Истребители. Трилогия

Во-первых их сразу посадили за стол. Они были голодны, только предупредили насчет спиртного, да и других напитков.

Во-вторых, я попросил лейтенанта, представившимся Стоговым, помочь в обыске дома и сараев, надеясь на их опыт. Наверняка где-то было спрятано оружие, которое нам было остро необходимо. Также, пока милиционеры и пограничники быстро ели, я попросил у Иванова, который был в курсе относительно моего назначения, четырех бойцов, желательно из деревни. Молча кивнув, он скрылся с глаз, и через пару минут около меня, стояло четверо бойцов, старшим из них был тот самый рябой, по фамилии Горин.

Дальше я развил бурную деятельность. Нарезал бойцам круг задач. Двое шарили по дому, остальные впрягали в телегу коня и готовили транспортное средство к долгому переходу, смазывая оси найденной смазкой и проверяя ступицы. После чего они должны были заняться козами и курами, подготавливая их к транспортировке.

– Подох! – ткнув стволом винтовки в старика сказал один из пограничников, сержант Слуцкий. Он только что вернулся от сараев, и сейчас был в не самом лучшем настроении.

– Держи, – сказал Курмышев, протягивая мне мой пистолет. Взяв его я спросил у Васечкина тряпочку, оружейное масло, и смахнув со стола объедки, вытащил из кармана оба запасных магазина. Тот, что упал на землю, я успел подобрать. Достав из вещмешка узелок с патронами, я снарядил магазины, после чего занялся чисткой пистолета. Стеклянная лампа стоящая на столе, давала мало света но мне хватало.

– Так это ты их? – спросил лейтенант-милиционер, усаживаясь напротив.

Его люди вместе с двумя пограничниками уже начали обыск дома и пристроек, кроме двух погранцов сменивших Васечкина на посту, который сейчас набивал желудок на другом конце стола.

– Ну я! – хмуро сказал я. Разговаривать у меня не было никакого желания.

– Хорошо стреляешь. Ловко.

– Дядя научил, – все также хмуро ответил я.

– Он военный? – не отставал летеха. Его явно направил ко мне Тонин, прощупать кто же я все-таки такой. Поэтому я ответил чистую правду.

– Да. Он начальник особого отдела корпуса. У него ординарец, бывший старшина осназа… после ранения дядя его к себе взял, так вот он и научил меня.

Говорил я почти правду. Дядя у меня, был родной брат матери, и должность та же, а вот со старшиной я немного приукрасил. Вместо старшины выступал родной брат отца, майор ВДВ. Причем они с батей были близнецами. Так что пострелять из оружия мне удалось немало. Как я уже говорил, наша семья не бегала от армии, так что меня начали готовить к ней, как я только начал ходить. Шучу конечно, но все равно, подготовку мне провести успели.

– Понятно! Ладно, пойду посмотрю, что там мои делают, судя по разговору что-то они нашли, – сказал лейтенант и хлопнув по столешнице встал и поправив гимнастерку направился к дому, откуда действительно были слышны возгласы.

«Надеюсь с начальником особого отдела корпуса я не переборщил. Блин, что-то у меня с головой, плывет все. Вроде не простыл, горло не болит, нос не заложен. Тогда что?», – на миг замерев я мысленно пробежался по себе, проверяя что не так.

Однако все было нормально, немного болели ноги, но это потому что весь день на ногах, и ныли плечи, от лямок вещмешка. А так все нормально.

«Наверное устал», – со вздохом подумал я.

В это время в круге света появилось несколько парней, шедших от сарая, они вели или тащили на себе нескольких бойцов.

– Что? – вскочив спросил я вставляя в начищенный пистолет магазин и убирая его в кобуру.

– Это те, кто самогону успел хлебнуть. Разморило их, на ходу засыпают, – спокойно пояснил появившийся Иванов, и взяв с блюда одно моченое яблоко, захрустел им.

– Понятно. Когда уходим?

– Майор сказал, как рассветать начнет.

– Да? Лучше бы немедленно, но ладно. Пойду, узнаю что там мои нашли.

Обернувшись, я смотрел на яркое пламя на месте дома. Тризна. Уходя мы подожгли все что только могли. Я был против, но майор приказал.

Раненых что побывали в руках поляков, майор «отправил» сам. Я видел как он плачет, тяжело было ему поднять на своих руку, но сами они не могли. Лейтенант Рощин сам просил, умолял майора убить их. Сам слышал. И майор сделал. Сильный мужик. Вот только седину на висках я раньше у него не помнил, не было ее.

Сзади тихо порыкивал мотор, все стояли на опушке и смотрели на дом где лежали тела наших парней. Мы не стали их хоронить, майор решил устроить тризну, сам решил, не знаю откуда он про нее узнал, но решение был правильное.

– Прощайте парни… и простите нас за все! – тихо сказал стоящий в двух метрах Тонин, и вытерев лицо, развернулся и громко скомандовал:

– Слуцкий, дозор вперед. Все, уходим!

Сержант-пограничник, который теперь был начальником разведки, кивком показал своим на дорогу и первым ступил на нее.

Я шел замыкающим рядом с телегой, где лежал старшина, укрытый одеялом и сидела Зимина. Бойцы, которые так и не проснулись, лежали в кузове полуторки, там хватило им места. Вихров довольно щурился, шагая рядом с машиной, сжимая в руках пулемет Дегтярева, найденный в доме вместе с семью винтовками, пистолетами летчиков и других командиров, а также пачек документов военнослужащих Красной Армии.

Тогда, увидев удостоверения, лейтенант Строгов сказал, что похоже они этим и до войны занимались.

Еще раз оглянувшись, на миг замерев, я продолжил движение вслед за остальными.

Вещмешок оттягивал плечи, так как я умудрился сунуть в него каравай хлеба и большой шмат соленого сала. Поэтому немного подумав, снял его и положил в телегу у ног старшины рядом с небольшим казаном и мешками с крупой.

Сумерки в лесу стали рассеиваться, вставало солнце, показывая, что начался третий день войны.

Пройти мы успели километра три, или чуть больше, как наша небольшая колонна остановилась, и впереди возникло какое-то оживление.

– Что там? – тревожно справил старшина.

– Не вижу. Но вроде людей стало больше, – сказал я, вытянув шею и разглядывая что там впереди. Не помогло даже вставание на цыпочки, все равно не видно. Закрывал широкий корпус полуторки, со стоящими в кузове двумя большими сейфами.

– Пойду гляну. Узнаю что там, – сказал я Середе, и посапывающей носиком Зиминой.

– Ага. Давай, – кивнул он, и немного повозившись с болезненной гримасой устраиваясь поудобнее, посмотрел мне вслед.

– Что там, – спрашивал я у бойцов, но получал тот же ответ.