История Византийской Империи VI – IX вв. Том 2.

Возвращаясь к арабским походам, повторяемым каждую весну движением на Константинополь из Кизика, мы должны признать их вполне неудавшимися и соединенными для арабов с громадными потерями. Сознав бесполезность семилетних усилий, арабы должны были отказаться от продолжения борьбы и на возвратном пути у берегов Памфилии близ Силея испытали сильную бурю, которая истребила часть флота, тогда как остатки подверглись нападению со стороны стратига кивиррэотской фемы. Наконец, и сухопутное войско на обратном пути от Константинополя сделалось легкой добычей византийских вождей Флора, Петроны и Киприана, которые убили 30 тыс. арабов. Можно думать, что Византии осталось воспользоваться благоприятным положением дел и поправить свои дела на границах Сирии, где арабы достигли значительного преобладания. Ослабление арабов скоро отразилось на состоянии взаимных отношений в Сирии. Христианское население Ливана — жители гор, недоступных для арабов, известные под именем мардаитов, — начало делать нападения на Сирию и Палестину; со стороны же Малой Азии заслоном против арабских нападений начинают быть обширные славянские колонии, организованные в фемы. Таковы были основания, побудившие калифа Моавию искать соглашения с Константином Погонатом и заключить с ним мир на 30 лет. Между условиями этого мира следует в особенности отметить уплату ежегодной дани в пользу империи.

Это был первый успех христианской империи над арабами. Царь Константин Погонат первый в длинной серии византийских царей оказал важную услугу христианству и европейской культуре, задержав победоносное движение арабов и поставив им серьезную преграду в укреплениях Константинополя. Услуга его была сознана и современниками, что видно из слов летописца, сказавшего в повышенном настроении: «Узнав об этих событиях, жители западных стран, как каган аварский и выше его владеющие короли, экзархи и кастальды и самые сильные из западных народов, послали к царю послов с дарами и просили утвердить и любовь с ними. Уступая их просьбам, царь утвердил и с ними мир, как верховный владыка. И была великая тишина на Востоке и Западе» [189] . Под несколькими замысловатыми выражениями, под которыми подразумеваются европейские государи VII в., несомненно следует читать и франкского короля, и лангобардских герцогов Италии, и, может быть, вестготских властителей Испании. Все эти государи до известной степени были в сфере влияния империи.

189

Theophanis. P. 356, 2.

Этими событиями, сулившими мир и спокойствие тогдашнему историческому миру, мы заканчиваем первый том истории Византии. Летописец помышлял о всеобщей тишине при рассказе о событиях конца VII в., между тем сколь далеко было человечество от этой вожделенной тишины, о которой оно мечтает, но к которой нимало не приближается на протяжении целых тысячелетий, доступных нашему изучению. И сколько ударов готовил еще мусульманский мир как христианской столице империи, так и западноевропейскому человечеству! Тем не менее

Тьмы низких истин мне дороже Нас возвышающий обман.

Иконоборческий период (717–867 гг.)

Глава I Характеристика периода. Лев Исавр. Отражение арабского нашествия

Почти все VIII столетие и первая половина IX характеризуются общим термином «иконоборческого периода». Этот период не только носит во главе имя Льва Исавра, но и тесно связан с этим именем главными течениями, берущими начало в царствование этого императора, и теми реформами в законодательстве, которые падают на его время, обнимая военное дело и гражданские отношения по преимуществу земледельческого класса. Не потому, однако, занимающему нас периоду усвоено наименование иконоборческого, чтобы вопросом о борьбе за почитание икон исчерпывались все интересы, но потому, что умственная, нравственная и политическая жизнь общества в это время более или менее зависела от иконопочитания и направлялась стоявшими в борьбе партиями почитателей икон и противников почитания икон (иконокласты — иконоборцы). Но если, выясняя значение термина, мы стали бы отправляться от одного лишь внешнего представления о почитании икон или гонении против иконопочитателей, то наше понимание периода было бы и односторонне, и весьма недостаточно. Уже давно и многими было отмечено, что иконоборческие цари вооружались, главным образом, против суеверий современного общества и что предпринятые ими реформы направлялись ко благу подданных, в интересах государства. Нельзя, кроме того, оставлять без внимания, что и тесно понимаемый вопрос о почитании икон не ими поставлен на очередь, а занимал умы многих христианских деятелей и ранее VIII в.

Кроме почитания икон, иконоборческим движением были затронуты самые существенные вопросы христианского вероучения: о воплощении Бога-Слова, о Богородице, а также подвергались колебанию обряды и формы богослужения. Независимо от сего иконоборческий период нанес большой удар монастырям и монастырскому роду жизни, возбудив сомнение в правильности и целесообразности того явления, что множество здоровых и могущих приносить пользу обществу людей оставляет гражданские обязанности и идет в монастыри, что на монастыри затрачивается значительная часть труда и что монастырям и богоугодным учреждениям принадлежала чуть ли не треть всей государственной земли. Отсюда видно, что иконоборческий период есть период реформ, глубоких и разнообразных перемен во всех условиях религиозной, гражданской и политической жизни Византийского государства и потому заслуживает особенного внимания.

Если нужно было бы назвать в истории Византии наиболее рельефный период, которым резко характеризуется византинизм и который дает тон всему дальнейшему историческому развитию, то, конечно, таким следовало бы признать именно период, начинающийся со Льва Исавра и продолжающийся до Василия Македонянина. Иконоборческая эпоха задела за живое самые чувствительные струны человеческого существа; тогда люди боролись не на живот, а на смерть из-за отвлеченного принципа, живо интересуясь ходом религиозной борьбы и жертвуя для торжества идеи самыми дорогими интересами. Как выше сказано, иконоборческие цари не только боролись против поклонения иконам, но выступали с реформами, и в этом состоит основной факт, по которому иконоборческой эпохе принадлежит глубоковажное значение в истории Византии.

Усвояя иконоборческому периоду капитальное значение в истории и считая его наиболее выразительным проявлением византинизма, мы должны отметить еще, что самый исторический материал, составляющий содержание истории VIII и IX столетий, т. е. самая этнографическая основа, к началу этого периода получает разнообразные примеси от иммиграции новых элементов. Повторились, правда в меньшем объеме, те явления, какие имели место в эпоху переселения народов и которые вызвали падение Западной империи. В течение VII в. славянами окончательно была занята значительная часть Балканского полуострова, что не могло не придать совершенно нового характера дальнейшему развитию истории стран, заселенных новыми обитателями. В желании обезопасить себя со стороны Балканского полуострова и ослабить волны движения славян, византийское правительство принимает ряд мер к заселению ими Малой Азии; с этой целью практиковалась система правительственной колонизации славянами тех областей, которым угрожало арабское завоевание. Но эта мера, в свою очередь, создавала ряд непредвиденных затруднений на Востоке. Существенным мотивом, который до известной степени объясняет судебную реформу и земледельческий закон исаврийских царей, должны быть признаны славянская иммиграция и колонизация византийских областей новыми подданными. Исаврийские цари должны были посредством нового законодательства, частью опиравшегося на обычное право славян, определить условия жизни мелкого земледельческого класса и согласовать его гражданское положение с существовавшими в империи законами.

В такой же мере административная и законодательная деятельность Льва зависела от славянской колонизации Балканского полуострова и некоторых частей Малой Азии, как его религиозная политика до известной степени была обусловлена и частью подготовлена мусульманскими завоеваниями и влиянием магометанства. Ислам вырос на почве исторических и культурных условий, какие представляли в то время две империи на Востоке: Персия и Византия. Отторгнув от Византийской империи Сирию, Палестину, Египет, Африку и некоторые острова, мусульманство своими военными успехами ограничило пределы империи, лишило ее большинства инородческих элементов и содействовало большему сцеплению родственных этнографических групп. Как в нынешней Турции освобождение находившихся под властью ее чуждых народов способствовало сцеплению и национальному возрождению турок, так и в прежней Византии потеря областей с инородческим населением сопровождалась усилением эллинского национального самосознания, выразившегося в выработке идеи ортодоксальности. Хотя византийское православие с отпадением названных выше областей утратило в своем объеме, но взамен того оно выиграло в цельности и крепости. Реакционные элементы на перифериях группируются в усилившихся религиозных сектах; православное же византийское царство, опираясь на эллинское национальное начало, приобретает тот характер исключительности и филетизма, с которым Византия вступает в средние века и который отличает византинизм как исторический принцип.

В числе других признаков, характеризующих период, следует указать еще на то, что византийский престол был занимаем в это время двумя инородческими династиями: исаврийской и армянской. Обе династии, выставившие ряд весьма способных и даровитых правителей, старались придать эллинизму то место в империи, какое ему могло принадлежать по праву, причем иконоборческая система служила обычным орудием административного и законодательного воздействия. Весьма любопытно, что в провинциях возникают попытки к организации независимых княжений. Среди узурпаторов выделяются смелостью и талантливостью самозванцы славянского происхождения.

Каким образом среди полной дезорганизации и общего расстройства государственного порядка, какое замечается в конце VII в., могла образоваться такая способная и энергичная сила, какую представляет собой Лев Исавр, — это остается неразрешимой загадкой. С 695 г., когда был низвергнут последний представитель дома Ираклия, Юстиниан II, наступил двадцатилетний период анархии, во время которого власть переходит в руки бунтовщиков и авантюристов, поддерживаемых своевольными военными частями. Порядок до известной степени сохранялся еще в столице и больших городах, сельское же население провинций находилось в брожении и часто не знало, на чьей стороне держаться; армии, посылаемые против внешних и внутренних врагов, бунтовали; славяне и арабы — одни со стороны Европы, другие из Азии — угрожали самому существованию империи. В это время шесть императоров лишились престола насильственным образом, из них четыре погибли от руки палача. Было бы излишне упоминать о нравственных и культурных условиях среды, в которой вырос Лев Исавр, тем более что известия о происхождении и ранних годах его жизни крайне скудны и разноречивы.

Попытаемся, однако, собрать сведения об условиях, в которых образовался характер такого важного исторического лица, которым обозначается определенная эпоха в истории. По одним известиям, Лев происходил из Германикии, что в Северной Сирии; по другим — из горной Исаврии, что в южной части Малой Азии, против острова Кипра. Основываясь на том, что в Исаврии есть город Германикополь и что исаврийское происхождение Льва подтверждается как традицией, так и эпитетом «исавр», сросшимся с его именем, мы можем географический термин «Германикия» вполне отождествить с городом Исаврии Германикополем. Установить происхождение Льва из этой горной области важно и в том отношении, что здесь же он имел одного из главных помощников в подготовке иконоборческого движения.