История

1 См. IV 126,2.

2 1124,1.

3 Т. е. союзниками из северной Греции — аканфянами и халкидянами.

4 Ср. IV 120,3 (слова Брасида в Скионе).

10. После такой речи Брасид начал готовиться к вылазке и выстроил остальную часть войска во главе с Клеаридом у так называемых Фракийских ворот¹, откуда Клеарид по его приказу должен был атаковать афинян. Между тем афиняне заметили, что Брасид уже спустился с Кердилия и, как можно было видеть, приносит жертвы в святилище Афины по установленным обрядам. Клеон с войском приблизился к городу для наблюдения за неприятелем, и тут он получил сообщение, что все вражеское войско в городе, и можно предположить по множеству человеческих и конских ног, видных из-под ворот, что неприятель намеревается сделать вылазку. После этого Клеон сам подошел к воротам и, убедившись в правильности сообщений, приказал дать сигнал к отступлению (ведь он не желал вступать в бой с врагом до прибытия подкреплений), полагая, что, быстро отступив, успеет еще избежать сражения. Он велел левому крылу начавшего уже отход войска отступать по направлению к Эйону (что только и было возможно). Клеону казалось, что отход идет слишком медленно, и он сам стал, повернув правое крыло, отступать с войском назад, обнажив фланг для атаки врага. Лишь только Брасид заметил, что настал благоприятный момент и афинское войско двинулось, он закричал своим и прочим воинам: «Они нас не ожидают: это ясно видно по движению копий и голов. Ведь не так обыкновенно ожидают нападающих. Теперь откройте ворота, которые я приказал, и смело, не медля, ударим на врага». И тут Брасид, выступив через ворота частокола и через первые ворота длинной стены, бегом устремился со своим отрядом по прямому пути туда, где теперь на самом укрепленном пункте стоит трофей. Ударив в центр афинян, устрашенных и расстройством своих рядов, и отвагой противника, Брасид обратил их в бегство. Одновременно и Клеарид, согласно приказу, выступил из Фракийских ворот и бросился на врагов. Получилось так, что афиняне, неожиданно атакованные с двух сторон, пришли в полное замешательство. Левое крыло афинян, уже продвинувшееся вперед по дороге на Эйон и оторвавшееся от своих, тотчас же бежало. Когда оно уже было опрокинуто, Брасид бросился в атаку на правое крыло и при этом был ранен. Афиняне не заметили, что Брасид упал, и находившиеся рядом воины подняли и унесли его. Правое крыло афинян держалось более стойко. Клеон с самого начала не думал удерживать позиции и тотчас же обратился в бегство², но был настигнут миркинским пелтастом и убит. Его гоплиты, однако, оттесненные к холму, сомкнув ряды, два или три раза отражали атаки Клеарида и держались до тех пор, пока миркин-ская и халкидская конница и пелтасты не окружили их со всех сторон и, осыпая дротиками, не заставили обратиться в бегство. Теперь уже все афинское войско бежало, и все, кто не пал в рукопашном сражении и не был убит халкидской конницей или пелтастами, по разным дорогам через горы с трудом добрались до Эйона. Воины, вынесшие Брасида с поля битвы еще живым, доставили его в город. Он узнал о победе своих и немного спустя скончался³. Остальное войско под командой Клеарида, завершив преследование неприятеля, сняло доспехи с павших и поставило трофей⁴.

1 Эти ворота выходили, вероятно, на восток или северо-восток к дороге на Драбеск.

2 Вряд ли Клеон «обратился в бегство»: он был просто убит дротиком пелтаста.

3 Смерть Брасида превратила поражение афинян фактически в победу: в Спарте не было уже равного ему полководца и дипломата.

4 См. выше, § 6.

11. После этого все союзники в полном вооружении проводили Брасида и похоронили его с воздаянием общественных почестей в городе перед нынешней площадью. Впоследствии жители Амфиполя обнесли оградой гробницу Брасида и теперь приносят ему как герою заупокойные жертвы. В его честь они установили также состязания и ежегодные жертвоприношения. С этого времени они стали считать Брасида основателем¹ города, разрушив все сооружения² Гагнона и уничтожив все, что могло напоминать о нем как об основателе колонии. Они поступили так, отчасти действительно считая Брасида спасителем города, и отчасти оттого, что при тогдашних обстоятельствах они из страха перед афинянами придавали величайшее значение союзу с лакедемонянами; и теперь при их враждебном отношении к афинянам они более уже не находили для себя ни выгод, ни удовольствия от почитания Гагнона. Тела павших жители Амфиполя выдали афинянам. Афинян погибло около 600 человек, врагов же — только 7³, потому что афинянам пришлось сражаться не в правильном боевом порядке, а в столь чрезвычайных обстоятельствах, да к тому же афиняне уже заранее были охвачены паникой. После погребения павших афиняне отплыли домой, Клеарид же и его войско стали упорядочивать политические дела в Амфиполе.

1 См. VI 5,3. Подобные же действия в Камарине.

2 См. IV 102,3.

3 На самом деле потери пелопоннесцев, конечно, гораздо выше. Цифра, приведенная Фукидидом, вероятно, взята из официального спартанского отчета. Битва под Амфиполем произошла сразу же после Пифийских игр 422 г.

12. Приблизительно в это же время, в конце лета, лакедемоняне Рамфий¹, Автохарид и Эпикидид² направились к Фракийскому побережью со вспомогательным отрядом из девятисот гоплитов. Прибыв в Гераклею Трахинскую³, они занялись улаживанием тамошних непорядков⁴. Во время их пребывания там произошла битва под Амфиполем и наступил конец лета.

1 Быть может, одно лицо со спартанским посланником в Афины (см. I 139,3).

2 Эти два спартанца — лица неизвестные.

3 Брасид также шел этим путем (IV 78,1).

4 См. III93.

13. В начале зимы Рамфий с товарищами продолжал поход и дошел до горы Пиерия¹ в Фессалии. Так как фессалийцы не желали пропускать их войска через свою землю, а Брасид, к которому они должны были присоединиться, тем временем умер, то они возвратились домой. Идти во Фракию теперь, думали они, было бы совсем некстати: ведь афиняне ушли оттуда после поражения, а сами они не считали себя способными осуществить планы Брасида. Впрочем, главной причиной их ухода из Фракии была известная им еще при выступлении из Лакедемона склонность лакедемонян к миру.

1 Местоположение неизвестно (в южной Фессалии).

14. После битвы под Амфиполем и ухода Рамфия из Фессалии обе воюющие стороны уже не возобновляли военных действий и думали больше о мире, чем о войне. Афиняне, потерпев поражение при Делии и вскоре затем вторично под Амфиполем, ныне утратили ту веру в свои силы, с которой они прежде отвергали мир¹, полагая, что при своих тогдашних успехах они выйдут победителями. Кроме того, афиняне опасались, как бы их союзники, подняв голову при виде их неудач, не начали бы еще больше стремиться к отложению, и теперь даже сожалели, что не заключили мира² после удачи под Пилосом, когда для этого представился удобный случай. С другой стороны, лакедемоняне³ также склонялись к миру, так как война приняла неожиданный для них оборот: они полагали, что смогут за несколько лет сокрушить афинскую мощь, опустошив вражескую землю. Они же потерпели на острове поражение, какого Спарта еще никогда не испытывала; земля их подвергалась разбойничьим набегам из Пилоса и Кифер; илоты перебегали на сторону врага⁴, и лакедемоняне пребывали в вечном страхе, как бы те из илотов, кто еще не бежал к врагам, соблазнившись удобным случаем (как некогда раньше)⁵, не подняли восстания. К тому же вскоре истекал срок 30-летнего мира с Аргосом⁶, и аргосцы не желали заключать новый мирный договор, если им не возвратят область Кинурию⁷. Лакедемоняне же считали невозможным воевать одновременно с аргосцами и с афинянами. Они подозревали также, что некоторые пелопоннесские города готовы изменить им и перейти на сторону аргосцев, что и случилось на самом деле⁸.

1 Ср. IV 21; 41,4.

2 Ср. Aristoph. Pac.665–669. Фукидид ничего не говорит об афинских финансовых затруднениях как мотиве к миру.

3 Ср. IV 41,3.

4 См. IV 41,3.

5 В 464 г. до н. э.

6 См. 22,2; 28,2.

7 См. IV 56,2; V 41,2.

8 Ср. IV 28,2; 29.

15. Исходя из этих соображений, обе воюющие стороны решили заключить мирное соглашение. В особенности желали мира лакедемоняне, которым было очень важно вернуть своих людей, попавших в плен на острове: ведь среди пленников были знатнейшие спартиаты, связанные родством с первыми людьми в государстве¹. Лакедемоняне начали мирные переговоры сразу же после захвата в плен этих спартиатов², однако афиняне, пока счастье им благоприятствовало, еще не желали заключения мира на равных условиях. Только после неудачи при Делии лакедемоняне поняли, что теперь афиняне скорее пойдут на уступки, и поэтому сразу же предложили заключить перемирие на один год. За это время уполномоченные обеих сторон должны были встретиться и договориться о прочном мире в дальнейшем³.

1 Ср. IV 38,5.

2 IV 41,3–4,

3 Ср. IV 118,6,13–14.

16. Между тем афинян постигла вторичная неудача в битве под Амфиполем, где пали оба главных противника мира — Клеон и Брасид¹. Один был настроен воинственно потому, что война принесла ему успех и почет², а другой опасался, что с установлением мира его злокозненность легче обнаружится³, и его клеветническим наветам⁴ уже не будут доверять. Теперь в обоих государствах наиболее энергично стали выступать за окончание войны два человека, стремившиеся занять первое место в своем городе. То были царь лакедемонян Плистоанакт, сын Павсания, и Никий, сын Никерата, — наиболее удачливый полководец своего времени. Никий, которому до сих пор всегда сопутствовало счастье и почет в городе, предпочитал не рисковать этим и желал не только сам избежать тягостей войны, но и избавить от них сограждан, оставив потомкам память о себе как человеке, который за всю свою жизнь не принес несчастья родине. Никий полагал, что добиться этого можно, не пускаясь в рискованные предприятия и как можно меньше полагаясь на счастливую судьбу; наилучшей же защитой от опасностей является мир. Плистоанакт, напротив, желал мира из-за клеветнических нападок⁵ своих недругов на его возвращение из изгнания. Когда в Лакедемоне случалась беда, враги укоряли царя, утверждая, что причина несчастья заключается в его противозаконном возвращении из изгнания. Так, враги обвиняли царя и брата его Аристокла в том, что те склонили жрицу⁶ в Дельфах при посещении⁷ лакедемонянами дельфийского оракула всякий раз изрекать ответ: «Лакедемоняне должны вернуть с чужбины в свою землю потомка полубога Зевсова сына. Иначе им придется пахать землю серебряным лемехом»⁸. С течением времени жрица убедила лакедемонян возвратить царя после 19-летнего изгнания с плясками, жертвоприношениями и торжественными обрядами, какие были установлены для первых царей при основании Лакедемона. Царь Плистоанакт был изгнан из-за своего отступления из Аттики⁹, которое произошло, как подозревали, вследствие его подкупа. Он жил в изгнании на горе Ликей¹⁰, занимая из страха перед лакедемонянами половину дома внутри священного участка Зевса.

1 «Простые люди» (крестьяе) в Афинах, как это видно из Аристофановой комедии «Мир» (ст. 261 — 86), были рады гибели Клеона и Брасида, считая их главными противниками мира.

2 Ср. IV 117. «Слава и почет» не только лично Брасиду, но и его родине.

3 Так, Аристофан за три года до этого говорит о Клеоне (Aristoph. Equit. 801–809):

…Но чтоб грабить ты мог, города прижимать, вымогать приношенья и взятки,

Чтоб народ в суете и в угаре войны не видал твоих подлых проделок

И глядел тебе в рот, в нищете и беде, и подачек просил, голодая.

Примечательно, что мотивы, приписываемые Клеону, для продолжения войны очень похожи на мотивы, которыми якобы руководствовался Перикл, начиная войну:

…боялся он невзгоды для себя

Ваших прихотей страшился, вашы зубы злые знал

Чтобы самому не сгибнуть, в город он метнул пожар…

И раздул войну такую, что у эллинов глаза

Выжег дым до слез горючих

(Aristoph. Рас. 605–611)

4 Ср. III42, 2; IV 27. Фукидид, по всей вероятности, сам был одной из жертв «клеветнических нападок» Клеона.

5 Мотивы действий Плистоанакта также персонального характера.

6 Необязательно подкупом.

7 Города отправляли торжественные посольства в Дельфы (OetopoQ вопрешать оракул, но Спарта пользовалась при этом особыми привилегиями (Herod. VI57,2).

8 Оракул грозил лакедемонянам голодом, что заставило бы их дорого платить за привозной хлеб.

9 См. 1121,1.

10 В Аркадии на границе Лаконии (V 54,1),

17. Итак, досадуя из-за столь тяжких обвинений, Плистоанакт усердно стремился к мирному соглашению. В мирное время, когда уже не будет никаких поражений и лакедемоняне вернут своих пленников, враги, как думал царь, наконец оставят его в покое, тогда как во время войны всю вину за неудачи, естественно, продолжают сваливать на руководителей государства. Переговоры начались уже этой зимой, а с приближением весны лакедемоняне, полагая, что этим окажут давление на афинян и они, быть может, скорее склонятся к уступкам, угрожающе ускорили военные приготовления: повсюду в союзных городах было приказано строить укрепления. В то же время, после долгих переговоров (когда обе стороны выставили много взаимных претензий), в конце концов противники согласились возвратить друг другу захваченные во время войны земли и заключить мир. Однако Нисея была оставлена афинянам, так как в ответ на требование выдать Платеи фиванцы заявили, что они захватили это место не силой оружия или изменой, но с добровольного согласия жителей¹. На этом же основании и афиняне требовали отдать им Нисею². Затем лакедемоняне созвали союзников³ и большинством голосов, всех, кроме беотийцев, коринфян, элейцев и мегарцев⁴, которые возражали, высказались за мир. Таким образом, наконец было решено заключить мир⁵. Лакедемоняне принесли торжественные клятвы афинянам, а афиняне лакедемонянам — хранить следующий договор.