История всемирной литературы Т.2

Развитие экономических и торговых отношений способствовало расцвету культуры и науки, математики, астрономии, естествознания и географии, истории и философии.

До нас дошли замечательные памятники самобытной архитектуры и искусства Азербайджана XII и последующих веков. В 1162 г. в Нахичевани известным азербайджанским зодчим Анджами Нахичевани, сыном Абубакра, был возведен сохранившийся до наших дней мавзолей Юсифа ибн Кусайра, в 1186 г. — мавзолей жены атабека Джихана Пехлевана — Момине-хатун. К выдающимся древним сооружениям относятся также Худаферинский мост на реке Аракс, знаменитая крепость Гюлистан близ города Нахичевани и Оглан в Лерикском районе. Одним из лучших образцов зодчества XII в. является Девичья башня в Баку. Все эти памятники архитектуры свидетельствуют об исключительной талантливости их создателей.

Народы Закавказья — грузины, армяне и азербайджанцы, — издревле часто объединявшиеся между собой для защиты своей свободы и независимости от вторжения многочисленных иноземных захватчиков (например, в XI в. в условиях сельджукского нашествия), в XII в. вступили в еще более тесные политические, экономические и культурные связи. Представители культуры этих народов хорошо были знакомы с культурой и литературной жизнью друг друга. Азербайджанский язык, азербайджанская устная народная литература, ашыгская поэзия и музыка были понятны и любимы среди грузин и армян.

В XII в. успешно развивается азербайджанская лирика. В этой поэзии нашли свое художественное выражение призывы к справедливости и земному счастью, человеколюбию и свободомыслие, осуждение пороков общества, произвола правителей и высшего духовенства. Гуманистические и демократические мотивы обогащали творчество таких поэтов, как Фалаки, Муджираддин Бейлакани, Иззаддин Ширвани и др. В феодальных дворцах, как и в XI в., процветала придворная поэзия, основными жанрами которой были касыды, газели. Создавались также рубаи (четверостишие) и маснави (эпическая поэзия).

При азербайджанских феодальных дворах служили поэты-панегиристы, во главе которых стоял обычно так называемый «царь поэтов» («мелик аш-шуара»). Одним из наиболее известных представителей придворной поэзии XII в. был Абу-ль-Ала Ганджеви, служивший Ширваншаху Манучехру. Его талантливые ученики — Фалаки Ширвани и Хагани Ширвани также некоторое время состояли при дворе.

Будучи образованным человеком своего времени, Абу-ль-Ала стал «царем поэтов» при дворе Ширваншаха Манучехра (1120—1149). В различных антологиях до нас дошли некоторые образцы и отрывки его касыд, свидетельствующие о незаурядном поэтическом таланте их автора и дающие некоторые сведения о жизни и литературном окружении поэта. Например, он жалуется на интриги, на своих недоброжелателей и на какую-то клевету, в результате которой его отстранили от должности «царя поэтов» при дворе Ширваншахов. Он пишет об этом с горечью и печалью:

В беспредельности века людей я судил по делам,

Но не встретил такого, кто был бы и верен и прям.

Все завидуют мне, всюду тысячи вижу врагов,

Строят тысячу козней, готовят железо оков.

Проницателен я — и завистники рушат покой,

Как врагов не нажить может нынче ученый такой?

(Перевод Я. Притыкина)

В творчестве поэта ясно видно, что он был хорошо знаком с современными ему науками: астрономией, медициной, философией и теологией. Касыды Абу-ль-Ала насыщены образами и метафорами, их метрика и рифмы безупречны, язык ярок и красочен. Еще при жизни он пользовался популярностью и высоким авторитетом не только на своей родине, но и далеко за ее пределами.

Абу-н-Низам Мухаммад Фалаки Ширвани (1108—1146) родился в Шемахе — столице Ширваншахов. Учился он в родном городе в медресе, получил для своего времени широкое образование, изучал арабскую филологию, теологию; видимо, проявил большой интерес к астрономии, о чем свидетельствует его поэтический псевдоним — Фалаки (т. е. «небесный», «астральный»). До нас дошел небольшой сборник лирических стихов (диван Фалаки), состоящий из касыд, газелей и рубаи. Касыды Фалаки написаны в основном на панегирические темы и отличались высоким художественным мастерством, несли на себе печать глубоких научных знаний.

Привлекают к себе внимание традиционные вступительные части (насиб) его касыд, где воспеваются с особой теплотой и непосредственностью любовь, красота и прелесть возлюбленной или описываются живые картины природы:

И щеки, и локоны, и губы, и глаза, и пушок,

и родинки твои, о похитительница сердца,

Похитили у меня разум, веселье, терпение,

наслаждение, сон, пищу...

С тех пор как я вдали от тебя, не осталось у меня

от безмерных мучений

Зрения в глазах, души в теле, радости в натуре,

сердца в груди...

Время стало покорно велению, приказу, желанию

и решению его (т. е. шаха).

В развязывании и связывании, приказе и запрете,

в сжимании и распускании, добре и зле.

Что за конь это, который в день боя под его бедрами:

Телом он — небосвод, головой — звезда,

копытом — мрамор, бегом — ураган!

(Перевод Е. Э. Бертельса)

В ширванском дворе Фалаки, как и его учителя Абу-ль-Ала и друга Хагани, постигло несчастье. Его обвинили в том, что он якобы не проявлял достаточной преданности и искренности в служении правителю, и бросили в тюрьму Шабаран. Все это серьезно расшатало здоровье поэта и оставило глубокий отпечаток на его творчестве. Фалаки в неволе написал касыды, получившие название «Хабсийе» («Тюремные»), в которых выразил свои печаль и негодование, жалобы на несправедливость и жестокость времени.

Газели и рубаи Фалаки, отличающиеся исключительной теплотой, непосредственностью и гуманностью, яркостью красок, эмоциональностью, посвящены в основном пылкой, самоотверженной любви.

Среди персоязычных азербайджанских поэтов XII в. исследователи также упоминают имя поэтессы Мехсати, биографические сведения о которой носят исключительно легендарный характер. Точно не установлено и место ее рождения, хотя видный английский востоковед Э. Браун в своей многотомной «Литературной истории Ирана» полагает, что она была родом из Ганджи. Доулат-шах Самарканди (XV в.) говорит о том, что сама она была близка ко двору среднеазиатского султана Санджара (1113—1157), отличалась остроумием, умением сочинять рубаи экспромтом.

Приписываемое поэтессе художественное наследие состоит в основном из рубаи. Они близки традиции устной народной поэзии, отличаются непосредственностью, простотой и живостью стиля. Особенно ценны эти рубаи своим жизнеутверждающим началом, вольнодумством, гуманистической направленностью. В простых и лаконичных четверостишиях Мехсати призывает наслаждаться всеми благами жизни. Подобно Омару Хайяму, она утверждает благородные чувства любви, красоту человека. В ее стихах осуждаются косность, несправедливость, произвол и насилие, едко высмеиваются тупоумные и бездушные отшельники, призывающие к «наслаждениям в раю»: