Истребитель ведьм (сборник)

— Прошу, — сказал он наконец, указывая на лифт.

Девушка вздрогнула, явно озадаченная. Но колебалась она недолго. Хейни не успел опустить руку, как она повернулась и ушла по коридору, все ускоряя шаги.

Он вышел из здания, чувствуя, что это мелкое происшествие свело на нет все его усилия успокоиться. До заката оставалось еще несколько часов, и он решил пройтись пешком, надеясь обрести хорошее настроение по дороге. Хейни спустился на одну из эстакад Среднего Уровня. В это время здесь всегда было много людей, а ему казалось, что это именно то, что нужно. “В толпе все личное теряет значение, тяжело всем”, — думал он.

Хейни шел медленно, приглядываясь к лицам. Все мчались по своим делам, не обращая, казалось, внимания ни на что вокруг. Мимо него они проходили с потупленной головой, исследуя взглядом, как рекомендовали Новые Законы, ближайший метр тротуара под ногами. Он “попытался стать на пути какого-то мужчины, сгорбленного рабочего с эмблемой категории С-5, но тот ловко его обогнул, ни на йоту не изменив при этом направления взгляда. Хейни посмотрел ему вслед. “Знаешь, — подумал он, — я ведь мог бы тебя убить”. Он двинулся дальше, борясь с очередным приступом тоски. Прогулка была глупой затеей. Он ни на секунду не освободился от мыслей, которые терзали его весь день. В этой толпе он был обречен на еще большее одиночество, чем в пустых комнатах своей квартиры. Он вспомнил, что в гостиной, раскорячившись на выгнутых ножках, стоит бар, а в нем нетронутая бутылка водки, и ускорил шаг. Хейни уже сворачивал к автомобильной эстакаде, когда услышал, как за спиной что-то ударилось о бетонную поверхность дороги. Он резко обернулся. В нескольких метрах от него лежала молодая женщина. Хейни подбежал и опустился на колени возле нее. Женщина была еще жива. Она открыла глаза и, увидев Хейни, не отвела взгляда — хотела что-то сказать. Хейни наклонился ниже.

— Они сейчас… сейчас здесь будут… — услышал он. — Бегите… бегите…

Хейни оглянулся. Люди шли мимо, не замечая, казалось, ни лежащую женщину, ни склонившегося над нею мужчину. Сверху спешил Патруль. “У тебя еще нет категории А-1”, — подумал он, сел на тротуар и положил ладонь под голову женщины. Черты ее лица были правильными и красивыми, но кожа огрубела от дешевой косметики. Женщина закрыла глаза, и Хейни почувствовал всю тяжесть ее головы на своей ладони. В уголке раскрывшегося рта появилась капелька крови.

— О, гляди, Брюс, какая славная картинка, — услышал он над собой и посмотрел вверх. Патруль. Четверо молодых широкоплечих мужчин в черных мундирах. Окружив его, они с интересом за ним наблюдали.

— Смотрит, — сказал один из них.

— Потому что “его превосходительство”, — второй показал на эмблему на груди Хейни. — Ему можно.

— А можно ли “их превосходительствам” помогать преступникам, которым Патруль вынес смертный приговор?

— Некоторым можно, однако этот пока еще недостаточно высокое превосходительство.

Они помолчали немного.

— Что с ним будем делать, Брюс?

— По Новым Законам тот, кто помогает преступнику, сам совершает преступление и должен быть наказан столь же сурово, как и преступник, которому помогал. Разве что у него категория А-1 или выше.

— А у этого А-3?

— А у этого А-3.

Он почти равнодушно слушал разговор и смотрел на лицо женщины. Закрытые глаза, полуоткрытый рот. Только что умерла.

— Ну, тогда за работу, — услышал он.

Вдруг Хейни понял, что через несколько минут может стать таким же мертвым, как эта чужая женщина, до которой ему и дела-то нет. Он нырнул в толпу. Переполнявший его страх гнал вперед и ни о чем не позволял думать. Там, позади, был Патруль, и мгновение спустя луч лазера мог ударить ему куда-нибудь в почки или под лопатку… Хейни завернул за угол какого-то здания, влетел в ближайшую дверь. Пустой коридор. Лифт! Он ехал вниз, один в кабине, и медленно успокаивался, парализующий ужас уходил, расплывался. Хейни посмотрел на свое лицо, отразившееся в пыльном зеркале. Не изменилось, глаза те же. Только пот на лбу…

Он остановил лифт на одной из последних эстакад и был рад, что здесь так мало людей и на него никто не смотрит. Он шел домой. Он шел домой и хотел оказаться там как можно скорее. В этих нескольких комнатах, в той обстановке, которую он подбирал все эти годы в надежде, что подбирает не только для себя, в бережно сохраняемых сувенирах с Марса заключался весь его мир. Этот мир его успокоит и оправдает. Да, оправдает. Ведь он не имеет ничего общего с действительностью Новых Законов, Патрулей и женщин с огрубевшей кожей.

Он как раз наливал водку в большой стакан, наполнив его сначала на треть, затем наполовину и в конце концов до краев, когда услышал звонок. Отставив бутылку в сторону, Хейни подождал, пока звонок не повторился, подошел к двери и снял блокаду. У входа стоял Эндрью Маккаллиген.

* * *

Джордж Шеннон, 28 лет, категория С-4, возвращался домой. Он спешил, чтобы успеть до заката. Сегодня их очень задержали на фабрике. Мастер пришел только после десяти, и нельзя было раньше запустить конвейер, а дневную норму выполнять надо. Размашисто шагая, он присматривался к своим ботинкам. Никуда не годятся. Придется сказать Анне, чтобы из ближайшей зарплаты выкроила на новые. Ей это не понравится, как-никак серьезная трата, но эти уже так разбиты, что чуть с ног не падают. Было почти пусто, только время от времени кто-нибудь проскальзывал мимо, спеша, как и он, укрыться до заката. Значит, можно посмотреть в небо, не боясь, что случайно наткнешься взглядом на кого-нибудь с более высокой категорией. Солнце почти касается горизонта, а до дома еще далеко. Ускорив шаг, он представил себе, что случилось бы, застань его сирена на эстакаде, и перешел на бег. Собственная судьба его мало беспокоила, один раз живем, но что будет с Анной, останься она одна… Он вспомнил тот день, когда ему повезло. Рабочие его цеха бросали жребий и, хотя было их почти две сотни, именно он вытащил счастливый билет. Разрешение на создание семьи до получения категории С-2. Они с Анной были знакомы уже более трех лет, и кто знает, сколько им пришлось бы ждать еще. Как она радовалась, когда он сказал об этом!

Довольный тем, что успел до сирены свернуть в ответвление, соединяющее главную эстакаду с входом в здание, он пробежал еще немного и резко остановился. Прямо на него шел Патруль. Четверо молодых плечистых мужчин в черных мундирах. Они, вероятно, только что вышли из дома. Он’ медленно шел, пытаясь угадать, что, собственно, могло привести Патруль именно в этот дом. Увидев перед собой их ноги, остановился.

— Куда?

— Домой, — показал он вперед.

— Почему так поздно? Не знаешь, что вот-вот сирена?

Тон вопроса был острым и агрессивным. Шеннон стал оправдываться: говорил о мастере, дневной норме?.. Они слушали недолго.

— Фамилия?

— Шеннон. Джордж Шеннон, С-4.

— Как?

— Джордж Шеннон, С-4.

Тишина.

— Семья есть?

— Жена. Анна Шеннон, С-4.

— Брюс, это же…

Внезапно они рассмеялись, и Шеннон увидел, что их ноги отступают в сторону, освобождая проход.

— Ладно, возвращайся к ней. Она там, наверное, дождаться тебя не может.

Он бросился вперед, слыша за спиной их веселые голоса, но не разбирая слов. Когда он был уже у входа в здание, завыла сирена. Шеннон вбежал в лифт и нажал на кнопку. Анна будет смеяться, когда узнает. Сколько раз он ее поучал, чтобы избегала Патруля, а теперь сам попал к ним в объятия. Почему они смеялись? Лифт мчался вниз. Шенноны жили на одном из самых нижних этажей, но Джорджу в ближайшее время обещали новую работу, тогда они смогут переехать выше, туда, куда не доходит смрад гниющих на Начальном Уровне отходов.