Истребители. Трилогия
Шрифт:
– Можно мне вот тут встать? – оторвал меня от написания рапорта чей-то нежно-девичий голосок.
Удивленно подняв голову, я, как и все тоже посмотрел на непонятно откуда взявшуюся девушку репортера.
– Вот тут можете встать, тут будет удобно, – сразу же заулыбался «вечный дежурный» Виктор. Который действительно стал «вечным». Не знаю как он упросил оставить его в полку со сломанной рукой, но должность дежурного у нас теперь была занята надежно. Руку он сломал дня три назад, когда сел на вынужденную на нейтрально полосе. Самое смешное, при посадке он врезался в
Девушку я вроде видел среди репортеров. Точно она брала у меня интервью о личной жизни. Но как-то тихо не смело, в отличии от остальных наглых и напористых, которые быстро затерли ее в сторону.
«А ниче так, симпатичная. В моем вкусе. Главное чтобы Мариночка не заревновала, а то уже вроде как и не встречаемся пока, а молнии глазами метает. Нет, чую пора переходить в активную фазу, ой пора!» – подумал я, возвращаясь к рапорту. Так как я уже набил руку то и закончил первым, так как начал с белого листа, а не с черновиков как остальные.
– Вот, товарищ капитан, закончил, – сказал я вставая и отряхивая галифе от налипшей травы.
Написание рапортов происходило на свежем воздухе, что было правильно, штабная землянка конечно большая, но всех все равно не вместит.
– Ну-ка… Да, все правильно. Можете идти отдыхать, – сказал Смолин, изучив мой рапорт.
– Я на стоянку, узнаю что там с моим МиГом.
– Ладно. Никитин вернется, поговорить с тобой хотел. Так что далеко не исчезай.
– Хорошо.
Девушка, что-то пишущая в большой альбом, формата ближе к А-3, резко закрыла его когда я подошел к ней. Вернее не к ней, а к Сомину.
– Нужно поговорить. Я на стоянке буду, – тихо шепнул я командиру, когда проходил мимо.
На стоянке все было в норме. Бегали оружейники таща длинные ленты крупнокалиберных патронов, для МиГов. Суетились механики осматривая машины, бегали бойцы хозчасти списывая утраты. Все работали. Присев в тени своей машины, где возился Семеныч, с мотористом, что-то подкручивая под капотом, достал из планшета блокнот, и на восемнадцатой странице стал выкладывать свои мысли.
– Чего звал? – присел рядом Сомин. Кроме него подошел мой ведомый, и еще несколько пилотов, к этому времени я закончил, и подал блокнот.
– О, как? – только и сказал Сомин когда прочитал вступление, но потом вчитавшись только удивленно качал головой.
Пока он изучал мой план, я встал чтобы размять ноги, и тут же увидел ту девчонку репортера которая тихой мышкой устроилась у хвоста самолета, с неизменным альбомом.
– Девушка, вы что-то потеряли? – спросил я у нее. Судя по удивленным лицам парней, они тоже ее только что заметили.
– А? Н-нет. Можно мне тут посидеть? Я не помешаю? – с робкой улыбкой спросила она.
– Не помешаете… Да нет, что я говорю? Помешаете конечно! Вы девушка, сходите пока… – наклонившись к Сомину, который не отвлекался даже что бы послушать наш разговор с девушкой:
– Слушай, а если она из этих?
– Из кого? – не понял он, тоже отвечая тихо.
– Ну те, что пальбу устроили
на аэродроме? А? Вынюхивает?Мы оба повернулись к девушке и с подозрением посмотрели на нее.
– Да не может быть, их же проверяли, – с сомнением сказал Сомин.
– Тех тоже проверяли, и что? Лучше при ней ни о чем не говорить.
– Согласен. А куда? Я не дочитал…
– А к Никифорову и пойдем, к тому же он неплохие советы по этой теме дать может.
– Да что он понимает? Хотя да, лучше подстраховаться. Пошли.
– А можно мне с вами, – набравшись смелости спросила девчушка.
«Интересно сколько ей лет? Восемнадцать наверняка, студентка какая? Непонятно. Но черт возьми, она все-таки в моем вкусе, знают немцы кого подсылать!».
– Да конечно. Пойдемте, – подхватив ее под локоток я ответил с шикарной улыбкой, и тут же увидел Лютикову. Сцена была та еще.
– Вот, блин! Извините!
– Что? – не поняла репортерша.
– Девушка, извините, мы не представлены, Всеволод Суворов.
– Дарья… Миронова. Корреспондент «Комсомольской Правды», – с легкой заминкой ответила она.
– Да? Ну приятно познакомиться. Вы пока пройдите с товарищем старшим лейтенантом, а у меня тут важное делоооо, – крикнул я уже на бегу. Марина уже почти скрылась с глаз за густым кустарником. Судя по ее лицу, когда она резко развернулась чтобы уйти, у нас будет серьезный разговор.
Догнал я ее у бензовоза который загнали под кроны деревьев, и настроившись на ее шаг, стал сочувственно вздыхать.
– Ну что еще? – остановившись, сердито спросила она.
– Да вот хочу пригласить вас, несравненная Марина Викторовна, на Луну полюбоваться в эту прекрасную ночь, – издалека начал я.
– Тебе этих вертихвосток не хватает, которые постоянно около тебя на концертах крутятся? Даже не подойдешь к тебе, сразу шипеть начинают. Или эта малолетняя соплячка? Я тебе зачем? – спросила она, и зашагала дальше.
– Потому что ты мне нравишься. Ну Марин, давай серьезно, что не так?
– Да?.. – остановилась она, и не успев продолжить наш спор стрельнула куда-то глазками, и вдруг прижалась ко мне и поцеловала в губы. Но мне только предложи, минут пять длился наш поцелуй среди деревьев.
И только когда нам не стало хватать воздуха, мы оторвались друг от друга. Увидев, что она смотрит куда-то мне за спину, я обернулся. Там были спины удаляющихся бойцов и синее платьице репортерши, которая постоянно оглядывалась. Показалось мне или нет, но на ее глазах были слезы. Отбросив эти мысли в сторону, я снова попытался привлечь Марину к себе, но был бит по рукам.
– Что? – не понял я. То целует, то отгоняет.
– После концерта у меня, – сказала она и развернувшись скрылась среди деревьев. Почесав затылок, я пожал плечами, и направился к опушке, которая находилась метрах в пятидесяти от того места где мы целовались.
«Сдвинулось таки с мертвой точки!» – довольно подумал я.
Посмотрев на заходящее солнце, я отправился вслед за остальными ребятами, пора до конца проработать налеты на немецкие аэродромы. Нанести так сказать ответный удар.