Иван-дурак или Последний из КГБ

Хороший знак: провиантом делится. Наелся, значит. Сытый - не злой; а все равно страшно.

Уравновесили богатыри быка на палубе, ждут - чего дальше будет?

А Атлантище поковырял в зубах заостренным бревном и стал учить Ивана-дурака уму-разуму:

– Чего дрожишь, Иван? Не дрожи, не трону. Хочешь, значит, Ванюша, угодить в Гишторию? Похвальное дело, но Гиштория, Ванек, - это неизвестно как все было. ЧТО-ТО, конечно, БЫЛО, но неизвестно КАК. Запомни, Ванятка: главное в жизни не "ЧТО", а "КАК". Главное, Ванюха, не содержание, а форма. Все на свете "гэ", а интерес для Гиштории представляет только то, КАК это "гэ" видоизменяется. Что было, то было; что будет, то будет; может, вообще ничего не было и ничего не будет. И так бывает. Смирись, не думай об этом, не бери в голову. Делай чего-нибудь руками, чтоб голова не болела. Всяких дел много, а что именно делать - тоже не имеет значения, там видно будет. Вот я - на обе руки мастер. Могу и плотником, и сантехником, и электриком. Могу дифференциальное уравнение до ума довести, могу твой корабль на орбиту забросить вместо спутника. Не бойсь, не заброшу. Могу и за бутылкой сходить, и озонову дыру заштопать. Мною любую дыру затыкают. За три тысячи верст киселя хлебать - всегда пожалуйста, хоть жена не довольна. А я ей - молчи, дура!.. И ты, Иван, не будь дураком. Умей чего-нибудь. Не хочешь на конвейере, или тачку катать - чини чего-нибудь. Или на бензоколонке. Они там...

– Атлантище ткнул пальцем в небо, - они там любят, когда Иван при деле. Так им спокойней. Вот я чиню-починяю, все умею... Все ушли, меня оставили потолок держать. Последним кого оставляют? Ивана. А как же! На Иване Земля держится. А не хочешь робить - отдохни. Ляж, полежи, они из своего будущего не видят. А увидят - скажи: отдыхаю, обедаю, наблюдаю, как оно есть в природе. Они поймут - наблюдатель. Тоже нужно. А часов не наблюдай, на время не смотри - опасно. Да и время всегда одно - без пяти минут чего-то. Ладно, мне пора. Бывай, Иван, больше не свидимся. Там, наверху...
– Атлантище опять ткнул пальцем в небо и попал в подплывавшую черную тучку.

Сверкнула из тучки молния, попала в стамеску, Атлантище только плечо отдернул.

– Там, наверху, так решили: барахтайтесь тут сами, хватит мне торчать затычкой в чужой дыре. Сейчас побарахтаетесь... Бывай, Иван, здоров!

Допил Атлантище весь портвейн, ни капли богатырям не оставил (а в тайне надеялись на ту каплю!). Инструментальный ящик на плечо водрузил, на стремянку влез, дернул что-то там за черной тучкой, будто цепочку в ватерклозете. Заурчала, забулькала черная тучка, расползлась, загремела, зарокотала...

Поднялась из нее вода занебесная - дождь в ручьи превратился, ручьи в речные потоки. Уселся Атлантище поскорей верхом на стремянку, сказал волшебное слово: "Ну!" и полетел по воздуху, махая створками, на Канальские острова, благо рядом. Вошел там в Воздушный Замок, включил зажигание. Взревели, загрохотали сорок тысяч техногенных циклопов, вышибли из планеты Воздушный Замок, как пробку из шампанской бутылки. Поднялась Вода до самого Неба; сошлись, закипели две Большие Воды - и не выдержала небесная механика, подвела вселенская сантехника - прорвало во всевышнем ватерклозете стяжку Пространства, вышибло клапан Времени, - распечатались две Мировые Бездны, сразились две Сотворящие Силы: одна, Сила-силенная-обалденная, потащила "Всеволода Вишневского" в Дыру Пространства; вторая, Сила-силища-офигенная, напротив, поволокла его в Колодец Времени.

Кто перетянет - Время или Пространство?

Чувствуют богатыри - конец подкрался. Закрутило их, завертело в штопор между Временем и Пространством; не выбраться им из штопора! Плывет мимо них во Мраке и Хаосе хищная рыба-белиберда, шагают сапоги всмятку, летит дичь-перелетная, скачет сивая кобыла, катятся турусы на колесах, а впереди зияет дыра от бублика.

Нету богатырям спасения.

Как видит Иван-дурак: плывет в этом Мраке корабельный пес Полкан, держит в зубах последнюю их надежду - ту самую стяжку-черточку, соединявшую Пространство со Временем, а Время с Пространством...

Не долго думая, ухватился Иван за хвост Полкана, ухватил Аверьян Ивана за ноги, Богдан ухватил Аверьяна за плечи, Демьян ухватил Богдана, Степан - Демьяна, Касьян - Степана... Кондрашка из хаты выскочил хватать-помогать! Иван кричит:

– Полный назад, Ерема!

Ерема - не все дома - в трюме кочегарит: полный назад!

Удержали Полкана с соломинкой...

А там и Девятый Вал Времени подоспел - подхватил ту соломинку и поволок из гишпанцев в турки, из турок в греки, а из греков уже в варяги: изменил Днепр-Славутич свое течение, докатил богатырей до Этруссии, влился в колодец времени как в воронку и выбросил "Всеволода Вишневского в Москва-реку на Речной вокзал.

15

Тут и сказке конец.

Набежали москвичи:

– Провиант доставили!

А тот жареный атлантский бык - как здание Моссовета!

Ели того быка всей Москвой три дня с утра до вечера. Всем хватило. А гостям столицы - накося-выкуси! Ели так: за ушами трещало, в рот не попадало. Так ели, что не заметили, как штатские дюжи молодцы похватали богатырей под белы руки, покидали в черны вороны, повезли на Лубянку к Василисе Васильевне.

Выходила царица морская на площадь Дзержинского.

Дураки ей в ножки головой об асфальт поклонялися. А она, богиня японская, на них не смотрит, нос воротит, молвит сквозь зубы своим людям:

– Зла на них не держу, что с дураков возьмешь? Им закон не писан. Посему - отправить их всех...

"По этапу", - думают люди.

– Кого на пенсию, кого на пособие по безработице. Ну, а этого... указала пальцем на Ивана-дурака, - этого ко мне в кабинет.

Поник Иван головой.

"Отвоевал Иван", - думают люди.

Завели его в кабинет, усадили на диван кожаный, оставили вдвоем без свидетелей.

Подошла к дивану Василиса Васильевна, бросилась Ивану на грудь и заплакала:

– Ох, устала я, Вань! Ох, устала я с циклопами воевать и корчить из себя блядь прожженную! Я ведь, Вань, до сей поры не трогана, не целована...

И так далее...

16

Много ли, мало ли лет прошло.

Колодец времени затянуло болотом.

"Всеволода Вишневского" переименовали во "Владимира Высоцкого".

Корабельный пес Полкан дожил до глубокой собачьей старости и сдох. С почестями захоронен у ограды Цветного бульвара под развесистой липой.

Боцман Себастьянов, говорят, бросил пить-сквернословить, женился на Авдотье Шалаевой; жили они в московской коммуналке прямо напротив испанского посольства, хозяйством не обзаводились, то и дело в окно выглядывали, все ждали вызова из Испании, и как только, так сразу уехали. Дунька, говорят, довольна жизнью с гишпанцами.

Богатыри разбрелись по стране кто куда.

Емельянов лютыми зимами в Санкт-Петербурхе халтурит - печи кладет, буржуйки ставит; а летом по украинской визе уезжает на Днепр-Славутич ловить говорящую щуку в болоте времени. Демьянов устроился в "Макдональде". Жарит-варит, деньги делает, друзей ухой угощает.

Романова украли памятники из общества "Память". Поят его, кормят, спать укладывают и на руках носят как генетическую хоругвь конституционной монархии.

Ульянова долго не принимали нигде на работу, и он ушел в подпольный ЦК ВКПб, расположенный в подвале на Ленинском проспекте номер 33. Когда цэкисты-вэкапэбисты выходят на демонстрацию, они поднимают Ульянова вместо запрещенного красного знамени.

Теперь о Яшке Бронштейне.

Живет он в Одессе у самого синего-синего моря. В политику не лезет, в Израиль не собирается, работает простым электриком - выкручивает где-надо лишние лампочки, торгует лампочками на Привозе. Ранней весной промышляет на берегу монетками, что летом дикари бросают в море, чтобы когда-нибудь вернуться, - к весне те монетки волна выбрасывает. Попадаются даже центы, иены и пфенниги - а это уже кое что, на водку хватает. Однажды выбросила волна на берег в Лузановке древний металлический рубль с позеленевшим лысеньким профилем Ульянова. Долго Янкель смотрел-разглядывал, никак не мог вспомнить, где видел этого человека... Хотел было вернуть бесполезный рубль синему морю, но передумал и спрятал зачем-то в карман.

Остальные - кто где. Живут себе, поживают. Никто не хочет попадать в Историю.

"Ну, а Иван-дурак и Василиса Прекрасная?
– может спросить иной терпеливый читатель.
– Когда же этой сказке конец наступит?"

И будет прав.

ЖИЛИ ОНИ ДОЛГО И СЧАСТЛИВО - ПОКА НЕ ПОМЕРЛИ.

Василиса Васильевна работала директором Лубянского института "БЛАГДЕВДРЕВПРО" (Благородных Девиц Древневекового Происхождения). Невесты из института шли на расхват - Даша, Глаша, Любаша, Маняша, Наташа и даже Параша. Иван плавал капитаном на "Владимире Высоцком", бороздил Понт Эвксинский в каботажных рейсах, ходил в Стамбул и в Испанию, а вот в Америку не хотел почему-то.