Итальянская записная книжка

Навстречу из глубины коридора уже спешила, дробно стуча каблучками, высокая женщина в распахнутом белом халате.

— Здравствуйте! Нет ключа. Ключ вчера вечером по забывчивости унесла коллега. Но ничего, сделаю здесь. Шприц принесли? Садитесь.

Она взяла шприц, снова исчезла в глубине коридора. Артур сидел, откинувшись спиной к стене, стена была холодная, каменная. В глазах снова прошла вспышка.

— Ну вот, набрала жидкий трентал, последний. Кстати, вы не забыли?

— Нет.

— Закройте глаза. Оттяните кожу под левым глазом. Теперь под правым… Все!

Артур поднялся, достал из кармана конверт.

Докторша открыла его, быстро пересчитала доллары, сунула в карман халата.

— Помните, нельзя поднимать тяжести больше трёх килограмм, нужно постоянно следить за давлением, — она была явно довольна и хотела снабдить его максимумом наставлений. — Вам ни в коем случае нельзя волноваться.

Превозмогая жгучую боль под глазами, Артур Крамер вышел из корпуса и направился к машине.

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Он стоял в очереди с перекинутой через плечо на широком ремне продолговатой дорожной сумкой. Она была легка. Во всяком случае, её содержимое — несколько блокнотов и авторучек, бритвенные принадлежности — весило уж никак не более трёх килограммов.

Впереди, совсем близко, маячила спина женщины. Которую звали Маша.

По мере того, как очередь продвигалась к таможенному и паспортному контролю, Маша подталкивала ногой стоящую на полу тяжёлую сумку, набитую, в основном, его, Артура, аккуратно уложенной одеждой. Другую сумку со своими вещами она держала в руке.

Из-за подшитых изнутри длинного коричневого пиджака «плечиков» голова Маши с шапкой чёрных коротко стриженных волос казалась утопленной в туловище. Небрежно подвёрнутые рукава пиджака, длинная серая юбка, кроссовки — все это создавало впечатление мужиковатости.

И хотя Маша ни разу не обернулась, Артур знал — загадочное существо каждый миг ощущает его присутствие, не даст потеряться.

«Шар, приставленный к квадрату, покоящемуся на двух ногах» — так с некоторым цинизмом подытожил свои наблюдения Артур, за последние полтора месяца вынужденно попавший в зависимость от этого, в сущности совсем чужого ему человека.

— Здесь не курят! Прекратите, — послышался раздражённый мужской голос.

Артур оглянулся. Мимо очереди прошли офицер–пограничник и тоненькая блондинка стюардесса.

Стоявший сзади исключительно красивый старик с медальным кавказским лицом, одетый в распахнутый сверхмодный пиджак из чёрного кашемира, продолжал невозмутимо дымить сигарой. Его окружали трое рослых молодцов в кожаных куртках. Один из них, нездорово толстый, предложил:

— Джабраилыч, кончай. Выкину в урну.

Старик только улыбнулся, обнажив сплошной ряд золотых зубов.

— Если шестёрка решает за хозяина, она равна нулю, — сказал он назидательно и подмигнул Артуру.

Маша уже приближалась к узкому проходу с транспортёром и экраном для досмотра ручной клади.

— Курите? Сдаётся, вы такой же хулиган, как я.

Артур почувствовал — спины его коснулся палец старика. От этого прикосновения почему-то стало жарко. Он снова обернулся.

— Угощаю, — старик протягивал изящную коробочку с дорогими голландскими сигарками «Кафе креме».

В этот момент рука Маши оттолкнула руку старика, сдёрнула с плеча Артура сумку, поставила её рядом со своей на ленту транспортёра.

— Вынимайте паспорта с билетами, — сказала она, пропуская его вперёд себя к стойке таможенника.

— Спасибо за вмешательство, но пока что в силах сам за себя постоять, — пробурчал Артур, когда они вместе с другими пассажирами сидели в чёрных креслах возле «фри–шопа», ожидая посадки в самолёт.

— Не сомневаюсь, — ответила Маша. — Только этот маразматик успел прожечь вашу куртку. Придётся купить новую. Артур вскочил с места, снял куртку и разглядел сзади прожжённую сигарой дырку. Размером с пулевое отверстие. Он любил эту теперь уже старую вещь, купленную тринадцать лет назад в Барселоне.

— А что, если заштопать? Голубыми нитками.

— Я лично штопать не собираюсь. Садитесь. У вас устанет нога. Вы, извините, жмот. Вам не было стыдно перед доном Донато за прорванную клеёнку на кухонном столе? У вас ведь теперь есть деньги. В Европе старые вещи не чинят, а выбрасывают'.

«Впервые летит заграницу, в ту же Европу, а уже командует», — подумал Артур, надевая куртку и увидел, как из затопленного ярким искусственным светом разноцветного «фри–шопа» вышел старик со своими дюжими спутниками.

Старик отвинтил пробку с плоской бутылки, приложился к горлышку, затем пустил её по кругу.

— Хочу сбегать купить мороженного, — вдруг сказала Маша. — Пожалуйста, дайте мне денег.

Деньги, оба паспорта и билеты хранились у Артура в бумажнике. Практика показала, что это существо вечно что-нибудь теряет и, кроме того, безусловно принадлежит к категории граждан, привлекающих первоочередное внимание воров и мошенников.

Он запустил руку в боковой карман, похолодел. Бумажника не было.

— Да вот же он! — Маша нагнулась со своего кресла и подняла его с ворсистого покрытия пола. — Выпал, пока вы снимали куртку.

Вынимая деньги, Артур отметил про себя, что не увидел такой крупной вещи, как выпавший бумажник.

В этот момент по радио объявили просадку на чартерный рейс «Москва–Римини».

— Бог не хочет, чтоб я поела мороженного, — Маша поднялась, вручила Артуру его сумку, подхватила свои.

«Правильно делает Бог, — думал Артур, шагая за Машей среди других пассажиров по тёмной кишке–коридору ко входу в «боинг». — Целых тридцать пять дней жить в другой стране…»

Поневоле вовлечённый в ритм всеобщей ненужной спешки, он почувствовал боль в левой ноге и потому, забросив сумку в верхний багажный отсек и пропустив Машу к сиденью у иллюминатора, рад был опуститься рядом на означенное в билете кресло. Светлый салон «боинга» оказался заполнен меньше, чем наполовину.

Златозубый старик с компанией свободно расположились чуть впереди в среднем ряду. Артуру видно было, как фляжка продолжала переходить из рук в руки, как старик снова закурил.

Стал слышен свист запускаемых турбин.