Иван Грозный. Бич Божий
Шрифт:
Между тем переговоры с польским и шведским королями приводят к тяжелым территориальным потерям: Иван IV теряет Полоцк, собственно русские Велиж, Ям, Копорье, Ивангород, Корелу, а также все ливонские завоевания. По мнению ряда исследователей, уступки были чрезмерными. Особенно в условиях, когда Польша уже вышла из войны [163] , а Швеция продолжала боевые действия. Это открывало возможность хотя бы частичного реванша. Как раз тогда русские войска разбили шведов у Лялиц и отбросили от Орешка. Но государь не решился… Трудно сказать, насколько верным было мнение о необходимости выйти из войны любой ценой, когда противник оставался только один. Во всяком случае, оно вызывает сомнения.
163
Ям-Запольский мир с Речью Посполитой заключен в 1582 году, а Плюсское перемирие со Швецией — лишь в 1583 году.
Любопытно, что
164
Намек на то, что Иван Васильевич избежал сражения с Девлет-Гиреем и отступил в Ростов.
Тяжелое поражение России в Ливонской войне явилось в значительной степени результатом царского фиглярства. Отношения с воинственным Крымом не нашли приемлемого дипломатического решения на протяжении всей политической деятельности государя. Наконец, эскапады с поиском «политического убежища» на территории Англии, поспешным сватовством к Елизавете I и ее родственницам, выставили на посмешище и самого Ивана IV, и всю державу. Общий итог деятельности Ивана Васильевича в дипломатической сфере — явно отрицательный.
Глава 5.
ОПРИЧНИК НОМЕР ОДИН
За двести лет, истекших со времен выхода в свет «Истории государства Российского» Н.М. Карамзина, было сделано великое множество попыток определить суть опричнины и объяснить причины ее учреждения.
Сам Николай Михайлович пишет об опричнине как о мере, предназначенной обеспечить безопасность государю и государству. Причиной ее введения была подозрительность царя, его ярость, его страх стать жертвой измены, подстегнутые действительной изменой Курбского. «Все добрые вельможи казались ему тайными злодеями, единомышленниками Курбского: он видел предательство в их печальных взорах, слышал укоризны или угрозы в их молчании; требовал доносов и жаловался, что их мало…»{112}
«История России с древнейших времен» С.М. Соловьева скудна обобщениями. Относительно опричных времен историк констатирует дальнейшее падение родовых начал, умаление прав «дружины» и подъем начал государственных, увеличение власти монарха. Все это преподносится несколько голословно. Опричнина — одно из заключительных сражений великой борьбы старинного родового быта с новым, этатизирующим, элементом. «Напуганный отъездом Курбского и протестом, который тот подал от имени всех своих собратий, — пишет С.М. Соловьев, — Иоанн заподозрил всех бояр своих и схватился за средство, которое освобождало его от них. Положить на них… опалу без улики, без обвинения, заточить, сослать всех, лишить должностей, санов, лишить голоса в Думе и на их место набрать людей новых, незначительных, молодых… — это было невозможно… Если нельзя было прогнать от себя все старинное вельможество, то оставалось одно средство — самому уйти от него; Иоанн так и сделал»{113}.
В.О. Ключевский дал исключительно точную формулировку психологических причин, подвигнувших царя на введение опричнины: «…потеря нравственного равновесия у нервного человека». Да, это скорее всего верно. Царь в 1564 году чувствовал себя подобно актеру в ситуации, когда сцена не задалась, остальные играют из рук вон, постановка в шаге от провала, возможно увольнение… Нервный срыв суммировал гнев, страх, а также неприятное ощущение, что вся «труппа» выступает непутём, и как бы не быть освистанными. В политическом смысле Ключевский определял опричнину как «убежище», где «…царь хотел укрыться от своего крамольного боярства» {114} . [165] Иными словами, опричнина должна была обеспечить безопасность государя, являлась соединением полицейского корпуса [166] с «орденом отшельников».
165
Концепция Ключевского, если присмотреться, является своего рода «римэйком» карамзинской.
166
«Полицейский корпус» — меткое, хотя и не совсем верное выражение Е.М. Ельянова. См.: Ельянов Е.М. Иван Грозный — созидатель или разрушитель? Исследование проблем субъективности интерпретаций в истории. М., 2004. С. 100.
Р.Ю. Виппер первым всерьез поставил
вопрос о «внешнем факторе» как основной силе, определявшей социально-политическое развитие Московского государства в царствование Ивана IV и породившей опричнину. Для Роберта Юрьевича «…опричнина была не только взрывом мести против действительных и мнимых изменников, не только жестом ужаса и отчаяния у царя, перед которым открылась вдруг бездна неверности со стороны лучших, казалось, слуг; это была также военная реформа (курсив мой. — Д. В.), вызванная опытом новой труднейшей войны»{115}.С.Ф. Платонов первым обратил внимание на аграрную опричную политику. Считая опричнину средством борьбы против «измены», ученый видел в земельных «рокировках» того времени подрыв той колоссальной мощи, которой располагала боярско-княжеская оппозиция. Знать притязала на политическую власть в стране. Основанием для подобных притязаний было «…наследственное льготное землевладение в тех уделах, где предки княжат когда-то были государями…». Аристократы мечтали о своего рода соправительстве с государем всея Руси, который был одного с ними рода, к тому же уступал некоторым в «колене», т.е. знатности. Соответственно государь Иван Васильевич «…решил свести княжат с их вотчин на новые места, разорвать их связи с местными обществами и таким образом подорвать их материальное благосостояние и, главное, разрушить тот устой, на котором опирались их политические претензии и было построено социальное первенство»{116}.
Книги Р.Ю. Виппера и С.Ф. Платонова, созданные в 1920-х годах, принадлежат совершенно разным политическим школам, исполнены в разных творческих стилях, в разных исследовательских плоскостях, но у них немало общего{117}. В частности, оба историка считают Ивана Грозного «крупной политической силой». По сути, одна теория «достраивает» другую. Виппер указал на примат внешней политики в социально-политическом развитии Московского государства «грозненской» эпохи, он сформулировал тезис о необходимости мобилизовать все военные силы страны для решения внешнеполитических задач. Платонов выявил механизм борьбы с недовольными самодержавной, активной в военном отношении политикой — путем террора и «вывода» аристократических родов с древних вотчинных гнезд. Для обоих историков опричнина — орудие, предназначенное к разгрому всяческого недовольства, всяческих попыток аристократии вмешиваться в дела правления. Только Виппера больше интересовал вопрос зачем, а Платонова — как выполняла эту свою функцию опричнина.
М.Н. Покровский, виднейший историк-марксист, указывал на чисто экономические причины воздвижения опричнины: стремление «воинства», т.е. «среднепоместных» землевладельцев-дворян, расширить свои владения за счет богатых вотчинников-аристократов. Ближайшей целью опричнины стало создание из реквизированных земель значительного фонда, предназначенного к раздаче «воинству». Покровский подчеркивает участие в «перевороте 1564 г.» московского посада, который был, в трактовке ученого, средоточием «торгового капитала»{118}.
П.А. Садиков, большой знаток документальных источников, исследователь тонкий и, к сожалению, до конца не оцененный, предвосхитил идеи некоторых более поздних исследователей. В условиях сталинской эпохи он обязан был выражать свои концепции определенным образом. Но от этого не уменьшилось ни его источниковедческое чутье, ни аналитические способности. О целях и сути опричнины он писал следующее: Иван IV готовил в начале 1560-х годов масштабные реформы государственного строя России, однако события 1564 г. «сбили» подготовку. «Реформы» приняли «спешный и бурный характер, вылившись в форму опричнины». Их суть заключалась в создании вокруг особы царя верной дружины «телохранителей» для защиты государевой семьи «от всех возможных случайностей и опасностей» и строительстве аппарата, который обеспечивал бы дружину всем необходимым (прежде всего, поместьями). Помимо этого, царь произвел казни «виднейших представителей княжья» (связанных с Избранной радой, виновных в служебных упущениях или попытках перебежать в Литву), а также произвел частичную «чистку командного состава в действующих войсках». «Опричная ломка» Старицкого удела была частью плана преобразований. Заговоры против царя, в том числе новгородскую «измену», Садиков склонен в большинстве случаев считать реальными проявлениями сопротивления Ивану Васильевичу и его политическим преобразованиям [167] . Подводя итоги, историк пишет: «Опричнина ломала решительно и смело верхушки феодального класса и поддерживала великокняжескую власть — этим, в условиях времени, она была безусловно прогрессивным историческим фактором, но в самой себе таила… острые социальные противоречия» {119} .
167
Если не считать оговоркой то, что слова «измена», «изменное» дело он в большинстве случаев пишет в кавычках, делая из них цитату самого грозненского времени. Но вот слово «заговор» чаще идет без кавычек.