История всемирной литературы Т.3

Особое значение имели падение Византии в 1453 г. и решительный разрыв с Западом после Флорентийского собора 1438—1439 гг. Из-за спора церквей и экспансионистской политики Рима русское Предвозрождение было отделено от западноевропейских культурных центров. Слишком малочисленная интеллигенция оказалась не в силах развивать движение, основы которого были к тому же подорваны длительной междоусобной войной второй четверти XV в.

Однако неудача Возрождения была завуалирована пышными формами официальной литературы — развитием официальной историографии, превратившей летописи из исторического повествования в выражение официальной идеологии, и появлением грандиозных «обобщающих предприятий» в литературе.

Отдельные возрожденческие идеи, как увидим, пробивались по преимуществу в публицистической мысли.

Подавление централизованным государством всякого проявления вольномыслия сказалось прежде всего в расправе с еретиками. Особенно сильно развернулось еретическое движение в городах-коммунах — Новгороде и Пскове. В XVI в. здесь существовала ересь стригольников, во второй половине XV в. в Новгороде появилась ересь «жидовствующих». По-видимому, ересь конца XV — начала XVI в., известная под названием ереси «жидовствующих», не имела какого-либо строго продуманного учения. Мы знаем о ней главным образом из сочинений ее противников, заинтересованных в том, чтобы преувеличить ее «опасность» и добиться казней. Вероятнее всего, это даже была не столько ересь (т. е. не богословское учение, меняющее некоторые из церковных догматов), сколько движение вольнодумцев. Вольнодумцы эти критически относились к церкви и к отдельным догматам православия, но больше тянулись к светским знаниям, усиленно занимались астрологией и логикой. Это было, по всей вероятности, гуманистическое течение, с которым связывается целый ряд западнорусских рукописей XV—XVI вв. научного и полунаучного содержания. Движение это не затронуло сельского населения, оставаясь, в сущности, так же как и течение гуманистов на Западе, городским и по составу своих учеников «интеллигентским», доступным для немногих. Однако отдельные представители этого движения выражали народные интересы, народный протест против клерикального засилия. Вместе с тем это движение имело серьезное прогрессивное значение, так как будило мысль, вводило в круг образованности новые сочинения, создав в конце XV — начале XVI в. большое умственное возбуждение.

Из Новгорода ересь перекинулась в Москву, сосредоточилась при дворе и в верхах церкви. Вначале великий князь Иван III воспользовался новгородско-московским еретическим движением для некоторого нажима на церковь, могущество которой начинало конкурировать с могуществом государства, но в конце концов, почувствовав в ереси серьезную опасность, переменил свою политику. На церковном соборе 1490 г. еретики были преданы проклятию. В 1504 г. церковный собор снова осудил еретиков, и некоторые из них были казнены. Тем не менее отдельные еретики продолжали тревожить мысль в течение всего XVI в., выступая как представители не только свободомыслия, но и вольнолюбия.

Вмешательство государства в идеологические и культурные вопросы этим не ограничилось. Оно приобрело огромные масштабы и в конце концов затормозило развитие литературы.

Перед Русским государством XVI в. стояли особые задачи по преодолению пережитков областной раздробленности в быту и в культуре. В каждой из русских областей были свои особенности в письме, в литературном языке. Несходства обнаруживались в церковной жизни, в судебных установлениях, в монетной системе, даже в быту и одежде. Эта «раздробленность» культуры, духовной и материальной, сильно тормозила развитие письменности, литературы, зодчества, техники, стояла на пути объединительной политики государства. Необходимо было укрепить государственную власть, повысить ее авторитет в международных отношениях и внутри страны. Необходимы были реформы в организации управления страной, в военном деле, в законодательстве и т. д. Забота о создании исторической теории происхождения русской великокняжеской власти, об объединении всех исторических сочинений в единых летописных сводах составляет характерную черту этого времени.

Внимание историков древней русской литературы не раз останавливал на себе особый характер литературного развития XVI в. Литература этого времени идет по пути крупных «обобщающих литературных предприятий» (термин акад. А. С. Орлова), осуществляемых в государственном масштабе и имеющих целью централизацию всей русской культуры, а с другой стороны, она отмечена сильнейшим подъемом публицистики.

Среди обобщающих литературных предприятий подобного рода следует назвать прежде всего «Великие Минеи Четьи» митрополита Макария. Они представляли собой полное собрание в десяти огромных томах всех произведений, посвященных житиям святых. Одно из самых больших литературных предприятий времени Грозного — «Лицевой (т. е. иллюстрированный) летописный свод». Свод этот начинался со всемирной истории и заканчивался русской. Сохранившиеся до нашего времени шесть обширных томов охватывают русскую историю с 1114 по 1567 г. В этих томах свыше 10 000 многокрасочных,

прекрасно исполненных миниатюр.

Присоединение Казани вызвало составление особой «Казанской истории». Включая в свой состав новые земли на востоке, Русское государство интересовалось историей народов, населявших эти земли.

К «обобщающим предприятиям» XVI в. принадлежат также «Домострой», стремящийся регламентировать все стороны быта русского народа, и «Стоглав», регламентировавший его религиозные установления.

Прославлению рода московских государей посвящена «Степенная книга» — огромное собрание пышных биографий и характеристик всех предков Ивана Грозного и высших представителей церкви.

Официальный характер «обобщающих литературных предприятий» XVI в. ярко сказался в их стиле. Остановимся, к примеру, на стиле «Степенной книги». По происхождению своему стиль «Степенной книги» или стиль других пышных исторических сочинений того времени в той их части, в которой они не являются простым заимствованием из предшествующих произведений, — это стиль «плетения словес». Однако искусное и искусственное нагромождение синонимов, единоначатий, риторических оборотов, любовь к пышным оборотам, преувеличенные похвалы лишены подлинной экспрессии, оставляют читателя равнодушным.

Автор «Степенной книги» открыто говорит вначале, что его задача — идеализация русских исторических лиц. Степени его книги, как утверждает автор, золотые, они составляют лестницу, ведущую на небо. Утверждаются же эти степени «многообразными подвигами в благочестии просиявших скипетродержателей». Книга состоит из «дивных сказаний», «чюдных повестей». Она рассказывает о «святопоживших боговенчанных» царях и великих князьях, «иже в Рустей земли богоугодно владетельствовавших», и об их митрополитах. За «житием и похвалой» того или иного лица следует новая «похвала», затем «похвала вкратце», молитва за усопшего и к усопшему (в зависимости от того, канонизирован он или нет), «паки похвала» и т. п. Идеализируются не только отдельные деятели русской истории, но и вся Русская земля, весь ход ее истории, род государей в целом, ее державные города — Киев, Новгород, Владимир, Тверь, Москва. Идеализируются самые события, ход которых закругляется, сжимается, лишается излишних деталей, сопровождается нравоучениями, вскрывающими их назидательный смысл. Все характеристики, все нравоучения и отступления строго подчинены литературному или просто придворному этикету. Многословное изложение «Степенной книги» не трогает читателя. Задача автора состоит только в том, чтобы представить историю как государственный парад, внушающий читателю благочестивый страх и веру в незыблемость и мудрость государства.

В историю властно вторгается политическая легенда. Политическая теория Русского государства нашла выражение в «Сказании о князьях владимирских». Этим «Сказанием...» пользовалась русская дипломатия, отстаивая престиж Русского государства. Темы «Сказания...» были изображены на барельефах царского престола в Успенском соборе Московского Кремля. На нем основывались официальные государственные акты и чин венчания на царство. Согласно этой теории московские государи были прямыми потомками римского императора Августа через Владимира I Святославича.

Были и другие сочинения и теории, пытавшиеся обосновать мировую роль Русского государства. Русские люди все чаще и чаще задумывались над вопросами мирового значения своей страны. Большую известность получила, в частности, теория псковского старца Филофея. Теория эта утверждала, что в мире существует вечное царство — Рим. Это царство преемственно переходит из одной страны в другую. Первый Рим был в Италии и погиб, совратившись в католичество. На смену первому Риму явился второй Рим — Византия. Но и Византия была захвачена турками (это произошло в 1453 г.). На смену Византии пришла Москва. Москва — третий Рим, а четвертому Риму не бывать.

Повести о Вавилонском царстве рассказывали чудесную историю царских регалий. Повесть о новгородском белом клобуке говорила об особой роли России во вселенской церковной жизни и, в частности, подчеркивала значительность новгородской церковной святыни — белого клобука, который новгородские архиепископы получили якобы из Византии, куда он был перенесен из первого Рима — от папы Сильвестра.

Стремление обосновать особую церковную значительность Русской земли сказалось в массовых составлениях житий (биографий) русских святых и в установлении их повсеместного культа.