Иван Грозный. Кровавый поэт (с приложениями)

Но едва речь зайдет о многовековых сварах Англии и Шотландии, как любая агрессия с той или иной стороны выглядит «относительной». Снова невозможно за давностью лет доискаться, кто первым начал красть соседских овец, насиловать соседских девок и грабить соседские деревни… Вполне возможно, что к этим светлым идеям сопредельные стороны пришли одновременно и начали претворять их в жизнь практически синхронно…

Одним словом, начинает вырисовываться нечто похожее на теорему: когда речь идет о соседях, «чистой» агрессии мы ни за что не найдем. Любая агрессия будет «относительной» – одни всегда имеют возможность заявить, что всего лишь мстили за старые обиды, другие выищут обиды еще более древние, первые подсуетятся в архивах… И так – до бесконечности.

Я не говорю, что никто не виноват. Я всего лишь считаю, что в подобных случаях следует меньше бросаться терминами «агрессор» и «жертва». Оба хороши. Просто одному в конце концов повезло больше, вот и все…

С этой точки зрения, кстати, неплохо бы поумерить пыл и русским с поляками, взахлеб обвиняющим соседей в агрессивности, а себя выставляющим ангелочками. Здесь та же ситуация: оба хороши. С одной стороны, польско-литовские войска и в самом деле однажды здорово похулиганили в Москве. С другой – следует непременно помнить, что «чертовы ляхи» Москву не штурмом взяли, сломив героическое сопротивление защитников, а въехали туда без единого выстрела, поскольку часть родовитейших русских бояр просто-напросто решила избрать в цари польского королевича Владислава и должным образом ему присягнула. Полезно также вспомнить, что, когда войска Минина и Пожарского держали Москву в осаде, там среди «ляхов» пребывал и будущий государь юный Михаил Романов, и его папенька патриарх Филарет – и отнюдь не в качестве заложников или пленников, патриарх тогда именно на поляков ставил, это он позже стал радетелем русской национальной идеи…

Точно так же полякам не мешало бы помнить, что, во-первых, Польшу разделили не одни зловредные москали, а совместно с пруссаками и австрийцами. Во-вторых, что гораздо принципиальнее, на стороне каждого из трех «делителей» выступала нехилая кучка польской аристократии, по каким-то своим причина выбравшая именно такую линию поведения…

Одним словом, и русским, и татарам следовало бы на будущее воздерживаться от особенно резких телодвижений и особенно жутких терминов. Русско-татарские отношения, многовековые и запутанные, гораздо сложнее примитивной схемы «агрессор – жертва», и это касается обеих сторон. На всякую татарскую кривду, учиненную славянам, обязательно сыщется нешуточная обида, нанесенная татарам русскими, и наоборот, и наоборот…

Собственно говоря, рассуждая с долей здорового цинизма (а куда ж без него, когда речь идет об истории и политике?), мы наблюдаем, в сущности, крайне простую ситуацию. После распада Золотой Орды на ее территории возник ряд самостоятельных государств, бывших ордынских улусов – Московский, Крымский, Казанский, Астраханский, Ногайский. Все они, то враждуя, то заключая временные альянсы, чуть ли не двести лет боролись за полную гегемонию – и у каждого улуса был свой шанс подгрести под себя остальные. Карта легла так, что верх одержал Московский улус. Только и всего…

Кстати, нельзя игнорировать тот очевидный исторический факт, что после 1557 г. не отмечено мало-мальски масштабных мятежей татар, имевших сепаратистские цели. Даже в жуткие времена Великой Смуты, когда на территории Руси куролесили сразу несколько властей (то есть не было никакой власти), казанские и прочие татары в массе своей, что любопытно, сражались обычно на стороне «центрального правительства», даже не заикаясь о воссоздании Казанского или Астраханского царства. Чистокровные славяне, между прочим, сплошь и рядом то полякам служили, то грабили русские же земли, то поддерживали и вовсе уж уродских самозванцев – а вот татары исправно служили России… Это позволяет думать, что с некоторых пор они себя без России не мыслили – ведь в Смуту пуститься в «самостоятельное плаванье» было бы легче легкого…

На этом мы и закончим рассказ о взятии Казани.

К концу пятидесятых годов шестнадцатого века на юге сложилось нечто вроде военно-стратегического равновесия. Крымское ханство было достаточно сильным, чтобы устраивать на Русь набеги (в 1571 г. Девлет-Гирей даже Москву взял и старательно выжег), но вот отобрать у русских Казань с Астраханью у Крыма уже была кишка тонка. А Московия, в свою очередь, завоевать Крым никак не могла – чтобы не столкнуться нос к носу с могучей Османской империей со всеми вытекающими отсюда для России печальными последствиями. Паритет, одним словом. На юге, можно сказать, устаканилось.

И тогда Иван Грозный решил прорваться к Балтийскому побережью. Для этого следовало завоевать территорию под названием Ливония.

Я не зря употребил именно такое определение. Потому что не существовало такой страны Ливонии, была именно территория, где происходила такая оперетка, что сам черт ногу сломит и без бутылки не разберется…

Судите сами. Главной силой в Ливонии был духовно-рыцарский Ливонский орден, именовавшийся еще орденом меченосцев – вовсе уж пережиток седой средневековой старины. Когда-то это была грозная сила, огнем и мечом покорившая Прибалтику, но с тех пор много воды утекло. Ливонские рыцари уже не горели особенным желанием класть животы свои за торжество святой христианской веры – и вместо былых крестовых походов порой совершали грабительские рейды в окрестные страны, в том числе и на русскую землю. В военном отношении орден из себя уже ничего собственно, не представлял, господа рыцари жили со всеми удобствами и главным образом развлекались пирами и прочими увеселениями. Но как бы там ни было с упадком и ленью, орден сохранил все свои земли, крепости и замки и являлся главной силой в Ливонии.

Кроме ордена, в Ливонии имелось еще пять чисто духовных владык: архиепископ Рижский, епископы Дерптский, Ревельский, Эзельский и Курляндский. Все они владели кое-какими городами, замками и землями, признавали над собой власть только папы римского – а поскольку папа жил в значительном отдалении, на другом краю Европы, то контроля за пятеркой духовных лиц не было никакого, чем они и пользовались вовсю…

Кроме Ордена и пятерки духовных, существовало еще довольно многочисленное рыцарское сословие – человек примерно сто пятьдесят. Каждый владел замком и землями, каждый теоретически был вассалом либо ордена, либо кого-то из духовных владык – ну а на практике был относительно независим по причине общей неразберихи и отсутствия сильной власти.

Часть крупных городов, в том числе Рига, Ревель и Дерпт, где были резиденции помянутых духовных лиц, в то же время пользовались значительной автономией и самоуправлением – что частенько любили демонстрировать и епископам, и ордену по делу и без дела.

Единственным учреждением, кое-как объединяющим этот зоопарк, были вот уже сто пятьдесят лет так называемые Вольмерские ландтаги, некое подобие парламента, собиравшее в городе Вольмере уполномоченных от ордена, духовных владык, рыцарей и городов. Теоретически решения этих собраний были обязательными для всей Ливонии и для всех сословий, ну а в реальности, если кто-то начинал выступать, управы на него нельзя было найти никакой.

Были и еще кое-какие дополнительные обстоятельства, добавлявшие горючего материала. Во-первых, все вышеперечисленные сословия – рыцари, духовенство, горожане – состояли исключительно из немцев с небольшим процентом славян. А предки нынешних эстонцев, латышей и частью литовцев были поголовно крепостными и бесправными – готовыми при любой заварушке всадить немчуре вилы в бок. Что внутренней стабильности Ливонии не прибавляло. Во-вторых, часть ливонских городов примкнула к протестантам, и там начали громить католические церкви (а заодно, не делая особых различий, разнесли по камушкам и несколько православных церквей). Ко всем прежним сложностям добавилась еще грызня меж протестантами и католиками (которых поддерживали и разозленные сносом своих храмов православные). Ну, а эстонцы, латыши и литовцы, крестившись исключительно для вида, втайне исполняли древние языческие обряды…

Как видим, Ливония была, как бы это поделикатнее выразиться, весьма экзотической территорией… К моменту взятия Грозным Астрахани там, упомянем уж кстати, случилась очередная заварушка: орден воевал с архиепископом из-за какой-то ерунды, дерптский епископ принял сторону ордена, выступив, таким образом, против своего собрата по церкви. Орденские кнехты совместно с солдатами архиепископа принялись воевать против епископа. Люди последнего взяли архиепископа в плен и посадили под замок. Тут кто-то, так и оставшийся неизвестным, ухлопал польского посла. Польский король пришел с войском и принялся колошматить всех подряд… Черт ногу сломит, одним словом. Кое-как утихомирились.