалась напряжением между двумя направлениями: «универсалистским» и «сепаратистским». Причина этого жесткого и одновременно созидательного противостояния кроется, главным образом, в парадоксальном характере Откровения. Действительно, Откровение Божие в истории, данное лишь еврейскому народу, было провозглашено универсальным т. е. хотя и считалось принадлежащим исключительно евреям. Во второй половине II в. до н. э., благодаря мощному разрастанию диаспоры и отчасти миссионерской деятельности, иудаизм был близок к превращению в мировую религию. Но протест против кощунственных действий Антиоха привел к тому, что стало называться "установка на Тору", [523] а такая «установка» препятствовала развитию иудаизма в мировую религию. В защите национальной самобытности Закон, бесспорно, играл решающую роль, но сознание мировой миссии не могло свободно развиваться под сенью мощного и популярного националистического течения. Что, впрочем, объясняет решение христианской Церкви первых веков, вдохновленной еврейским пророческим духом, послать своих служителей к самаритянам, которых так не любили израильтяне (Деян 8:4 и сл.), а через некоторое время — к неевреям в Антиохию (Деян 11:19 и сл.) "Христология заместила онтологию Торы как выражение свободного и спасительного откровения Божьего в истории, откровения, которое больше не знает границ национального и исторического порядка". [524] Установка на Тору и успех законничества положили также конец и эсхатологическим чаяниям. "Даже апокалиптическая литература стала постепенно исчезать и заменяться еврейской мистикой" (М. Hengel, I, р.175).

523

Ср.: Hengel, I, р. 312. Даже в диаспоре примат Торы не оспаривался. Аллегорическая интерпретация не упраздняла буквальный смысл писания, и Филон принимал законы и предписанные запреты

524

Hengel, I, р. 314.

Однако следует отметить, что в перспективе отказ иудаизма от мировой миссии стал той ценой, которую пришлось заплатить, чтобы защитить израильскую общину. В конце концов, главным была историческая преемственность еврейского народа. Речь шла не столько о «национализме», сколько о теологии, созданной вокруг понятия "избранный народ". Яхве избрал Израиль Своим народом. Следовательно, еврейский народ представлял собой историческую реальность, освященную волей Божьей. Национальное отчуждение приравнивалось к вероотступничеству, т. е. к профанации этнической структуры, посвященной Богу самим своим происхождением. Первым долгом еврейского народа было, следовательно, сохранять в неприкосновенности тождество самому себе — до конца истории. Другими словами — всегда оставаться в распоряжении Господа.

Глава XXVI СИНКРЕТИЗМ И ТВОРЧЕСТВО В ЭЛЛИНИСТИЧЕСКУЮ ЭПОХУ: ОБЕЩАНИЕ СПАСЕНИЯ

§ 205. Религии мистерий

Как мы уже отмечали (§ 184), обещание спасения представляет собой нововведение и наихарактернейшую черту эллинистических религий. В первую очередь, речь идет, конечно, об индивидуальном спасении, однако сходную цель преследовали и династические культы. [525] Божества, известные тем, что они познали смерть и воскресение, были ближе к человеку, чем боги — покровители полиса. их культ включал в себя более или менее разработанную церемонию посвящения (катехизация, обряды, эзотерическое обучение), после которой неофит допускался в общину. Принадлежность к одному "мистериальному обществу" не возбраняло участия в других тайных братствах. Как и во всех духовных течениях того времени, упование на спасение развивалось под знаком синкретизма.

525

Например, возведение традиционного бога в ранг божества-покровителя династии: Аполлон для Селевкидов, Зевс для Лагидов, Афина для Аталидов. Обожествление монархов и государственные синкретические культы, например, культ Сераписа в Египте Птолемеев преследовали ту же цель.

Религиозный синкретизм, бесспорно, задавал основной тон эпохе. Явление, существующее с незапамятных времен и широко засвидетельствованное, синкретизм сыграл важную роль в формировании хеттской, греческой и римской религий, в религии Израиля, буддизме махаяны и в даосизме. Однако синкретизм эллинистической и римской эпохи отличается своими масштабами и необыкновенной творческой силой. Чуждый старению или бесплодию, синкретизм вообще кажется условием всякого религиозного творчества. Мы увидели его значение в иудаизме эпохи после Плена (§ 202), сходный процесс будем наблюдать позже, в некоторых произведениях иранской религиозной мысли: (§ 212). Раннее христианство также развивалось в синкретической среде. Правда, в эпоху, которую мы рассматриваем, единый бог Серапис появился в результате слияния двух божеств, но греко-ориентальные мистерии, эсхатологические и апокалиптические построения, культ монарха — и это лишь несколько примеров — свидетельствуют о мощи: и важности синкретической мысли.

Можно сказать, что обещание спасения было попыткой умалить грозную власть богини Тихэ (Удача — лат. Fortuna). Капризная и непредсказуемая, Тихэ вслепую приносит счастье или несчастье; она проявляет себя как аnаngkё (необходимость) или hеimаrmеnё (судьба), ее власть особенно велика над жизнью самых великих, таких как Александр. [526] В конечном итоге, понятие Судьбы сливается с астральным фатализмом. Жизнь людей, так же как жизнь городов и государств, определяется звездами. Толчок развитию этого учения, вместе с астрологией, на практике применяющей его принципы, дали наблюдения вавилонян над обращением звезд. Без сомнения, теория микро- и макрокосмических соответствий уже давно была известна в Месопотамии (§ 24) и в других областях азиатского мира. Однако в данном случае человек не просто чувствует свою связь с космическим ритмом, но открывает, что его жизнь определена движением звезд. [527]

526

Ср.: Тат. Hellenistic Civi1ization. р. 340.

527

Стоики пытались исправить астрологический аморализм: они толковали Судьбу как Провидение, которое принимало во внимание нравственный аспект; дескать, именно Провидению принадлежит создание планет. С другой стороны, надо отметить, что в результате астрономических вычислений вавилонян мировую историю решительно стали делить на периоды и кризисы, определяемые планетами. Это новое космо-историческое видение вдохновляет некоторые эсхатологические построения (иудейские апокалипсисы, § 202; Золотой век, установленный Августом по окончании гражданских войн, и т. д.).

Такое пессимистическое представление может поколебать только убеждение, что есть некие божественные существа, которые не зависят от Судьбы и даже стоят выше нее. Бел провозглашается Хозяином Удачи, Fortuna rector. В мистериях Исиды богиня заверяет посвящаемого, что она может продлить срок жизни, определенный ему судьбой. В "Восхвалениях Исиде и Осирису" богиня провозглашает: "Я победила Судьбу, и Судьба повинуется мне". Более того, Тихэ (или Фортуна) становится символом Исиды. [528] В многочисленных мистериософских и герметических текстах утверждается, что посвященные более не подвластны судьбе. [529]

528

Ср.: А.D Nock. Conversion, рр. 101, 288-89; J. Bergman. 1 Оvеrсоmе Fate, Fate Harkens to Ме, р. 39 sq.

529

Ср.: Nock. Ор. cit., р. 102. Удача (casus infestus) более не имеет власти над теми, кто служит ей и почитает Исиду (Апулей. Метаморфозы, XI, 15). Гностики больше не пленники фатума (Лактаний. Установления, II, 6); так как ум (nous) — хозяин Судьбы (ermarmene) и Закона (Corp. Herm. 12, 9).

В отличие от элевсинских мистерий, где обряд посвящения мог совершаться только в телестерионе и в определенный день (ср. § 97), в остальных религиях спасения он мог происходить в любом месте и в любое время. Все эти посвятительные культы претендовали на принадлежность к глубокой древности, даже если со времени их формирования в некоторых случаях не прошло еще и века. Конечно, мы имеем дело с клише, характерным для Zeitgeist эллинистической и римской эпохи; однако мы увидим ниже, что религии спасения вбирали некоторые элементы архаических религий. За исключением дионисийства, все мистерии имеют восточное происхождение: фригийское (Кибела и Аттис), египетское (Исида и Осирис), финикийское (Адонис), иранское (Митра). Но в эллинистическую эпоху, а особенно под властью Империи, эти восточные культы более не носили этнический характер; их структура и сотериология свидетельствовали об универсалистских притязаниях. Нам известно главное об их общественных культах, в отношении же тайных обрядов, т. е. собственно инициации, наши сведения ограничиваются лишь суммарными и загадочными указаниями.