Чтение онлайн

ЖАНРЫ

История всемирной литературы Т.4
Шрифт:

В поэме «Мам и Зим» с большим мастерством нарисованы образы отрицательных персонажей. Имя коварного советника эмира Зейн-ад-Дина — Бекира у курдов стало нарицательным как воплощение злобы, зависти и предательства. Бекир труслив, а потому осмотрителен и осторожен в выборе своей жертвы. Он предпочитает людей простосердечных и незлобивых, которые наверняка не станут мстить ему, — таких, как герой поэмы Мам.

Не менее интересна и фигура правителя Бохтана — эмира Зейн-ад-Дина. Это не могущественный, жестокий тиран, какими часто изображают восточные поэты падишахов, а пассивный и ограниченный человек, неспособный самостоятельно мыслить и действовать. Пышные восхваления высоким достоинствам эмира, «яркому светочу разума», звучат в поэме как злая и едкая ирония в сочетании с описанием пагубных последствий его поступков. Хани показывает, как трагична судьба народа,

возглавляемого подобными правителями.

Правдиво и убедительно нарисованы в поэме картины жизни Курдистана того времени. Курдские племена поневоле участвуют в непрестанных военных столкновениях между Турцией и Ираном:

Стали курды мишенью для стрел рока.

Когда море персов

Приходит в волнение,

Курды заливаются кровью.

Причину бедствий своего народа Ахмед Хани усматривает в раздробленности курдских племен, в непрестанных междоусобицах и распрях между ними. Выход из создавшегося положения поэт видит в объединении курдов под властью единого государя, который воплотил бы в себе их волю к независимости и процветанию.

Ахмед Хани сумел в поэме «Мам и Зин» отразить черты людей не только современной ему эпохи, но общечеловеческие страсти и чувства. Именно в этом секрет ее неувядаемости и жизненности, именно поэтому она и современного читателя — причем, не только курда — заставляет испытывать сильные эмоции.

В курдской литературе XVII в. воплощены патриотические и просветительские идеи, в ней сложился и утвердился курдский литературный язык. XVII век следует считать веком не только формирования, но и расцвета курдской литературы, которая в XVIII в. переживает период спада, предшествующего, однако, ее новому подъему в конце XVIII — начале XIX столетия.

*ГЛАВА 5.*

АРАБСКАЯ ЛИТЕРАТУРА (Фильштинский И.М.)

Еще в начале XVI в. почти вся заселенная арабами территория была завоевана турками-османами и вошла в состав Османской империи. И хотя турецкое завоевание не изменило сколько-нибудь существенно ни экономической структуры общества, ни традиционного быта арабского населения, его последствия для арабской литературы оказались весьма плачевными. Арабский язык, игравший в VIII—XII вв. столь важную роль в культурном творчестве многих народов Халифата, утрачивает свое универсальное значение и вытесняется турецким языком и в деловой переписке, и частично в науке. Отдельные арабские провинции империи все более разобщаются и начинают жить своей собственной замкнутой жизнью; прежние экономические и культурные связи рушатся, а новые создаются медленно и с большим трудом. Констатинополь — политический и культурный центр империи — притягивает к себе образованных людей из разных ее уголков, в том числе из арабских областей, тем самым обескровливая их и превращая в отсталое захолустье. Только наиболее отдаленные и труднодоступные области арабского мира (центральные части Аравии, Марокко, а во второй половине XVII в. Алжир и Йемен) не подчиняются турецкой власти и управляются собственными племенными вождями, беями и имамами.

Наиболее развитыми в культурном отношении арабскими областями империи в XVII в., как и в предшествующие века, оставались Сирия и Египет, при основных культурных центрах — Алеппо, Дамаск и Каир. Несколько обособленную жизнь вели сирийские районы с христианским населением, в большей мере, чем мусульманские области империи, связанные с Европой и вследствие этого ранее других начавшие приобщаться к европейской культуре.

Однако, несмотря на экономическую и политическую разобщенность, культура и литература арабских провинций в XVII в. по-прежнему покоятся на общей, уходящей в глубь веков традиции и остаются более или менее едиными. Самостоятельные линии культурного развития арабских провинций (Египет, Сирия, Ирак, Аравия, Северная Африка) только еще начинают намечаться.

Арабская наука, ранее по праву прославившаяся во всем мире, в XVII в. бедна достижениями.

Ученые в основном занимались обобщением и комментированием трудов предшественников. На средневековом уровне находились точные и естественные науки (математика, астрономия, география, медицина и т. д.). Правоведы-богословы (факихи) писали свои сочинения, следуя старинным образцам, составляли комментарии к трудам «классиков» фикха (мусульманского права), а иногда

комментарии к комментариям. Светские ученые также комментировали труды своих предшественников. Историки и филологи составляли общие обзоры, мусульманские всеобщие истории, огромные толковые словари, поэтические антологии, биографические своды и справочники, содержащие сведения о поэтах и прозаиках прошлого.

Наиболее выдающимися библиографами-энциклопедистами XVII в. были преподаватель каирского богословского университета аль-Азхара: кади аль-Хафаджи (ум. 1659) и его ученик Абд аль-Кадир аль-Багдади (1621—1682). Перу первого принадлежало сочинение «Душистая базилика литературы» — труд, содержащий биографии современных автору выдающихся литераторов. Сочинение Абд аль-Кадира аль-Багдади «Сокровищница литературы» было задумано как собрание комментариев на стихотворные цитаты, встречающиеся в трудах лингвистов, но в окончательном виде переросло первоначальный замысел и оказалось сводом множества историко-литературных сведений (биографий авторов, отрывков из произведений и т. д.).

Наиболее значительной фигурой среди ученых-библиографов XVII в. был Хаджжи Халифа (1609—1657), деятельность которого в равной степени принадлежит как арабской, так и турецкой культуре. Уроженец Константинополя, по профессии мелкий чиновник, он посвятил значительную часть жизни составлению огромного арабского библиографическо-энциклопедического справочника «Раскрытие сомнений о заглавиях книг и наименованиях наук», содержащего около пятнадцати тысяч названий сочинений по различным областям знаний, снабженных аннотациями, комментариями и биографическими сведениями об авторах.

На общем фоне увлечения комментариями и обзорами выгодно выделяется историко-географическая литература. Особенно популярен в это время был жанр рихля (описание путешествий), несомненно повлиявший на новую арабскую художественную прозу XIX—XX вв. Наиболее значительным сочинением подобного рода считается описание путешествия араба-христианина из Сирии Макария Антиохийского (посетившего Молдавию и Валахию, Украину и Московию), составленное его сыном Павлом и представляющее, в частности, интерес для изучения истории России. Уроженец Северной Сирии, Макарий, патриарх Антиохийский, дважды побывал в России (в 1654—1656 и в 1666—1668 гг.) в сопровождении своего сына Павла. Во время путешествия Макарий имел возможность познакомиться с царем Алексеем Михайловичем, патриархом Никоном, гетманом Богданом Хмельницким и др. Он побывал в Москве, Кашире, Коломне, ездил смотреть Троице-Сергиеву Лавру, Новгород, Иверский монастырь на Валдае и т. д. События, встречи и впечатления этого путешествия Павел излагает в увлекательной, живой форме, на языке, близком к разговорному. В соответствии с обычаем, установившимся в арабской прозе Позднего Средневековья, автор обильно уснащает свое повествование рифмованной прозой.

Среди арабских историков, географов и литераторов XVII в. особое место занимает марокканец, уроженец Тилимсана, Ахмед аль-Маккари ат-Тилимсани (1591—1632). В своем огромном, написанном для египтян и сирийцев труде с выспренным названием «Веяние аромата от свежей ветки Андалусии и рассказ про везира ее Лисан ад-Дина Ибн аль-Хатиба» аль-Маккари собрал самые разнообразные сведения о горячо любимой им Андалусии (мусульманской Испании). Он рассказывает живо, увлекательно, хотя и несколько хаотично, о географии Андалусии, ее памятниках и городах, излагает историю завоевания Испании арабами, описывает Кордову с ее архитектурой, сообщает об андалусских путешественниках, ездивших на Восток, а также об арабах из Сирии, посетивших Андалусию; наконец, значительная часть книги посвящена выдающимся андалусцам, ученым и литераторам, а среди них прежде всего деятельности гранадского везира и литератора XIV в. Лисан ад-Дин Ибн аль-Хатиба.

Собственно изящная словесность XVII в. (поэзия и проза) сохраняла в основном традиционный характер. Нормой поэзии по-прежнему считалась классическая касыда-панегирик, в которой искусственно героизировалось воспеваемое лицо, а в области прозы царили сложные по стилю и композиции произведения эпистолярного жанра и религиозно-дидактические трактаты. Даже сочинения научного характера испытали на себе влияние тяжеловесного позднесредневекового стиля, а историко-географические сочинения, так же как и огромные энциклопедии, своды сведений по различным областям знаний и словари, писались часто рифмованной прозой, изобиловали малоупотребительными словами, сложными грамматическими и синтаксическими формами. Поэты состязались в измышлении поэтических головоломок, хронограмм и различных стилистических ухищрений.

Поделиться с друзьями: