История Зеербургского подполья

Еще долго мы оглядывались назад, чтоб посмотреть, как позади в небо поднимались столбы дыма.

Что-то там хорошо горело.

Над реальностью.

По экрану поползли титры. На их фоне террористы потихоньку выпутывались из веревок. Оболочка шара лежала на деревьях, колтыхаясь, словно поле подводных водорослей.

– Ну и что там... В смысле кто выиграл? Прибили мои твоего или...?

– Слушай, самому интересно....

– Получается, придется нам это все до конца досматривать.

– Ну, давай. Недолго осталось. Сейчас все и откроется...

Реальность.

Енм Приор. Марсианская Красная Армия.

Первым дорогу услышал Супонька. Подняв руку вверх, он крикнул:

– Автомобиль! Дорога! Наши!...

Мы остановились, прислушиваясь и действительно издали уже незаглушаемый шумами леса доносился звук мотора.

– Ну, на счет "наших" это мы еще посмотрим, - проворчал Маленький.
– "Наши" они разные бывают...

Я поднял руку, и все умолкли. Перед тем как войти в свое будущее следовало отдохнуть - будущее могло оказаться очень, очень опасным.

– Привал... Проверить оружие.

Лес жил своей жизнью. Привалившись спинами к деревьям, мои товарищи смотрели на деловито жужжащих насекомых, ковыряющихся в диковинных цветах. Думая каждый о своем они несколько минут молчали. Первым нарушил молчание Корявый.

– Пива напьюсь!
– мечтательно сообщил он. Его нос возбуждено задвигался, пытаясь не то передать окружающим его жажду, не то пытаясь уловить вожделенный запах.

– Потерпи, - устало отозвался Супонька.
– Давай сперва до пивной доберемся...

Опершись на костыль, он поднялся с земли.

– Пивная!
– возмутился он.
– Он о пиве думает!!! А вот кто из вас подумал, братцы, что мы чуть в Историю не попали? Такой шанс упустили! Такой шанс! Мировую линию повернуть!

Я спокойно смотрел, как старый товарищ подначивает молодежь. Насколько я помнил, ни один из гостей из будущего не говорил о том, что президента закидают тыквами с воздушного шара. Очень хотелось надеяться, что мы сформировали-таки новую реальность.

– История, - протянул Маленький, не поддавшись на провокацию.
– Мировая линия! Нашел о чем говорить! Пивка бы... или чего-нибудь безалкогольного...

Я засмеялся. Вместе со мной засмеялись и все остальные.

– Что нам слава? Мы дело сделали. И так сделали, что никому из наших, кто до сегодняшнего дня не дожил мне в глаза не стыдно посмотреть... А все остальное неважно. Все остальное - пыль...

До дороги мы дошли через четверть часа.

По ней длинной вереницей текли грузовики. Они выходили из-за поворота, проходили мимо нас и уходили за другой поворот... С машин, признав в них своих, кричали:

– Догоняй, погорельцы, торопитесь! Без вас все дела закончим!

Молодые парни с автоматами смеялись во все горло, проезжая мимо оборванных и небритых людей у обочины.

Машины текли мимо меня словно лица в давнем сне, и я осознал, что все закончилось. На мгновение машины потеряли четкие очертания. Я моргнул, досадуя, но ничего не мог с собой поделать - глаза слезились. Восстание! Нам удалось! Мы таки добрались до Президента!

Я вытер слезы тыльной стороной ладони и ощутил влагу.

– Это пыль, товарищ майор...
– сказал Супонька по-русски.
– Всего только пыль...

Над реальностью.

– Получается, зацепили они твоего...

– Получается, что так... В следующий раз...

– Да погоди ты со следующим разом. Ты что, не понял, что там Революция началась?

Второй поднялся. Первый сразу заметил, что не просто так поднялся товарищ, а торжественно. В мгновение какое-то общее чувство захватило их, одно желание, один порыв. Не сговариваясь, а прочитав друг у друга в глазах все, что нужно они запели:

"Вставай, проклятьем заклейменный..."

Голоса звучали хрипловато и не очень уверенно, но и тот и другой знали, что это голоса их душ.

Реальность.

Енм Приор. Марсианская красная Армия.

Я вспомнил пять последних недель.

Вспомнил товарищей, живых и мертвых, вспомнил удачи и неудачи...

Нет! Не одни мы шли этим путем. Не одни! Кто-то еще шел рядом, помогал, подталкивал, советовал, оберегал... И не важно кто. Важно другое. Те, кто все это время незримо стоял рядом, думал также как мы и стремился к тому же. Цель у нас была общая. Одна на всех! Где-то тут стояли наши браться! Невидимые и неощутимые... Неведомые, нечувствительно обозначенные, но братья. Единомышленники... Товарищи...

– Спасибо товарищи!
– негромко, одними губами произнес я.

Я прислушался и где-то на самом краю звука, за шепотом ветра и шелестом листьев уловил знакомый мотив. Два голоса пели "Интернационал"...