Истребитель колючек. Сказки, легенды и притчи современных ассирийцев
Шрифт:
«Смотри, царь, вот тот змей, – сказал Харибу. – Все ползет стороной, прячется от твоих глаз».
Ничего не ответил царь, только нахмурился, а слуги поняли его – бросились на бугристого змея. Только черное имя его осталось, а самого будто и не было на свете!
«А теперь, Харибу, проси чего хочешь от меня, – сказал царь охотнику. – Вот мой дом, бери из него в подарок, что глаз твой увидит, что твоя рука возьмет».
«Дай подумать мне, повелитель змей», – сказал Харибу.
«Думай, думай, охотник», – ответил царь змей. Помолчал немного Харибу, а потом так сказал: «Много добра видят мои глаза в твоем доме, да пусть будет еще больше! Много могут взять мои руки, но я ничего не возьму. Я охотник! Ночью выйду на охоту – ночь мне добычу дает, а днем выйду – и день досыта накормит меня. Но, если ты так добр ко мне, выскажу тебе свою просьбу. Где ютится горный джейран – я знаю, а что говорит он своему детенышу – не знаю. Гром загремит –
«Э-гей, человек, – сказал царь змей, – многого ты хочешь. Тяжелая эта ноша, сумеешь ли ты поднять ее, не сломаешь ли себе спину? Подумай. Но я поклялся, и слово мое не упадет на землю. Что просишь, то и дам тебе. На вот, возьми эту бусинку». И царь змей бросил к ногам Харибу бусинку, что прятал под языком: Харибу обрадовался, нагнулся за бусинкой, чтобы поднять ее. А царь его остановил: «Подожди, подожди, Харибу. Слово мое еще не кончилось. Половину своей мудрости, половину силы отдаю я тебе. Но смотри! Что от меня к тебе пришло, пусть от тебя ни к кому не пойдет! Крепко храни эту тайну, а откроешь ее – камнем станешь». Харибу поднял бусинку, попрощался с царем и домой ушел.
Маленькая была бусинка – с горошину, а сила в ней большая. Уши она открыла Харибу, другой ему дала ум. Вот стоит Харибу на своем дворе. Жена доит буйволицу, а теленок рвется к ней и мычит жалобно. И буйволица замолчала. Харибу слушает, губу прикусил. «Не бойся сын мой, – говорит буйволица, – все молоко она не выдоит у меня. Хоть в рогах припрячу, а оставлю тебе». И смешно Харибу и жалко теленка. Говорит он жене: «Не будь жадной такой. Неси кувшин домой, довольно молока надоила». А в другой день видит Харибу, скачет лягушка по двору, а навстречу ей кот идет. Кот и говорит лягушке: «Куда, лягушка, скачешь?» А лягушка шею свою надула и сердито-сердито отвечает: «Безродный ты, разве так гостью встречают?! Поклонился бы сначала, а потом бы спросил, куда и откуда иду». Еще больше надулась лягушка и важно дальше запрыгала. Опять засмеялся Харибу. И мы с вами посмеемся, посмеемся так, чтобы и яблоко во рту не удержалось.
Однажды летом пошел Харибу на охоту. Проходил он полем пшеницы. Такая высокая на поле пшеница, что мужчина на лошади потеряется в ней. Посмотрел, порадовался Харибу и подумал: «На земле мой народ родился, земля его и кормит. Честно работали, честно и хлеб свой будут есть. Всем хватит – и отцам, и детям». Но тут услышал Харибу, будто тяжело вздохнуло поле, горячий ветер прошел по пшенице. Опустили печально колосья головы и сказали: «Растем мы, а до дня жатвы не вырастем. Не оставит нас этот ветер. Спалит нас его огонь». И Харибу опустил голову и стоял, пока солнце не облокотилось о гору. С горем на сердце вернулся он домой и в хурджуне ничего не принес. На другой день Харибу опять пошел на охоту. Далеко или не далеко ушел он от дома – увидел он черную скалу. Половина скалы – в реке, половина – на земле. Сделал Харибу шаг, чтобы войти в реку, обойти камень и… остановился. Услышал он, как река говорит скале: «Э-гей, черный камень, думаешь, долго ты будешь лежать на моем пути?! Наполовину смыла я землю под тобой! Ты уже от ветра качаешься! Не сегодня-завтра обрушишься на мое дно, разобью я тебя в куски, в песчинки размою. И широкой станет моя дорога!»
«Ай, да высохнет тот родник, что тебя родил, река, – ответил камень. – Если бы ты знала, зачем я тут лежу, стороной бы прошла! Закрываю я от людей клад Тайнийны. Увидят их глаза этот клад – жадными люди станут. Одни захватят золото и других на себя работать заставят. И столько прольется слез, сколько в тебе воды нет, река!»
Тут мир потемнел перед глазами Харибу. «Бедный мой народ! – подумал он. – Одна беда еще не прошла, другая вот – у порога его дома!» Много ли стоял Харибу в воде или мало, – верно, много стоял. Холод зашел ему в кости, очнулся он и сказал: «Ого-о! И солнце ушло за горы, а я все стою на месте. Все слышу, язык всего живого и мертвого понимаю… Вот вижу, идет беда на нас, а как сбросить ее с дороги – не знаю!..» Нахмурился Харибу и с тяжелой думой пошел к дому. По дороге он убил что попалось ему: двух джейранов и горного кабана. Но и это не порадовало его. Оставил он добычу лежать в горах и опять вернулся домой с пустым хурджуном. Всю ночь не спал наш Харибу, все думал: что делать ему?.. А утром опять ушел на охоту. Идет с печалью на сердце Харибу, а куда – и сам не знает. Идет, куда ноги ведут. Вот пришел он в одну долину. И видит: всю долину покрыли муравьи. Столько их там, что и земли не видно! Торопятся все куда-то, то в одну сторону пойдут, то в другую бросятся. Удивился Харибу. Сколько живет он на свете, а такого не видел и про такое не слышал.
«Что сталось с муравьями? Куда они идут?» – сказал себе Харибу. И не успел свое слово закончить, еще больше удивился. Треск над его головой
прошел. Будто кто сухие ветки ломает, будто кто камни бросает с гор. Посмотрел Харибу вверх, видит: по горе стадо за стадом, тысячи тысяч джейранов бегут. Один другого обгоняет, друг друга толкают, рогами цепляются. Кто упал – на месте остался, а другие бегут по нему. «Кого испугались эти добрые джейраны? – подумал Харибу. – Есть или нет, а тут что-то есть. Оставлю и я это место и уйду отсюда!» Но недалеко ушел Харибу. Только шаг сделал, а тут с горы как поток обрушились черные и белые суслики. С ног сбивают Харибу эти малые зверьки и все бегут и бегут.«Скорее, скорее! – кричат суслики. – Мало дней осталось! Слышите, земля под нами гудит. Сегодня или завтра ударятся горы о горы, огонь из земли выйдет. Беда тому, кто останется в этих местах!»
«Ой, да умереть мне! – крикнул Харибу. – Малы эти зверьки, а каким камнем бросили в меня, какие слова сказали! Что еще стою я тут! Скорее, Харибу, скорее, да обрушится дом твой! Скорее, Харибу, скорее, да обрушится дом твой! Пересеки дорогу беде! Грудью повернись ты к ней!»
И побежал Харибу так, что и конь не догнал бы его. Мы с вами и кальяна бы не выкурили, а он был уже дома. Позвал Харибу глашатая-гзирая и еще соседа своего позвал и сказал им: «Обойдите вы все село, ни одного дома не оставьте… от мала до велика всех позовите. Скажите – хочет Харибу весь народ увидеть. Слово ему сказать он должен».
Побежал гзирая в одну сторону, сосед побежал в другую. Бегут и кричат: «Эй, земляки-кумовья! Женихи и невесты! Старики и старухи! Все собирайтесь скорее к Харибу! Слово сказать он вам хочет».
Старуха оставила тесто месить и рук не обтерла, старик бросил косу точить, невеста, что доила буйволицу, молоко оставила, мать грудь отняла у ребенка, юноша с коня не успел сойти – все побежали на клич гзирая.
«Быть бы добру! Что зовет нас в такое время Харибу? Скажи, гзирая». А гзирая ничего не отвечает и дальше бежит по селу. Всех созвал он, все от мала до велика пришли к дому Харибу. Смотрят: стоит Харибу у своего порога, стоит желтый, как свеча. Глаза опустил, в тяжелую думу ушел. А перед ним насыпаны три горки пепла. Тут вышел вперед один белобородый старик, шагнул к Харибу и так сказал ему: «Для чего позвал ты нас? Какая загадка в этих горках пепла? Говори Харибу, говори, сын мой, а мы тебя послушаем».
«Что утаю от врага, то не утаю от вас, братья мои, – сказал Харибу. – Эти три кучки пепла я насыпал перед своим порогом, чтобы знали вы – три беды вот-вот упадут на нас с вами. Первая беда – это голод. Хлеб на поле растет и не вырастет, не возьмут его наши руки. Горячий ветер спалит наш хлеб. А вы не ждите этого дня, жните, жните его скорее! Пусть зеленый будет, хлеб, не всю силу солнца взял он себе, а все поедите его. Если неправду я вам говорю, если не сбудется мое слово, – насыпьте эту кучу пепла мне на голову. А эту вот кучу пепла насыпьте мне на голову, если не сбудется то слово, что еще вам скажу. Вон под тем черным камнем лежит клад Тайнийны. Подмыла вода камень, не сегодня-завтра обрушится черная скала в реку, и откроется яма с золотом. Золото потянет вас к себе, а вы на тысячу шагов дальше стойте от него. Есть у вас клад богаче всякого золота на свете – это дружба ваша, двумя руками крепко ее держите. А забудете эту дружбу, приманит вас клад Тайнийны и столько прольется вашей крови, что и буйвол в ней утонет. А третья куча пепла… и ее посыпьте мне на голову, если слово мое будет неправдой… Не сегодня-завтра горы задрожат, огонь выйдет из земли, камня на камне от ваших домов не оставит. Пусть никто этого не увидит, пусть никто не услышит! Скорее покиньте эти места! Но знаю я, сердце ваше тут останется. Пройдут три беды – снова вернетесь».
Замолчал Харибу, и мы с вами помолчим. Пусть тот ответит ему, кто старше нас с вами. Опять вышел вперед белобородый старик и сказал: «Может, и правду ты говоришь, Харибу, но как поверить нам? Народ поднять с родной земли – это как чинару вырвать с корнем, как ягненка оторвать от овцы или птицу согнать с гнезда! Горечь родной земли слаще меда на чужбине. Кто на язык твой положил эти слова, кто тебе шепнул их в уши?»
«Ой, отец старый, – вздохнул Харибу, – лучше бы ты не спрашивал меня. Клятвой завязан мой язык, и жизнь моя в этой клятве. А открою ее – живым больше меня не увидите. Но ради вас, ради моего народа, отвечу тебе».
Снял Харибу бусинку, что висела на шее, и сказал: «Все посмотрите на эту бусинку! Царь змей дал мне ее. Сама она мала, а сила в ней большая. Она мне глаза и уши открыла. Вот я и услышал те слова, что вам говорю. Что голод будет – я в поле узнал, пшеница мне сказала…»
И тут стал Харибу камнем до колен. Удивился народ, а Харибу дальше говорит: «Вот день и ночь река с черной скалой бьется, спорят они. А я услышал их спор и вам говорю…»
И тогда Харибу стал камнем до пояса.
«Вы вот сидите в своих домах, а горы сиротами стоят. Джейраны оставили ущелья, муравьи ушли из долины, суслики покинули свои норы. Они мне сказали о беде…»