История Византийской империи. Том 1
Шрифт:
Этот краткий обзор литературных событий темных и трудных лет времени династии Ираклия показывает, что большая часть узкого круга византийских писателей этого времени происходила из восточных провинций, некоторые из которых были уже под властью мусульманских завоевателей.
Ввиду внешних событий времени династии Ираклия, не удивительно, что ни один из памятников искусства этого времени не существует в наши дни. Однако, то весьма незначительное количество памятников VII века, которое сохранилось, ясно говорит о солидной основе для художественной (artistic) жизни Византии, заложенной в «Золотой век» Юстиниана Великого [науч.ред.46] . Однако, если, начиная со второй половины VI века, византийское искусство лишь слегка проявляет себя в пределах империи, в VII веке это влияние очень четко видно за ее пределами. Известное количество датируемых церквей в Армении представляет блистательные примеры византийского влияния. Среди них собор в Эчмиадзине, восстановленный между 611 и 628 годами, и церковь цитадели в Ани (622). Мечеть Омара в Иерусалиме, построенная в 687—690 годах, является чисто византийским произведением. Некоторые фрески Санта Мария Антика в Риме относятся к VII веку и началу VIII [546] .
546
Ch. Diehl. Manuel d'art byzantine, vol. I, pp. 329—359.
Глава 5
Эпоха иконоборчества (717—867)
Исаврийская, или Сирийская, династия (717—802)
До недавнего времени император Лев III (717—741), основатель новой династии, во всех исторических трудах назывался исаврийцем, а потомки его именовались исаврийской династией. Однако, в конце XIX века было выдвинуто мнение, что Лев был не исавром по рождению, но сирийцем [547] . В настоящее время эта точка зрения принимается некоторыми исследователями [548] , но отвергается другими [549] . Путаница в этом вопросе может быть прослежена до Феофана-хрониста начала IX века, автор основной информации о происхождении Льва. Он пишет: «Лев Исавриец… происходил из Германикеи, на самом же деле из Исаврии» [550] . Латинский же перевод Феофана, сделанный папским библиотекарем Анастасием во второй половине того же IX века, сообщает, не упоминая ни словом об Исаврии, что Лев происходил из жителей Германикеи и был родом сириец (genere Syrus) [551] . Житие Стефана Нового также называет Льва «родом сириец» (о ) [552] . Германикея, действительно, находилась в пределах северной Сирии, на восток от Киликии. Арабский источник также называет Льва «христианским жителем Марата», т.е. Германикеи, умевшим правильно говорить по-арабски и по-ромейски [553] . Поэтому нет нужды предполагать, будто Феофан смешал сирийскую Германикею с Германикополем, входившим в состав провинции Исаврии [554] . Сирийское происхождение Льва, таким образом, становится очень вероятным.
547
См.: K. Schenk. Kaiser Leons III Walten im Innern. – Byzantinische Zeitschift, Bd. V, 1896, SS. 296 ff.
548
См.: N. lorga. Les origines de l'iconoclasme. – Bulletin de la section historique de l'Academie roumaine, vol. XI, 1924, p. 147.
549
Ю.А.Кулаковский. История Византии. СПб. «Алетейя», 1996, т. III (602—717 гг.), с. 299, прим. 3.
550
Theophanes. Chronographia, ed. C. de Boor, p. 391.
551
Chronographia tripertita, ed. C. de Boor, p. 251.
552
PG, t. 100, col. 1084.
553
См.: E.W. Brooks. The Campaign of 716—718 from Arabic Sources. – Journal of Hellenic Studies, vol. XIX, 1899, pp. 21—22.
554
Ф.И. Успенский. История Византийской империи, т. II (1), с. 5.
Сын Льва III, Константин V Копроним (741—775), в первый раз был женат на Ирине, дочери хазарского кагана. От этого брака у них был сын Лев IV, часто называемый Хазар (775—780), который был женат на гречанке из Афин Ирине. Последняя, после смерти мужа, стала править государством за несовершеннолетием сына Константина VI, провозглашенного императором (780—797). Когда последний сделался единодержавным правителем, между ним и властолюбивой Ириной вспыхнула вражда и борьба за власть, окончившаяся тем, что мать свергла с престола и ослепила своего сына и сама сделалась единодержавной правительницей империи (797—802). С именем Ирины связывается вопрос о том, могут ли женщины в Византии осуществлять самодержавную власть, т.е. быть в полном смысле этого слова государем империи. С основания империи жены императоров носили титул «августы» и во время несовершеннолетия сыновей осуществляли императорскую власть, но всегда от имени своих сыновей. В V веке, как известно, Пульхерия, сестра Феодосия II, стояла во главе регентства во время несовершеннолетия брата. Исключительное положение по своему политическому влиянию занимала в VI веке Феодора, супруга Юстиниана Великого. Но это были примеры женского управления от имени сына или брата; политическое влияние Феодоры вполне зависело от воли ее супруга. Первым в истории Византии примером женщины, правившей со всей полнотой верховной власти, была мать несчастного Константина VI Ирина. Она была настоящий автократор. Подобное явление было новшеством в византийской жизни, противоречившим вековой традиции империи. С этой стороны любопытно отметить тот факт, что в официальных документах Ирина называлась не императрицей, а «Ирина – верный император» (василевс) [555] . В представлении того времени законодательствовать мог лишь император-мужчина, для чего и была принята такая фикция. Переворот 802 года, во главе которого встал будущий император, один из высших гражданских сановников Никифор, сверг с престола Ирину, которая вскоре умерла в изгнании. С низложением Ирины окончилась Исаврийская, или Сирийская, династия. Таким образом, в период времени с 717 по 802 год Византия имела на престоле династию восточного происхождения, из Малой Азии или северной Сирии с примесью хазарской крови в лице супруги Константина V.
555
См.: K.E. Zacharia von Lingenthal. Jus graeco-romanum, t. III, p. 55; J. et P. Zepos. Jus graeco-romanum, t. I, p. 45.
Отношения к арабам, болгарам и славянам
В момент восшествия Льва на престол Византия переживала один из критических периодов своей истории. Помимо ужасающей внутренней смуты, вызванной борьбой императорской власти с представителями византийской аристократии, особенно давшей себя почувствовать со времени первого низвержения Юстиниана II, арабская опасность с востока приближалась к столице, напоминая, но в гораздо более угрожающих формах, семидесятые годы VII века при Константине IV.
Арабские сухопутные войска, еще при двух предшественниках Льва III, прошли через всю Малую Азию на запад и заняли Сарды и Пергам, недалеко уже от побережья Эгейского моря. Несколько же месяцев спустя после вступления Льва в Константинополь, т.е. в 717 году, арабы, двинувшись из Пергама на север, дошли до Абидоса на Геллеспонте и, переправившись через него на европейский берег, быстро оказались под стенами столицы. В то же время сильный арабский флот, из 1800 судов различного типа, как сообщают византийские хроники, пройдя через Геллеспонт и Пропонтиду, приблизился к столице с моря. Началась настоящая осада Константинополя. Однако Лев, высказав блестящие военные способности, сумел прекрасно подготовить столицу к осаде. «Греческий огонь», как и прежде, при искусном пользовании производил опустошения среди судов арабского флота, а необыкновенно суровая зима с 717 на 718 год и голод окончательно расстроили мусульманские войска. В силу договора со Львом III
и ввиду собственной опасности болгары также боролись во Фракии с арабами и наносили им тяжелый урон.Год с небольшим после начала осады арабы удалились из-под Константинополя, который был спасен энергией и талантом Льва III. Первое упоминание о цепи, преграждавшей путь в Золотой Рог вражеским судам, сделано в связи с этой осадой.
Историки придают очень большое значение неудаче мусульман в попытке захватить Константинополь. Лев III своим успехом спас не только Византию и восточно-христианский мир, но также всю западноевропейскую цивилизацию. Английский историк Дж.Б. Бьюри называет 718 г. «вселенской датой» (an oecumenical date). Греческий историк Ламброс сравнивает эти события с персидскими войнами в Древней Греции и называет императора Льва Мильтиадом средневекового эллинизма. Если Константин IV остановил арабов под Константинополем, то Лев III окончательно заставил их повернуть. Это было последнее нападение арабов на «богохранимый» город. Если посмотреть с этой точки зрения, победа императора Льва приобретает всемирно-историческое значение. Экспедиция арабов против Константинополя, также как и имя Масламы, оставили значительный след в позднейшей исламской легендарной традиции. Имя последнего связывается также с мечетью, которую, как говорит традиция, он построил в Константинополе [556] .
556
B. Bury. The History of the Later Roman Empire, vol. II, p. 405; S. Lampros. , vol. III, p. 729. Самый подробный рассказ об осаде и связанными с ней легендами см.: M. Canard. Les expeditions des Arabes centre Constantinople. – Journal Asiatique, vol. CCVIII, 1926, pp. 80—102. Константин Багрянородный также приписывает постройку мечети в Константинополе Масламе: De administrando imperio. – Corpus scriptorum Historiae Byzantinae, ed. J.J. Reiske et 1. Bekker, pp. 101– 102; ed. Moravcsik-Jenkins. Budapest, 1949, p. 92; P. Kahle. ZurGeschichte der mittelallterlichen Alexandria. – Der Islam, Bd. XII, 1922, S. 34; I.A. Nomiku. – , т. 1, 1924, s. 199—201.
Это, однако, была одна из самых блистательных эпох в истории раннего Халифата. Могущественный халиф Валид I (705—715), современник периода анархии в Византийской империи, мог соперничать с императорами в своих строительных достижениях. В Дамаске была возведена мечеть, которая, подобно Св. Софии для христиан, оставалась долгое время самым блистательным архитектурным памятником мусульманского мира. Могила Мухаммеда в Медине была столь же блистательна, как Святой Гроб в Иерусалиме. Интересно отметить, что в мусульманском мире эти здания ассоциировались с легендами, относящимися не только к Мухаммеду, но и к Христу. Первый призыв Иисуса, когда он вернется на землю, объявляет мусульманская традиция, произойдет с одного из минаретов мечети в Дамаске, а свободное пространство рядом с могилой Мухаммеда в Медине будет служить могилой Иисуса, когда Он умрет после Своего второго пришествия [557] .
557
См. работу В.В. Бартольда в «Записках Коллегии востоковедов» (т. 1, с. 469—470).
Постепенно борьба между империей и халифатом приобретала характер Священной войны. Результаты же были неудовлетворительными и для греков, и для арабов, ибо греки не овладели Иерусалимом, а арабы не смогли взять Константинополь. «Под влиянием этого, – писал В.В. Бартольд, – среди христиан, так как и среди мусульман, идея триумфа государства была вытеснена идеей покаяния; и с одной, и другой стороны ожидали конца света. Обоим противникам казалось, что было бы справедливым достижение как раз перед концом света финальной цели государств. В латинском мире, как и в греческом, распространилась эта легенда, что перед концом света христианский государь (франкский король или византийский император) войдет в Иерусалим и передаст свою земную корону Спасителю, тогда как мумульмане ожидали, что концу света будет предшествовать падение Константинополя» [558] . И не случайно, что царствование «единственного благочестивого» омеййадского халифа Омара II (717—720) увидело столетие хиджры (около 720 года), когда конец мусульманского государства и одновременно конец света ожидались после неудачной осады Константинополя, во времена предшествующего халифа, Сулеймана [559] .
558
См.: H. Lammens. Etudes sur ie regne du calife Omayade Moawia I. Paris, 1908, p. 444.
559
В.В. Бартольд. Ук. соч., с. 470—471, прим. II; A.A. Vasiliev. Medieval Ideas of the End of the World: West and East. – Byzantion, t. XVI, 2, 1944, pp. 472—473.
Четырнадцатью годами позже, в 732 году, арабское продвижение из Испании в Западную Европу было успешно остановлено при Пуатье Карлом Мартеллом, всемогущим майордомом слабого франкского короля [560] . [науч.ред.47]
После поражения 718 года, арабы при Льве III уже не предпринимали серьезных военных действий против империи, тем более что им стала грозить с севера, по-видимому, со стороны Кавказа, хазарская опасность. Известно, что Лев III устроил брак своего сына и наследника Константина с дочерью хазарского кагана, который и стал поддерживать своего нового родственника. Итак, Лев III в борьбе с арабами нашел себе двух иноземных союзников: сначала болгар, позднее хазар. Но тем не менее, арабы не были спокойны и, производя свои нападения в Малой Азии, все еще иногда глубоко заходили на запад, даже, например, до Никои, т.е. почти что до берегов Пропонтиды. В конце своего правления Льву удалось нанести арабам сильное поражение при Акроиноне, во Фригии (теперь город Афиун Кара Хиссар на железной дороге в Конию). Арабы вынуждены были после этого очистить западную часть Малой Азии и отступить к востоку.
560
В русском и первом английском издании моей «Истории Византийской империи» я скорее переоценил значение битвы при Пуатье. В первом русском издании (Пг., 1917) – с. 222; в первом английском – t. 1, р. 290. См.: A. Dopsch. Wirtschaftliche und soziale Grundlagen der europaischen Kulturentwicklung. Wien, 1924, Bd. II, S. 298.
С битвой при Акроиноне мусульмане связывают легенду о турецком национальном герое Саййиде Баттал Гази, борце за веру, могилу которого показывают даже сегодня в одной из деревень на юг от Эскишехра (средневековая Дорилея). Историческим прототипом этого героя был борец за веру Абдаллах ал-Баттал, который пал в битве при Акроиноне [561] . Задача борьбы с арабами была блестяще разрешена Львом III.
В середине VIII века в арабском халифате вспыхнули тяжелые внутренние смуты в связи с переменой династии: Омайяды были свергнуты Аббасидами. Последние перенесли столицу и центр всего управления из Дамаска в далекий от византийской границы Багдад, на р. Тигр. Все это позволило преемнику Льва III Константину V рядом успешных походов продвинуть границу империи далее на восток на всем протяжении Малоазиатского полуострова.
561
См.: J. Wellhausen. Die Kampfe der Araber mit den Romaern in der Zeit der Umajiden. Gottingen, 1901, SS. 444—445 (Nachrichten von der Klassische Gesellschaft der Wissenschaften zu Gottingen. Philosophisch-historische Klasse.); см. также специальную статью о Баттале: Encyclopedie de L'Islam, vol. I, p. 698; см. также: В.В. Бартольд. Ук. соч. с. 470; D.B. Macdonald. The Earlier History of the Arabian Nights. – JRAS, 1924, p. 281; M. Canard. Les expeditions des Arabes contre Constantinople. – Journal Asiatique, vol. CCVIII, 1926, pp. 116—118; W.M. Ramsay. The Attempts of the Arabs to Conquer Asia Minor (641—964 A.D.) and the Causes of Its Failure. – Bulletin de la section historique de l'Academie roumaine, vol. XI, 1924, p. 2. Мы обратимся к истории ал-Баттала позже в связи с эпосом Дигениса Акрита.