История Византийской империи. Том 2

Споры и рассуждения на соборе, сводившиеся к двум главным вопросам, к filioque и главенству папы, затянулись довольно долго. Далеко не все прибывшие греки соглашались признать эти положения. Утомленный император собирался уехать. Патриарх Иосиф, противник унии, умер во Флоренции еще до официального ее объявления. Особенно деятельно на пользу унии работал Московский митрополит Исидор. Наконец, составленный на двух языках акт унии был, в присутствии императора, торжественно обнародован 6 июля 1439 г. во Флорентийском соборе Santa Maria del Fiore. Некоторые из греков во главе с Марком Эфесским этого акта не подписали.

В Италии до сих пор существует целый ряд памятников, относящихся к Флорентийской унии. Один из интересных, особенно для нас, современных XV веку экземпляров акта унии на трех языках: латинском, греческом и славянском, хранится и выставлен для обозрения в одной из библиотек Флоренции (Biblioteca Laurenziana). Среди греческих и латинских подписей на этом документе находится и одна русская подпись «смиренного епископа Авраамия Суздальского», присутствовавшего на соборе. Существует, как известно, в наши дни и собор во Флоренции Santa Maria del Fiore, где была провозглашена уния. В другой флорентийской церкви, Santa Maria Novella, сохранился надгробный памятник умершего во время собора Константинопольского патриарха Иосифа. На памятнике можно видеть до сих пор фресковое изображение патриарха во весь рост. Наконец, в Палаццо Риккарди в той же Флоренции сохранилась большая фреска итальянского живописца XV века Беноццо Гоццоли (Benozzo Gozzoli), изображающая шествие волхвов, которые отправляются в Вифлеем на поклонение новорожденному Христу. Под видом едущих верхом волхвов художник изобразил, между прочим, правда, довольно фантастически, Иоанна Палеолога и патриарха Иосифа, въезд которых во Флоренцию он мог лично наблюдать. Рим также имеет несколько воспоминаний о Флорентийской унии. Между большими барельефами с изображением Спасителя, Богородицы, апостолов Петра и Павла на известных главных входных дверях в храм св. Петра, работы XV века, помещены небольшие барельефы, имеющие отношение к Флорентийскому собору. Это: отплытие императора из Константинополя, прибытие в Феррару, заседание Флорентийского собора, отплытие императора со свитой из Венеции. Затем, в одном из римских музеев хранится красивый, часто приводимый на рисунках, бронзовый бюст в натуральную величину Иоанна Палеолога в остроконечной шляпе, исполненный, может быть, с натуры во время пребывания императора во Флоренции.

Подобно Лионской унии, Флорентийская не была принята на Востоке, и возвратившийся в Константинополь Иоанн быстро увидел, что задуманное им дело не удалось. Около не подписавшего унию Марка Эфесского сплотилась многочисленная православная партия; многие из подписавших унию взяли свои подписи обратно. Исидор, решившись по возвращении в Москву ввести унию в России и приказав в Успенском соборе прочесть торжественно грамоту о соединении церквей, также не нашел никакого сочувствия и, будучи назван великим князем не пастырем и учителем, а волком, был заключен в монастырь, откуда бегством спасся в Рим. Восточные патриархи, Александрийский, Антиохийский и Иерусалимский, высказались также против унии, и на Иерусалимском соборе 1443 г. Флорентийский собор был назван «скверным» .

Католическая церковь, однако, до сих пор признает всю важность решений Флорентийского собора, и еще в XIX веке папа Лев XIII в своей энциклике (окружном послании) о соединении церквей призывал православных возвратиться именно к решению этого собора.

Последний византийский государь Константин XI, подобно своему брату Иоанну VIII, видел спасение гибнущего государства в унии.

Вопрос о соборе в Святой Софии

Некоторые ученые утверждают, что в 1450 году в храме Св. Софии будто бы был созван собор с многочисленными представителями православного духовенства. В присутствии приехавших в Константинополь патриархов — Антиохийского, Александрийского и Иерусалимского — собор этот, осудив унию и ее сторонников, восстановил православие. Издавший впервые отрывки деяний этого собора еще в XVII веке известный ученый Лев Алляций признал их подложными. С этого времени мнения ученых разделились. Одни, следуя примеру Алляция, признавали деяния собора подложными и самый собор не существовавшим. Другие, особенно греческие богословы и ученые, для которых подобный собор имел громадное значение, стояли за подлинность напечатанных деяний и считали созыв Софийского собора историческим фактом. Вопрос этот в последнее время решался скорее в пользу признания деяний Софийского собора подложными и отрицания самого факта созыва такого торжественного собрания, хотя и теперь еще раздаются голоса против подобного взгляда. Во всяком случае, мы не имеем достаточных оснований утверждать, что при Константине XI имел место открытый, утвержденный собором разрыв с унией. Наоборот, видя приближение смертельной опасности для города, Константин снова обратился за помощью к Западу. Однако вместо желаемой помощи в Константинополь прибыл бывший московский митрополит и участник Флорентийского собора, сделавшийся кардиналом Исидор. В декабре 1452 г., то есть за пять месяцев до падения города, он устроил в Св. Софии торжественное провозглашение унии и отслужил униатскую обедню с поминовением папы. Это вызвало сильнейшее возбуждение среди городского населения.

После падения Константинополя, под турецким владычеством, религия и религиозные учреждения греков сохранились. Несмотря на отдельные акты насилия турецкого правительства и мусульманского населения против представителей Греческой церкви и православного населения, надо признать, что при Мехмеде II и его ближайших преемниках дарованные христианам религиозные права соблюдались довольно строго. Личности патриарха, епископов и священников признавались неприкосновенными. Все духовные лица считались свободными от подати, в то время как весь греческий народ был обязан платить ежегодную подать (харадж). Половина столичных церквей должна была быть обращена в мечети, а другая — остаться в пользовании христиан. Церковные каноны сохраняли свою силу во всех делах по внутреннему церковному управлению, которое, будучи осуществляемо патриархом и епископами, пользовалось самостоятельностью. При патриархе существовал Священный Синод; патриарх и Синод вели дела церковного управления. Все религиозные действия могли отправляться свободно. Во всех городах и деревнях разрешалось торжественное празднование Пасхи и т.д. Эта религиозная терпимость сохранялась в Турецкой империи до наших дней, хотя с течением времени случаи нарушения религиозных прав христиан со стороны турок участились, и положение христианского населения временами было очень тяжелым.

Первый Константинопольский патриарх при новом владычестве был избран духовенством вскоре после взятия города и затем признан султаном. Выбор пал на образованного полемиста и разностороннего писателя Геннадия (в миру Георгия) Схолария. Он сопровождал Иоанна VIII на собор в Феррару и Флоренцию. Тогда он был сторонником унии, ко времени же своего патриаршества он превратился в ее противника и ревностного защитника православия. С его избранием греко-римская уния полностью прекратила свое существование.

Политические и социальные условия в империи

Вопрос о внутреннем состоянии империи при Палеологах в смысле ее общего управления, финансового и социально-экономического положения принадлежит к числу наименее разработанных и наиболее трудных и сложных вопросов византийской истории. Изданный обширный материал с данной стороны еще недостаточно обследован, использован и оценен. Много драгоценного материала, особенно в виде хрисовулов, монастырских и частных актов, хранится еще среди рукописных сокровищ различных библиотек Востока и Запада. Одно из самых важных мест занимают рукописи афонских монастырей, в изучении которых немалую роль сыграли русские ученые.

В XVIII веке русский путешественник В. Г. Барский посещал афонские монастыри дважды (в 1725—1726 и в 1744 гг.) Он был современным ученым, который познакомился с богатствами исторических архивов Афона. Составленное им детальное описание увиденных документов пролило яркий свет на эти ценные источники. В XIX веке русские ученые епископ Порфирий Успенский, П. Севастьянов, Т. Флоринский и В. Регель ревностно работали в монастырях Св. Горы и опубликовали большое количество весьма важных документов, касающихся внутреннего положения империи. Особенно важны акты, изданные в приложениях к ряду томов «Византийского временника». Эти публикации содержат обильное количество еще мало использованного материала для более углубленного проникновения в условия внутренней жизни позднейшей Византии. В самом конце XIX века греческий ученый С. Ламброс опубликовал каталог греческих рукописей Афона. Однако, вследствие обстоятельств, превосходящих возможности С. Ламброса, он не смог включить в свой каталог описание двух самых важных коллекций рукописей, находящихся в монастырях Лавра и Ватопеди. Каталог греческих рукописей библиотеки монастыря Ватопеди был опубликован в 1924 году. В 1915 году французский исследователь Г. Мийе (Millet) был послан на Афон, где он собрал серию документов из архивов Лавры, которая была, согласно одному хрисовулу, «головой и Акрополем всей монашеской республики».

Во введении к каталогу греческих рукописей монастыря Ватопеди авторы писали: «Святая Гора сохранила и спасла в целости византийскую цивилизацию и духовные силы греческого народа».

Богатый материал по эпохе Палеологов содержится и в других библиотеках. Большое значение имеет собрание документов, опубликованное Миклошичем и Мюллером в Acta et diplomata graeca medii aevi, как и многочисленные издания греческих текстов греческим ученым К. Сафой (С. Sathas). Наконец, недавно опубликованные акты Вазелонского монастыря, расположенного рядом с Трапезундом, дают новый и богатый материал по истории крестьянского и монастырского землевладения не только Трапезундской империи, но и Византии в целом в период с XIII по XV века.

При незначительности территории восстановленной империи Палеологов и при ее постоянном уменьшении, при непрекращающихся угрозах со стороны норманнов, турок, сербов, венецианцев и генуэзцев, империя перешла при Палеологах в разряд второстепенных государств и не могла жить правильной, налаженной внутренней жизнью. Расстройство во всех частях государственного механизма и упадок центральной императорской власти являются отличительной чертой этого периода. Длительные династические усобицы двух Андроников, деда и внука, Иоанна V с Иоанном Кантакузеном, заискиванья, с одной стороны, перед папами в виде заключенных уний, никогда не находивших одобрения народных масс, и связанные с этим порою унизительные путешествия императоров Иоанна V, задержанного на обратном пути в Венеции за долги, Мануила II и Иоанна VIII в Западную Европу; подобные же заискиванья и унижения перед турецкими султанами, то в виде платежа ему дани, то в виде вынужденных пребываний при его дворе и выдачи императорских принцесс замуж за мусульманских правителей, — все это принижало и ослабляло в глазах народа власть византийского басилевса.

Сам Константинополь, перешедший в руки Палеологов после разгрома и ограбления его латинянами, уже не был прежним городом. Об упадке столицы свидетельствуют как греческие источники, так и свидетельства разнообразных иностранных путешественников и паломников, бывавших в Константинополе.

В начале XIV века арабский географ Абульфеда, после краткого перечисления основных памятников Константинополя, заметил: «Внутри города находятся засеянные поля, сады и много разрушенных домов». В самом начале XV века испанский путешественник Рюи Гонзалес де Клавихо (Ruy Gonzales de Clavijo) писал: «В городе Константинополе есть много больших зданий, домов и церквей, и монастырей, из которых большая часть в развалинах. Однако ясно, что раньше Константинополь был одной из самых благородных столиц мира». Что же касается Пиры, то когда Клавихо посетил эту генуэзскую колонию, он заметил: «Это всего лишь маленький город, но очень населенный. Она окружена мощной стеной, в ней есть прекрасные, очень хорошо построенные дома». В то же самое время флорентинец Буондельмонти писал по поводу одной из самых известных церквей Константинополя — церкви Святых Апостолов — что она была практически разрушена (ecclesia jam derupta). Тем не менее, благочестивые паломники из разных стран, посетившие Константинополь в XIV и в XV веках, в том числе семь русских, были поражены и очарованы убранством и реликвиями константинопольской церкви. В 1287 году монах Раббан Саума, специальный посланник монгольского властителя, после встречи с императором Андроником II и со специальным разрешением последнего, благочестиво посетил церкви и реликвии столицы. При Мануиле II, в 1422 г. бургундский путешественник, дипломат и моралист Гильберт де Лануа (Ghillebert de Lannoy) был любезно принят императором и его молодым сыном и наследником. Путешественник получил разрешение посетить «достопримечательности и древности города и церквей».