It happens

– Тебе не стоит возвращаться в отель. Можешь остаться здесь на время. – усаживаясь рядом и протягивая мне бокал красного вина неожиданно произнес он.

– Не думаю что это хорошая идея.., — попыталась я возразить, но Том перебил меня.

– Наверху есть гостевая спальня.

– Том… – пытаясь как можно тактичнее отказаться от его предложения начала я, но его губы… Ах эти губы. Всего секунду я колебалась, хотела оттолкнуть его, я уже уперлась ладонью в его грудь, но было слишком поздно.

Рассеченная губа напомнила о себе и я вздрогнула оторвавшись от него.

– Прости, – шепотом произнес он, взяв меня пальцами за подбородок.

Мы пристально смотрели друг на друга. В комнате повисла тишина, и лишь треск дров в камине рассеивал ее. Казалось, нам не нужно слов, чтобы понять, о чем думает каждый из нас.

========== День шестой ( часть 1) ==========

О боже! Эти голубые глаза сводят меня с ума. Я чувствую, что вот-вот упаду в обморок. Делаю глоток вина, в надежде, что алкоголь прибавит мне храбрости. Все тщетно, алкоголь бьет в голову, и лишь замутняет рассудок. Что мне делать, как поступить? Пожалуй, оставлю право выбора мужчине.

Все произошло так быстро, что я не смогла опомниться. Это похоже на ураган, сносящий все на своем пути. Страстные поцелуи, одежда разбросанная по полу дорожкой, ведущей в спальню.

Том целовал меня так, как будто мы больше никогда не увидимся. Словно ему нужно больше чем он может получить.

Сейчас в эту минуту мне не хотелось думать о предрассудках и предубеждениях, о манерах и правилах приличия. Я не хочу думать, что будет завтра, мне хочется быть здесь и сейчас. В объятиях этого мужчины. Быть нужной и желанной. Может быть чуточку любимой. Хотя, что за вздор, о какой любви может идти речь?

Я открываю глаза: Том по-прежнему упирается лбом в мой лоб, его глаза закрыты, дыхание сбитое. Он открывает глаза и встречается со мной взглядом.

– Ох. – Я вздрагиваю от одной мысли о том, что было несколько минут назад.

– Я сделал тебе больно? – Протянув руку, он заправляет мне за ухо выбившуюся прядь волос. Я не могу сдержаться и широко улыбаюсь.

– И ты спрашиваешь, не сделал ли мне больно?

– А, ирония… – Он саркастически улыбается. – Серьезно, как ты? – Том смотрит на меня испытующе, даже жадно.

Я ложусь на живот и вытягиваюсь рядом с ним, чувствуя, как уходят последние силы. Я полностью расслаблена и не могу стереть с лица улыбки. Закусываю губу утопаю в восторженных мыслях.

– Ты мне не ответила. – Он хмурится, а я хулигански ухмыляюсь поморщив носик.

Он восхитителен – волосы спутаны, голубые глаза сужены и серьезны, а на лице мрачно-сосредоточенное выражение.

– Маловато будет, – шепчу я.

– Да что вы говорите, мисс? – шепчет Том насмешливо, нежно целуя меня в уголок рта. – А ты, оказывается, требовательная штучка.

Лежала на его груди, слушаю размеренный стук его сердца, а Том приобняв меня пальцами вырисовывает на спине какие-то незамысловатые узоры.

***

Меня будит солнечный свет, наполнивший комнату. Я потягиваюсь и открываю глаза. Чудесное летнее утро. Лондон только просыпается. Улицы еще безлюдны. Вид просто потрясающий. Рядом со мной крепко спит Том Хиддлстон. Вид просто потрясающий. Во сне его лицо выглядит немного моложе. Узкие губы полуоткрыты, блестящие чистые волосы в восхитительном беспорядке.

Огромная кухня производит на меня ошеломляющее впечатление, хотя сразу видно что здесь не хватает женской руки. Так посмотрим что тут можно сообразить на завтрак. Заглядываю в холодильник: там полно яиц, и я решаю сделать блинчики и яичницу с беконом. Надев наушники включаю музыку на телефоне. Танцуя по кухне, начинаю замешивать тесто. Хорошо, когда есть чем заняться. Можно думать о своем. Музыка, звучащая в ушах, тоже помогает отвлечься. Я бы могла приготовить панкейки но бабушкины блинчики мне нравятся больше поэтому разливаю тесто тонким слоем на всю сковороду.

Снимаю блинчики один за другим смазывая маслом и укладывая в аккуратную стопочку. Бросаю полоски бекона на сковороду и, пока он жарится, начинаю взбивать яйца. Когда я оборачиваюсь, Том сидит на одном из барных табуретов, оперев голову на руки, расплываясь в улыбке. Торс его обнажен ведь я бесцеремонно позаимствовала его футболку и сейчас расхаживаю в ней по кухне. Прическа «после секса» ему очень к лицу. И небритая щетина тоже. Я замираю, краснею и стягиваю наушники, меня застали на месте преступления провалиться мне на этом месте.

– Доброе утро, Настя. Я вижу, у тебя отличное настроение.

– Я хорошо спала, – выпаливаю я.

– Я тоже, – улыбается он глядя на мое смущение.

– Ты голодный?

– Очень, – отвечает Том и пристально на меня смотрит. И по тому как он на меня смотрит я не уверена, что он говорит о еде.

– Блинчики и яичница с беконом?

– Было бы неплохо.

– Не знаю, где у тебя подставки под тарелки… – Я пожимаю плечами, изо всех сил стараясь скрыть волнение.

– Я сам достану. Готовь. Хочешь, включу какую-нибудь музыку, чтобы ты могла под нее… хм… танцевать?

Он ерошит рукой волосы и встает. Теперь я замечаю, что на нем пижамные штаны свисающие с его бедер так, что… ах. У меня пересыхает во рту. Том небрежной походкой обходит кухонный островок и идет ко мне. Широкие плечи, узкие бедра… видно, как перекатываются мускулы у него на животе. Он потрясающий.

Опускаю голову и упорно смотрю на свои пальцы, зная, что лицо у меня становится цвета свеклы.

– Ну, пожалуйста, не останавливайся из-за меня. Это очень забавно. – В его голосе слышна насмешка.

Я поджимаю губы. Забавно?.. Ничего не остается, кроме как отвернуться и дальше взбивать яйца. Наверное, чуть интенсивнее, чем следует. Вдруг Том оказывается рядом со мной.

– Тебе омлет или глазунью? – Спрашиваю я пытаясь сохранить душевное равновесие.

– Омлет – хорошенько взбитый.

Я отворачиваюсь, стараясь скрыть улыбку. На него трудно сердиться. Особенно когда он в таком игривом расположении духа, как сейчас. Том открывает ящик и достает две грифельно-серых подставки. Я выливаю яичную смесь на сковородку, одновременно переворачивая на соседней бекон. Когда я вновь оборачиваюсь, на столе стоит апельсиновый сок и молоко, а Том заваривает чай.