Истребители. Трилогия
Шрифт:
– Угу.
Отдохнув и одев мокрую, только что постиранную одежду, держа почищенные высохшим платком пистолеты в руках, мы направились вглубь леса.
– Вот тут я прошлый раз вылез из болота, – рассказывал я.
Степка слушал с интересом, одно дело на словах, другое подкрепленное доказательствами.
– А хутор где?
– Там, – махнул я рукой, добавив: – Часа два топать.
– Заглянем?
– Можно. Только осторожно, сам знаеш, ь как к нам местное население относится.
– Помню, рассказывал.
В принципе куда идти,
– Пошли.
Шли мы осторожно, замирая от каждого шума или подозрительного шевеления. Дорога показалась неожиданно, обойдя малинник, мы вышли на хорошо езженную лесную дорогу.
– Ты про нее ничего не говорил, – удивился Степка, оглядываясь.
– Когда я тут был в прошлый раз, ее не было, да и сам посмотри, недавно накатали.
– Зачем, как думаешь?
– Может склады, какие тут понастроили? Откуда я знаю?
Тут наше внимание привлек гул авиационных моторов, подняв головы, мы стали искать источник звука.
– Вон инверсионные следы, – показал Степка в сторону большого облака, рядом с которым было несколько длинных белых стрел.
– «Тройки», далеко идут.
– Почему ты так решил?
– Вылетели затемно, смысл сейчас? Значит, над целью будут ночью. Стемнеет через час, получается куда-то в Германию, ну накрайняк в Польшу.
– Понятно.
– Раз… два… семь… одиннадцать… Пять звеньев.
– Почти две эскадрильи, – пробормотал Степка: – Почему не полк отправили?
– А это и есть полк. Не забывай поставки новой техник для замены выбывшей в боях, да и летного состава тоже, не так быстро как тебе кажется. Бывает в полку и десять машин. Этот еще достаточно боеспособный полк.
– Тебе виднее.
– Почему виднее, я просто знаю. Пошли, надо затемно уйти подальше.
Буквально в двухстах метрах дальше мы обнаружили обломки самолета.
– Чей? – жадно спросил Степка.
Судя по тому, как он быстро стал протискиваться в салон, пока все не осмотрит не успокоиться. Турист.
– Да наш. ТБ-три. Давно лежит, с сорок первого не меньше. Вон уже зарос весь.
Я обошел и осмотрел смятую кабину. Судя по зарастающей просеке его сажали.
– Кабина всмятку, тел нет, – слышался изнутри Степка.
– Один снаружи, вернее костяк. Кобура пустая, документов нет. Кто-то тут до нас побывал, – ответил я вставая, у моих ног лежал скелет в летной форме.
Подошедший сзади Стёпка, наклонился и отодвинул ворот комбинезона. На истлевшей гимнастерке сверкали рубинами лейтенантские кубари.
– Младший лейтенант… Кто это его так?
– Звери, насекомые… – ответил я рассеянно, – пошли, у нас не осталось времени. Смотри, как быстро темнеет. Нужно к реке идти, там и еды добудем, а если повезет то и лодку.
– Идем… Ха, все-таки не зря мы сюда провалились.
– Почему?
– А ты представь, как мы тут появляемся со всеми вещами?
– Там две лодки, дернешь за веревочку, в секунду надуются. Но ты прав нужно лодку
найти, с нее удобно груз поднимать, только хорошую, плоскодонку, чтобы по болотам на ней можно ходить было.Мы повернули и направились параллельно болоту, я знал, что дальше в него вливается река, и есть несколько прибрежных деревень.
До темноты мы понятное дело не успели, стремительно стемнело, и нам пришлось искать место для ночлега. Идти ночью в лесу опасно, можно в темноте свалиться в овраг или наткнуться на ветку.
Разбудили меня близкие голоса, почти сразу почувствовал прикосновение к плечу. Осторожно открыв глаз, увидел сонного Степана, который приложив палец к губам, глазами показал куда-то мне за спину.
– Кто? – одними губами спросил я, приготавливая оружие к бою.
– Не знаю, сам только проснулся, – так же тихо ответил он мне. «Беретта» уже была у него в руке.
Место для ночевки мы выбрали в ельнике, с трудом наломав лапника, и сделав подстилку, устало свалились на импровизированную постель. Сил хватило только чтобы пожелать друг другу спокойно ночи. О часовом даже речи не шло. Во-первых, устали. Во-вторых, лежанка была под большой елкой. Ее лапы-ветви в виде шатра скрывали нас от чужих глаз. В-третьих, да кто тут ходит? Выяснилось, ходили.
– Тихо не шуми, ждем, когда они уйдут. Мы не знаем, кто это и сколько их, – велел я.
Степан молча кивнул, неровно поглаживая затворную раму пистолета. Положив свою руку поверх его, молча отрицательно покачал головой.
Мы были хоть и близко от беседовавших, но разобраться на каком языке идет разговор не могли, различимы были только интонации. Судя по ним, кто-то перекидывался ленивыми фразами, второго было плохо слышно, он просто поддакивал, больше говорил первый.
Все стихло через час, разговор прервался, всхрапнула лошадь, и послышался скрип несмазанного тележного колеса.
– Деревенские? – спросил Степка, как только все звуки стихли.
– У немцев тоже лошади есть и телеги, – отрицательно покачав головой, ответил я: – Стихло, выбираемся.
Оказалось, край ельника упирался в большую поляну, которую пересекала дорога.
– Что они тут делали то?
– Я кажется понял. Смотри тут яичная скорлупа и разные огрызки, завтракали… – сглотнув наполнившую рот слюну, с чувством добавил: – Сволочи!
– Есть охота, – как будто вторя его словам, желудок Степана громко подал голос.
– Давай за ними, может, выведут к людям?
Догнали мы телегу быстро, при первом же взгляде все сомнения развеялись, мышиного цвета форма, винтовки за плечами. Это были немцы. Следовали мы за ними в отдалении, метрах в двадцати от дороги, параллельно.
– Ну что будем делать? – тихо спросил Степка, голодными глазами глядя на мешки, лежавшие в телеге. Один из мешков шевелился и похрюкивал.
– Это интенданты, видишь знаки на погонах? Нужно посмотреть куда они нас выведут.
– Жрать охота, – уже сердито прошептал Степка.