История всемирной литературы Т.2

ФРАНЦУЗСКИЙ ГЕРОИЧЕСКИЙ ЭПОС

Эпос романских народов — французов и испанцев — целиком укладывается в рамки X—XIII вв. Только с IX в. отчетливо выделяются романские языки и начинается на них литературное творчество. Не ранее чем ко второй половине VIII в. относятся исторические события, отголоски которых слышны в эпосе. Это, разумеется, не исключает того, что народная поэзия романских народов унаследовала какие-то элементы фольклорной традиции германцев, создавших на этой территории первые «варварские государства» — франков и визиготов.

Переход от народной латыни к старофранцузскому языку и начало этнической консолидации будущих французов, а также первый этап феодализации падают во Франции на эпоху Каролингов (VIII—IX вв.). Эта эпоха выступает в героической поэзии как своего рода эпическое время. Самый выдающийся из Каролингов, коронованный в 800 г. западноримским императором Карл Великий стал эпическим королем, неизменно благородным, величественным и могучим «седобородым Карлом», властителем эпической «милой Франции».

Сохранилось около 100 французских героических поэм, так называемых «chansons de geste» («песен о деяниях»), относящихся, по-видимому, к X—XIII вв. и написанных строфами (лессами), связанными ассонансами, которые в поздних редакциях (XIII—XIV вв.) уступают место точным рифмам. Ассонанс специфичен для древнейшего романского (французского и испанского) эпоса, как аллитерация — для германского. Французский эпический стих в дошедших до нас памятниках — силлабический десятисложник.

Французский эпос сложился в IX—X вв. в устном народном творчестве. Гипотеза Ж. Бедье и его школы о формировании этого эпоса в XII в. из хроник и монастырских преданий малоубедительна. Французский эпос дошел до нас в основном в виде длинных поэм, которые являются итогом сложной качественной эволюции кратких эпических песен (кантилен), а не их механическим объединением (как это представлял себе Г. Парис). Носителями эпической традиции в фольклорной Франции были жонглеры, бродячие народные певцы, аналогичные немецким шпильманам. Жонглеры исполняли поэмы напевным речитативом, аккомпанируя себе на маленькой арфе или виоле. Они выступали в рыцарских замках и на городских площадях во время ярмарок. Дошедшие до нас книжные поэмы хранят весьма отчетливые следы устной эпической традиции. Первоначальный объем героических песен был, вероятно, невелик. Большие поэмы исполнялись в несколько приемов, о чем свидетельствуют встречающиеся через определенные промежутки как бы краткие резюме предшествующего изложения или намеки, предваряющие предстоящий рассказ, чтоб заинтересовать слушателей.

Впрочем, упоминание о еще несовершившихся событиях, «забегание вперед» — не только профессиональный прием устного рассказчика, он имеет и чисто художественное значение: рассказчик обращает внимание слушателей на перспективу драматического развертывания событий, на печальную судьбу героев.

Во французских жестах немало всякого рода эпических клише, постоянных эпитетов, повторов, параллелизмов и т. п. Часто в сходных выражениях описывается собирание войск, поединок мечами или копьями, рукопашная схватка, поношение врага перед боем, сожаление о погибшем герое, преследование убегающего противника, сон и отдых, приближение гостя, вооружение и т. п.

Заключительная строка строфы часто повторяется с некоторыми изменениями в начале следующей. Темы, фигурирующие в одной строфе, повторяются и развиваются в следующих, причем это «подхватывание» выражается порой в весьма четких структурных формах.

Составляющая художественную вершину французского эпоса «Песнь о Роланде» является одновременно древнейшей из поэм. Лучшая из дошедших редакций (в оксфордской рукописи) сделана в середине XI в. англо-нормандским писцом (4002 ассонансированных стиха). В конце рукописи упомянут некий Турольд, в котором отдельные исследователи ошибочно видят автора эпопеи. В действительности он может быть переписчиком или основным редактором англо-нормандской версии. Кроме того, есть венецианский ассонансированный текст в рукописи XIV в. на франко-итальянском диалекте (употреблявшемся итальянскими народными певцами) и две группы рифмованных рукописей XIII—XIV вв. (сохранившихся в Шатору и библиотеках Венеции, Парижа, Лиона, Кембриджа). Об исключительной популярности эпоса о Роланде свидетельствуют и его обработки на большинстве романских и германских языков, в том числе восходящие к недошедшим французским источникам немецкая поэма некоего «священника» Конрада (ок. 1170 г.), древне-скандинавская «Карламагнуссага» (ок. 1240 г.), две латинские обработки — «Песнь о предательстве Гвенона» и «История Карла Великого и Роланда» (так называемая хроника Псевдо-Турпина) и некоторые другие.

«Песнь о Роланде» повествует о битве в Ронсевальском ущелье, в Пиренеях, французского отряда, подвергшегося нападению сарацин (мавров) в конце испанского похода Карла Великого. Арьергард французского войска, возглавленный племянником и любимцем Карла Роландом, героически погибает во имя «милой Франции» и христианства, сражаясь с несметными полчищами мавров-мусульман. Главным виновником гибели отряда представлен отчим Роланда — Ганелон, из ненависти к пасынку вступивший в сговор с царем Сарагосы Марсилием. За смерть Роланда, его друга Оливье и всех «двенадцати пэров» мстит Карл, истребивший огромную армию, собранную с разных концов мусульманского мира. Ганелон казнен после окончательно изобличившего его «божьего суда» — судебного поединка его противника (Тьерри) и родича (Пинабеля).

Сюжет «Песни о Роланде» имеет весьма конкретную историческую основу, о чем свидетельствуют французские и арабские хроники. В 778 г. Карл Великий был призван в Испанию одним из мусульманских правителей, Ибналь-Араби, возглавлявшим борьбу против кордовского халифа Абдеррахмана. Он пообещал Карлу за помощь отдать Сарагосу, но правитель Сарагосы отказался впустить французов, и Карлу пришлось удалиться, кроме того, до него дошли вести о восстании саксов. При переходе Пиренейских перевалов баски (христиане), мстившие за разрушение Карлом города Пампелуны, перебили арьергард французского войска (15 августа 778 г.). На основании арабских источников можно предположить, что в этом сражении частично участвовали и мавры, освободившие аль-Араби, задержанного Карлом в качестве заложника. Эйнхард, повествующий полвека спустя в «Жизнеописании Карла Великого» об уроне, нанесенном франкам «вероломством басков», называет имена знатнейших рыцарей, погибших в Ронсевале. В большинстве списков этого произведения фигурируют только двое — королевский стольник Эггихард и пфальцграф Ансельм (оба не известны «Песни о Роланде»), но в некоторых списках, может быть уже под влиянием складывающегося народного предания, назван и «Хруодланд, префект бретонской марки», т. е. эпический Роланд.

В VIII—IX вв. в обстановке частых столкновений франков с испанскими маврами была популярна антимусульманская идея борьбы наследницы Рима — христианской империи Каролингов — с язычниками, завладевшими Испанией. Именно в эту эпоху принято было насильственное крещение побежденных — мотив, фигурирующий и в «Песни о Роланде». Около 840 г. в «Жизнеописании Людовика», написанном от имени «лимузинского астронома», в этом духе был осмыслен и испанский поход Карла Великого 778 г.

Исходя из приведенных данных, крупнейший современный испанский филолог Р. Менендес Пидаль приурочивает к VIII—IX вв. не только зарождение сказания, но и создание поэмы о Роланде и формирование основной политической концепции, известной нам по оксфордской рукописи. Идея «священной войны» против мусульман ожила во второй половине XI в. во время подготовки Первого крестового похода. Очень важно заметить, что в этот период многие французские рыцари приняли участие в изгнании мавров из Испании под знаменем Альфонса VI Кастильского. Не исключено, что легенды и песни о Карле Великом в XI—XII вв. включали отдельные элементы биографии Альфонса VI, которого ряд хроник почетно именует «Шарлеманем»,

хотя гипотеза о том, что «Песнь о Роланде» целиком порождена событиями реконкисты конца XI в., конечно, малоправдоподобна.

По-видимому, основные элементы эпического сказания сложились в IX в. Очень возможно, что в IX в. уже существовала и «Песнь о Роланде», как это считает Р. Менендес Пидаль, однако твердыми доказательствами наука пока не располагает. Так называемый «Гаагский фрагмент» подтверждает существование жанра «песен о деяниях», по крайней мере, во второй половице X в. «Песнь о Роланде», безусловно, бытовала в XI в. По свидетельству хроники Вильяма Мальмсберийского (начало XII в.), перед битвой при Гастингсе в 1066 г. нормандский жонглер исполнял «Кантилену о Роланде». Вероятно, эта «Кантилена...» была относительно небольшого объема.

Сравнительный анализ различных редакций «Песни о Роланде» показывает, что ряд эпизодов, в частности сражение Карла с мусульманским воинством Балигана (идейно-художественная «дань» Первому крестовому походу), посольство Бланкандрина, смерть и самый образ невесты Роланда, испытание виновности Ганелона путем судебного поединка, — позднейшие напластования на первоначальную сюжетную основу.

В 1953 г. была опубликована латинская рукопись XI в. из архива монастыря св. Эмилиана, содержащая краткий пересказ архаической версии «Песни о Роланде». Здесь испанский поход Карла ограничивается осадой Сарагосы, нет даже упоминания о Ганелоне. Возможно, что предание о Ганелоне (его прототипом считается санский архиепископ Ванило, изменивший в 859 г. Карлу Лысому) первоначально не было включено в «Песнь». Введение образа Оливье — побратима Роланда, по-видимому, произошло в X в., поскольку в конце X — начале XI в. становится популярным неизвестное ранее латинское имя Оливариуса. Часто двух братьев или сыновей двух друзей в эту эпоху нарекают при крещении Оливье и Роландом. Само имя Оливье, вероятно, восходит к олицетворению мудрости в древе оливы и связано с традиционной антитезой благоразумия и мужества, соответствующей контрасту характеров Оливье и Роланда.

Следует отметить, что на основе перечисленных добавлений к первоначальному ядру исторического эпоса строится симметрическая композиционная структура «Песни о Роланде» и ее строго логическая система образов, а также четкость строфической структуры. Эти особенности «Песни о Роланде» — результат не только определенного устно-поэтического развития, но и литературной обработки, которая, так же как в германском эпосе, возможно, усилила и драматизм, и трагическую окраску, нехарактерную для фольклора. Художественные достоинства «Песни о Роланде» в значительной мере определяются сочетанием устно-эпической поэтики с высокой поэтической оригинальностью — следствие литературной обработки.