ИВ. Тетралогия
Шрифт:
Глава 02
Залогом сохранения задуманного в тайне должна послужить максимальная естественность, исключающая возможные подозрения. Все знали, каким страшным горем для Гаэтана стала потеря Ноэми. И ничего удивительного, что он взял под опеку милую девушку-сироту приблизительного такого же возраста. Надо сказать, ему не приходилось прилагать ни малейших усилий, чтобы достойно играть эту роль. По сути, он и относился к эльфийке, как к родной дочери, тепло привязавшись, и, разумеется, Эль отвечала взаимностью.
Лучшая из гостевых комнат была переоборудована под ее спальню. Однако девушке с большим трудом удалось убедить нас, что
Мне пришлось дать слово не только самому себе, но и отцу, что отношения с Эль не выйдут за рамки родственных и не скомпрометируют ее в глазах общества, а также, что у нее будет свобода выбора. Как бы ни протестовала душа, я не мог поступить иначе. Беря на себя ответственность, старик также попадал под удар, и смертельный риск грозил ему не меньше нашего. Хотя Гаэтан об этом даже не задумывался, его мотивы продиктованы искренними чувствами.
Мой образ жизни практически не претерпел изменений, если не считать, что теперь я мог на законных основаниях постоянно сопровождать девушку, выходя в свет.
Поначалу смущали опасения, как Эль воспримет знаки внимания, оказываемые мною другим женщинам, и время, которое необходимо им уделять. Ведь если бы с обретением сестры Джори-ловелас внезапно превратился в монаха-затворника, это породило бы домыслы, излишнее любопытство к эльфийке, не говоря о двусмысленности ее положения. К тому же, чего греха таить, мои мужские потребности не только не исчезли, напротив, что вполне естественно, существенно возросли.
Однако никаких сцен ревности, упреков, скандалов и чего-либо подобного, к моему удивлению, не последовало. Похоже, Эль, полностью доверившись, приняла новый статус как должное. Признаться, сперва это обидно резануло, неужели я совсем не интересую ее как мужчина? Впрочем, пока ее не интересовали и другие, я был ей благодарен, ведь это исключало лишние досадные проблемы в наших взаимоотношениях.
Я знакомил Эль с Парижем не спеша и методично, давая окружающим привыкнуть к новому члену общества, ведь она закономерно вызвала немалую заинтересованность и свежий глоток светских слухов и толков. Однако я переживал совершенно напрасно. Приветливость и доброжелательность «сестренки» моментально располагали к ней людей, она прекрасно чувствовала, с кем стоит общаться, а с кем держаться отстраненно-вежливо. Понятия не имею, как ей это удавалось, наверное, природное чутье. Она умудрялась находить общий язык даже с моими любовницами. Я лишь поражался и гордился ею.
Эль быстро приспособилась к моему ночному ритму, с любопытством и восторгом воспринимая любую предложенную программу развлечений. Никогда не жаловалась и не капризничала, если уделял внимание работе, клиентам или личным интересам. Эмоции и поведение девушки были живыми и неподдельными, чего так не хватает в нашем наигранном лживом обществе. Поэтому я старался использовать любую возможность провести время вместе.
Сегодня намечалась большая вечеринка по поводу тридцатилетия Жофроа Катри — сына нашего несменяемого префекта. А до этого я хотел побродить с моей девочкой по парку и посидеть в ее любимом кафе на набережной Сены. Погода стояла изумительная, как и положено в конце августа, бархатные вечера, ласкающие теплом и свежестью одновременно. Усердная ученица провела взаперти целый день, просиживая за книгами. Жаль упускать шанс надышаться летними ароматами, ведь недалеко и осень.
Перед этим традиционная пятничная встреча. Впорхнув в дом, Эль радостно обняла Гаэтана, который сиял улыбкой, привычно молодея в ее присутствии. Потом семейный обед, и
довольный отец вспоминал для нее какие-то истории, а я наслаждался покоем и их счастливыми голосами. После уже Эль рассказывала о своих мелочах, и я вдруг поймал себя на мысли, что почти не слушаю, а просто любуюсь тем, как она это делает.Когда солнце склонилось к закату, извинившись, я отправился привести себя в порядок и переодеться. Быстро принял душ, побрился, парфюм, вечерний фрак, приличествующий ситуации, восхищенно-одобрительный взгляд эльфийки, и, устроившись в автомобиле, мы неторопливо вырулили на проезжую часть. Тут возле дома напротив Эль заметила маленькую плачущую девочку и попросила остановиться.
Иногда вечерами я встречал малышку вместе с матерью — степенной мадам. Мне казалось, что это милый воспитанный ребенок. Странно, что ей позволили демонстративно рыдать на улице. И хотя это совершенно не наше дело, Эль не пожелала остаться в стороне, подбежав и ласково заговорив с безутешной крохой.
Именно с того момента события понеслись самым непредсказуемым, а для меня еще и парадоксальным образом. Оказывается, у соседей жил большой попугай, которого глава семейства, офицер Французского иностранного легиона, еще до войны привез из Африки. Мужчина умер пару лет назад от старых ран, а белый какаду стал любимцем дочери, и она очень к нему привязалась. И вот сегодня с ним случилась беда.
В отсутствие хозяев попугаю удалось открыть клетку, и любопытная птица через камин проникла в дымоход. Там он попытался взлететь или выбраться, но безнадежно застрял. Своими силами освободиться беглецу не удавалось, достать его тоже не выходило. Мать уже обратилась в полицию и к пожарным, но те велели воспользоваться услугами трубочиста. Сомнения вызывали методы работы этих специалистов, потому что вряд ли птица уцелеет после того, как ее протолкнут специальным ершиком или подденут крюком на тросе.
По словам хозяйки дома, появившейся на пороге, замурованный попугай истошно вопил, изображая несчастное приведение, вот расстроенная женщина и отправила ребенка на улицу, чтобы та не слышала пронзительных призывов мученика. Сроку она отвела ему до той поры, пока дочку не придется укладывать спать. Если какаду не удастся выбраться самостоятельно, останется только затопить камин, чтобы прекратить бессмысленные мучения птицы.
Услышав такое заявление, Эль пришла в ужас и тут же решила активно включиться в спасение пленника. Кто бы сомневался! Я едва подавил желание возвести очи горе. Взглянув на меня и поняв, что я не спешу что-то предпринимать, она предложила свою помощь:
— Давайте я попробую забраться и вытащить попугая. Я худая, но достаточно сильная, вполне могу пролезть.
Девочка тут же прекратила плакать и с надеждой уставилась на Эль, с тем же выражением взирала и отчаявшаяся вдова. Ну и ситуация, однако, жизнь полна сюрпризов. Я привык, что подобные житейские мелочи меня не касаются, и уж точно совсем не трогала судьба дурной птицы. Если воззвать к моей человеколюбивой стороне, то малышку, конечно, жаль… Хорошо, кривить душой не стану, слегка вызывает сочувствие. Но с другой стороны, куда проще внушить соседкам, что какаду они видели только на картинках, а в печном канале застрял голубь, с которым и разберутся соответствующие службы.
Мечты, мечты… Моя сердобольная сестренка уже выясняла у вдовы, не найдется ли у них на что сменить ее вечернее платье, в котором (ну надо же!) неудобно пробираться в узкую трубу.
Скрипя зубами в нарастающем раздражении, я мысленно представил, как внушаю бестолковой мамаше самой отправляться в дымоход, после чего все забыли бы о птице, так как спасение понадобилось бы дородной мадам, разделившей судьбу с питомцем. Эль не успокоится, а если я проявлю настойчивость и увезу ее, вечер будет испорчен.