История Византийской империи. Том 1
Шрифт:
Ко времени Константина Багрянородного относится составление знаменитого «Лексикона Суды» (Suidas). Нет никакой информации ни о жизни, ни о личности автора этого лексикона, который является богатейшим источником для объяснения слов, собственных имен и предметов общего употребления (articles of general use). Литературные и исторические статьи по поводу не дошедших до нас сочинений являются особенно ценными. Несмотря на некоторые недостатки, «„Лексикон Суды“ является прекрасным памятником компиляторской деятельности византийских ученых в то время, как во всей остальной Европе наука была в полном упадке. Это еще одно доказательство, до какой степени Византийская империя, несмотря на все внутренние и внешние трудности, которые приходилось преодолевать, сохранила и развила остатки древней культуры» [912] . [науч.ред.91]
912
Krumbacher. Op cit., S. 568. О более новых исследованиях см. библиографию.
Другой значительной фигурой периода Македонской династии был Арефа, епископ Кесарийский, живший в начале Х века. Его всестороннее образование и глубокий интерес к литературным произведениям, как церковным, так и светским, отразился и на его собственных трудах. Его греческий комментарий на Апокалипсис, первый, насколько известно, его схолии к Платону, Лукиану и Евсевию, ценное собрание писем, до сих пор не опубликованное, сохранившееся в одной из рукописей, хранящихся в Москве – все эти материалы показывают, что Арефа был выдающейся фигурой в культурном движении Х века [913] .
913
По
Патриарх Николай Мистик, хорошо известный благодаря своему активному участию в церковной жизни этого времени, оставил ценное собрание из 150 писем. Оно содержит послания, адресованные арабскому эмиру Крита, Симеону Болгарскому, папам, императору Роману Лакапину, епископам, монахам и разным должностным лицам гражданской администрации. В них есть материал о внутренней и политической истории Х века.
Лев Диакон, современник Василия II и очевидец событий болгарской войны, оставил историю в десяти книгах, охватывающую период 959—975 годов и содержащую рассказ об арабской, болгарской и русской кампаниях империи. Эта «История» во всем очень ценна, так как является единственным греческим источником, современным описываемым событиям и рассказывающим о блистательном периоде Никифора Фоки и Иоанна Цимисхия. Сочинение Льва Диакона бесценно также информацией о первых страницах русской истории, ибо содержит большое количество информации о Святославе и его войне с греками [науч.ред.92] .
Сочинение Иоанна Камениата, священника из Фессалоники, об арабском завоевании Фессалоники в 904 году, уже упоминалось.
Среди хронистов этого времени следует упомянуть анонимного продолжателя Феофана (Theopahes Continuatus), описавшего события с 813 года по 961 на основе сочинений Генесия, Константина Багрянородного и продолжателя Георгия Амартола. Вопрос об идентификации автора этой компиляции до сих пор не разрешен [914] . Группу хронистов X века обычно представляют четырьмя именами – Львом Грамматиком, Феодосием Мелитенским, анонимным Продолжателем Георгия Амартола, Симеоном Магистром и Логофетом, так называемым Псевдо-Симеоном Магистром. Они, однако, не являются оригинальными писателями. Все они были копиистами, сокращавшими или перерабатывавшими Хронику Симеона Логофета, полный греческий текст которой до сих пор не опубликован [науч.ред.93] . Есть, однако, ее древнерусский перевод, так что о неопубликованном греческом тексте можно составить хорошее представление [науч.ред.94] .
914
С.П. Шестаков из Казани полагает, что автором «Продолжения Феофана» был Феодор Дафнопат. См.: the Question of the Author of the Continuation of Theophanes. – Compte-rendu du deuxieme congres international des etudes byzantines (Belgrade, 1927). Belgrade, 1929, pp. 35—45; H.G. Nickles. The Continuatio Theophanis. – Transactions of the American Philological Association, vol. LXVIII, 1937, pp. 221—227. (Есть новый русский перевод: Продолжатель Феофана. Жизнеописания византийских царей. Издание подготовил Я.Н. Любарский. СПб., 1992. Помимо перевода и комментариев к тексту, издание содержит важную статью Я.Н. Любарского о самом сочинении и о жанре византийских хроник – «Сочинение продолжателя Феофана. Хроника, история, жизнеописания?» (с. 201—265). Что касается автора произведения, то проблема заключается не только в не выявленной до наших дней личности составителя всего сборника в целом. Сочинение написано четырьмя авторами, из которых с большей или меньшей степенью вероятности устанавливаются двое – Константин Багрянородный (пятая книга сборника) и Симеон Логофет (первая половина шестой книги). См. статью Я.Н. Любарского, с. 218. – Науч. ред.)
К Х веку относится также весьма интересная фигура в византийской литературе – Иоанн Кириот, обычно известный под своим прозвищем – Геометр. Максимум его литературной активности приходится на время Никифора Фоки, Иоанна Цимисхия и Василия II. Первый из них был его любимым героем. От него осталась коллекция эпиграмм и приуроченных к определенному случаю (occasional) поэм, сочинение в стихах об аскетизме («Рай») и несколько гимнов в честь Богородицы. Его эпиграммы и поэмы к случаю тесно связаны с важнейшими политическими событиями того времени, такими как смерти Никифора Фоки и Иоанна Цимисхия, восстания Барды Склира и Барды Фоки в поэме «Восстание», болгарская война и т.д. Все они имеют немалое значение для исследователя данного периода. Одна из поэм Геометра, по поводу его путешествия из Константинополя в Селиврию, по районам, где прошла война, дает удивительно сильную и патетическую картину страданий и разорения местного крестьянства [915] . Крумбахер был совершенно прав, когда говорил, что Иоанн Геометр относится к лучшим проявлениям (aspects) византийской литературы [916] . Многие из его поэм переведены на современные языки. Его прозаические сочинения – риторического, экзегетического и ораторского (oratorical) характера менее интересны, чем поэмы.
915
PG, t. CVI, col. 956—959. На русском языке: В.Г. Васильевский. Труды, т. 2, с. 121—122.
916
K. Krumbacher. Geschichte der byzantinischen Litteratur, S. 734. Польский филолог И. Сайдак занимался сочинениями Иоанна Геометра и особенно его гимнами в честь Богородицы (Que signifie – Byzantion, vol. VI, 1931, pp. 343—353). См. также короткую заметку об Иоанне Геометре в общей истории византийской литературы И. Сайдака: Literatura Byzantinska. Warszawa, 1933, pp. 725—726.
Во время царствования Никифора Фоки был также составлен Псевдо-Лукианов Диалог «Филопатрис». Он, как было сказано, представляет собой «византийскую форму гуманизма» и для Х века свидетельствует о «возрождении греческого духа и классических вкусов» [917] .
Один из лучших византийских поэтов, Христофор Митиленский, который лишь недавно стал хорошо известен, блистал в первой половине XI века. Его короткие сочинения, написанные в основном ямбическим триметром в форме эпиграмм или обращений к разным лицам, включая современных ему императоров, отличаются изяществом вкуса и тонким умом [918] .
917
S. Reinach. Le christianisme a Byzance et la question de Philopatris. В его же книге: Cultes, mythes et religions. Paris, 1922 vol. I pu 368 391.
918
См.: K. Krumbacher. Geschichte der byzantinischen Litteratur… SS. 737—738; G. Montelatici. Storia della letteratura bizantina (324—1453). Milano, 1916, pp. 128—130; E. Kuzz. Die Gedichte des Christophoros Mytilenaios. Leipzig, 1903. Русский перевод: Д. Шестаков. Три поэта византийского возрождения. Казань, 1906.
В Х веке, когда византийская цивилизация переживала время блестящего подъема, представители варварского Запада приезжали на Босфор за образованием. Однако, в конце Х и начале XI века, когда все внимание империи было сосредоточено на кампаниях, которые подняли империю на вершину ее военной славы, интеллектуальная и творческая активность немного упали. Василий II относился к ученым с презрением. Анна Комнина, автор XII века, замечает, что «наука…
начиная с владычества Василия Порфирородного, и до самого царства императора Мономаха, находилась в пренебрежении у большинства людей, хотя и не исчезла вовсе» [919] . Отдельные личности, тем не менее, продолжали усердно работать и проводили долгие ночи над книгами при свете ламп [920] . Однако высшее образование с государственной поддержкой на широкой основе возрождается только в середине XI века при Константине Мономахе, когда группа ученых, возглавляемая Михаилом Пселлом [науч.ред.95] , вызвала у императора интерес к их проектам и стала играть значительную роль при дворе. Начались горячие диспуты о сущности реформ высшей школы. Тогда, когда одна группа хотела создать юридическую школу, другие стремились к философской школе, то есть школе для образования общего плана. Волнение постоянно возрастало и дело доходило даже до уличных демонстраций. Император нашел хороший способ выйти из этой ситуации, организовав философский факультет и школу права. Основание университета произошло в 1045 году. Новелла по поводу его открытия сохранилась. Философское отделение, возглавляемое знаменитым ученым и писателем Пселлом, давало философское образование и стремилось дать своим студентам широкое образование. Школа права была своего рода юридическим лицеем или академией.919
А.А. Васильев дает ссылки на английские издания и исследования по поводу Анны Комниной. Сейчас у нас есть возможность дать ссылку на новое русское издание: Анна Комнина. Алексиада, V, 8 (перевод с греческого Я. Н, Любарского). СПб.: «Алетейя», 1996, с. 171. В соответствующем примечании (560) на с. 510 Я.Н. Любарский приводит цитату из Михаила Пселла, о которой указано в соответствующем примечании у А.А. Васильева. Пселл говорит об отношении Василия II к науке практически в таких же выражениях, что и Анна Комнина. А.А. Васильев в своем примечании ссылается также на одно английское исследование об Анне: G. Buckler. Anna Comnina. A Study. Oxford, 1929, p. 262.
920
См.: F. Fuchs. Die hoheren Schulen von Konstantinopel im Mittelalter. Leipzig, Berlin, 1926, SS. 24—25.
Византийское правительство чувствовало сильную нужду в образованных и опытных чиновниках, особенно – в юристах. Ввиду отсутствия специальных юридических школ, молодые люди черпали свои знания от практикующих юристов, нотариусов и правоведов, которые редко обладали глубокими и разносторонними знаниями в этой области. Юридический «лицей» [науч.ред.96] , основанный при Константине Мономахе, как раз и служил для удовлетворения этой срочной потребности. Лицей возглавлял Иоанн Ксифилин, знаменитый современник и друг Пселла. Как и ранее, образование было бесплатным. Профессора получали хорошее жалованье, шелковые одежды, питание и пасхальные подарки (Easter gifts). Прием был свободным для всех тех, кто хотел поступить, вне зависимости от социального или экономического статуса, лишь бы у них был достаточный уровень подготовки. Новелла по случаю основания юридической школы [науч.ред.97] дает взгляд изнутри на правительственные взгляды по вопросам образования и юридического знания. Юридическая школа XI века имела четко выраженные практические цели, так как от нее ждали подготовки искуссных чиновников, знакомых с законами империи [921] .
921
F. Fuchs. Die hoheren Schulen… SS. 24—25. Работа содержит детальную информацию о философском факультете и юридической школе.
Глава философской школы, Константин Пселл, более известный под своим монашеским именем Михаил, родился в первой половине XI века. Благодаря своему прекрасному образованию, обширным знаниям и блестящим способностям, он стоял весьма высоко в оценках современников и стал одной из самых влиятельных личностей в империи. Он был приглашен ко двору, где ему дали важные обязанности и высокие титулы. В то же время он обучал философии и риторике большое количество студентов. В одном из своих писем он писал: «Мы подчинили кельтов [т.е. народы Западной Европы] и арабов. Они обратились к нашей славе с двух континентов. Нил орошает земли египтян, и мой язык [орошает] их дух. Один из этих народов называл меня факелом науки, другой – светилом, третий оказывал мне почести (honored), употребляя самые прекрасные слова» [922] . Следуя примеру его друга Иоанна Ксифилина, главы юридической школы, он принял постриг под именем Михаила и провел некоторое время в монастыре. Но одинокая монашеская жизнь не соответствовала темпераменту Пселла. Он покинул монастырь и вернулся в столицу, где он вновь получил при дворе свое важное место. К концу жизни он достиг высокого положения первого министра. Умер он в конце XI века, вероятно, в 1078 году [923] .
922
C. Sathas. Bibliotheca graeca medii aevi. Paris, 1876, t. V, p. 508.
923
E. Renaud. Michel Psellos: Chronographie ou Histoire d'un siecle de Byzance, 976—1077. Paris, 1926, t. I, p. IX.
Живя в эпоху смут и начинавшегося упадка империи, при частых сменах императоров, что нередко означало и смену направлений и политики, Пселл умел хорошо приспосабливаться к менявшимся обстоятельствам и, служа при девяти императорах, продолжал возвышаться в чинах и приобретать все более влиятельное положение. Пселл не пренебрегал ни лестью, ни заискиванием, ни взятками, чтобы создать свое благополучие. Нельзя, таким образом, сказать, что Пселл отличался большими нравственными достоинствами, хотя в этом отношении он ничем не отличался от громадного большинства людей той смутной и тяжелой эпохи.
Он обладал, тем не менее, многими качествами, которые ставили его значительно выше своих современников. Пселл был высокообразованным человеком, он много знал, читал и работал. Обладая обширными и разносторонними познаниями и большим трудолюбием, он оставил много сочинений в различных областях знания и литературы: в богословии, философии (где он следовал Платону), в естественных науках, филологии, истории, праве, поэзии, в речах и письмах. История Михаила Пселла, описывающая события от смерти Иоанна Цимисхия до последних лет жизни автора (976—1077), является весьма ценным источником для истории XI века, несмотря на некоторую пристрастность в изложении [науч.ред.98] . Во всем литературном творчестве Пселл был представителем светского знания, тесно связанного с эллинистической культурой. Очень заметно, что он не отличался скромностью в оценках самого себя. Он писал в своей хронографии: «Мне говорили, что речь у меня цветет всеми цветами радуги даже в простых разговорах и источает природную прелесть без всяких на то усилий [науч.ред.99] . Я бы о том и не подозревал, если бы мне много раз не напоминали об этом собеседники и не таяли от удовольствия те, кто меня слушал». В другом месте Пселл заявлял, что Константин IX «очень ценил мое красноречие и его уши всегда были привязаны к моим губам», что Михаил VI «искренне им восхищался и пил мед, который стекал с его губ», что Константин Х «наполнял себя его словами как нектаром», что Евдокия «смотрела на него как на Бога» [924] . Историки до сих пор расходятся в своих оценках на личность и деятельность Михаила Пселла. Кажется, тем не менее, очевидным, что он занимал высокое место в культурной жизни Византии XI века, как Фотий в жизни Х и Константин Багрянородный в жизни IX веков [925] .
924
E. Renaud. Etude de la langue et de style de Michel Psellos. Paris, 1920, pp. 432—433; E. Renaud. Michel Psellos: Chronographie ou Histoire d'un siecle de Byzance, 976—1077. Paris, 1926, vol. I, pp. XIV-XV.
925
J. Hussey. Michel Psellus. – Speculum, vol. X, 1935, pp. 81—90; J. Hussey. Church and Learning in the Byzantine Empire, 867—1185. London, 1937, pp. 73—88; M. Jugie. Michel Psellos. – Dictionnaire de theologie catholique, vol. XIII, 1936, col. 1149—1158; В. Вальденберг. Философские идеи Михаила Пселла. – Византийский сборник. M., 1945, с. 249—255.